Мужество - Михаил Сергеевич Канюка
— Начнем, товарищи! — Анатолий Георгиевич тихонько постучал карандашом по столу, призывая к вниманию. И в кабинете вдруг наступила тугая тишина: присутствующие понимали, что именно сейчас состоится очень важный разговор о том, над чем каждый из них задумывался в последнее время.
Секретарь обкома обвел взглядом своих товарищей и соратников по борьбе. Среди них были секретари партийных организаций заводов и фабрик города, командиры и комиссары частей Одесского гарнизона, сотрудники органов безопасности, старые большевики — опытные бойцы-подпольщики далеких огненных лет гражданской войны.
Анатолий Георгиевич видел их взволнованные, сосредоточенные лица и хорошо понимал, чего они ждут от него. Их волнение передалось и ему, но он заставил себя успокоиться и начал говорить:
— Дорогие товарищи! Пришло время тяжелых испытаний для всех нас, для всего нашего советского народа, и мы должны мудро и трезво определить наши главные задачи.
Секретарь обкома кратко охарактеризовал обстановку, которая сложилась на фронте. Он сообщил, что войска противника прорвали оборону нашей 9-й армии и практически отсекли ее от главных сил Южного фронта, которые тоже находятся в тяжелом положении. Из соединений 9-й армии создана Приморская группа войск, которая ведет сейчас бои на дальних подступах к Одессе.
Анатолий Георгиевич остановился на минутку и окинул внимательным взглядом молчаливые, суровые лица участников совещания. Затем продолжал своим глуховатым, спокойным голосом:
— Практически Одесса с сегодняшнего дня переходит на осадное положение. По решению Ставки создается Одесский оборонительный район. В связи с этим перед нами встают архисложные и ответственные задачи. Одна из них — это подготовка и организация партизанской и подпольной борьбы в тылу врага.
В кабинете, где еще секунду назад стояла молчаливо-тревожная тишина, вдруг все задвигались, зашумели. В этот момент они со всей остротой осознали: не исключено, что их родной город будет оставлен нашими войсками. До сегодняшнего дня они всячески старались гнать эту мысль от себя. И сейчас было трудно поверить в это.
— Но ведь мы можем еще защищаться, бороться с фашистами! — послышался среди общего шума чей-то взволнованный голос. Спокойно, товарищи! — поднял руку секретарь обкома. — Действительно, мы имеем еще достаточно сил и средств для того, чтобы противостоять врагу. И мы будем продолжать борьбу, выполняя директиву Ставки, в которой говорится: «…Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности…» Вместе с тем партия нацеливает нас на подготовку к борьбе в тылу врага, и мы выполним эту работу. Она требует от нас времени и умения, желания и твердости… План организации партизанских отрядов, диверсионных и подпольных групп уже намечен.
В. А. Молодцов (в центре) на шахте Бобрик-Донской.
Партийный билет В. А. Молодцова.
К. Н. Зелинский — секретарь партийной организации отряда.
Я. Ф. Васин — заместитель командира отряда.
Т. У. Межигурская — связная командира отряда.
Разведчик Яков Гордиенко.
Анатолий Георгиевич Колыбанов коротко остановился на деталях вооруженной борьбы в подполье, рассказал о возможной дислокации партизанских отрядов и групп в городских катакомбах, которые еще во время революции и гражданской войны использовались как превосходные укрытия. Говорил секретарь и о том, какая большая ответственность за жизнь товарищей ляжет на плечи тех, кто по поручению партии и Советской власти возглавит подпольщиков и партизан. И все сидевшие в большом кабинете секретаря обкома, в том числе и Бадаев, позже очень часто, в самые тяжелые минуты, вспоминали слова, которые слышали здесь.
В те тревожные дни партия провела в Одессе огромную работу по организации подполья. Как потом узнали советские люди, в оккупированном городе действовало десять подпольных райкомов и шестьдесят пять подпольных партийных организаций, работу которых успешно направлял Одесский подпольный областной комитет партии.
После совещания Анатолий Георгиевич подвел к Бадаеву двоих очень несхожих по внешности людей. Один — высокий, с нервными угловатыми движениями, со скуластым широким лицом и пытливыми глазами — энергично пожал руку и коротко кивнул: «Васин». Другой — круглолицый здоровяк, степенный и спокойный — назвал себя Константином Николаевичем Зелинским.
— Товарищ Васин будет вашим заместителем в отряде, — сказал Анатолий Георгиевич, — а товарищ Зелинский — парторгом.
— Вот и собрались вместе! — мягким говорком сказал Зелинский. — Все начальство… — и по-доброму улыбнулся присутствующим.
— Вам бы следовало отдохнуть, товарищи, — предложил секретарь обкома Бадаеву и Неизвестному.
Но командир решительно отказался от отдыха:
— Надо работать. Времени очень мало.
— Да-да, — поддержал его Васин, — мы сейчас съездим в Аркадию.
Здесь, в курортном районе, до войны находился санаторий имени Дзержинского. Теперь здание занимали новые хозяева, мало походившие на отдыхающих. К нему часто подъезжали военные машины с вооруженными, чаще одетыми в гражданское, людьми. На этих же машинах привозили оружие: пулеметы, винтовки, боеприпасы. Однажды подкатила на вороных полевая походная кухня и расположилась под тенью раскидистых фруктовых деревьев. И сразу же запахло душистым дымком и нехитрой солдатской снедью.
Сюда-то и приехали в конце очень насыщенного событиями и от этого кажущегося еще более длинным дня Бадаев и Неизвестный в сопровождении своих новых товарищей, которым было суждено вынести вместе столько испытаний, что их хватило бы на многих.
Наскоро перекусив, Бадаев и Васин отправились осматривать свое хозяйство, а Иван занялся рацией.
Бадаев знакомился с людьми, расспрашивал подробно обо всем: женат ли, где находится семья, коммунист или комсомолец, с какого года, какая профессия, где работал или служил до войны. Расспрашивал о важном и о мелочах, так как знал, что в работе подпольщика мелочей не бывает. Много интересного сн узнал об этих людях и от Якова Федоровича Басина. Капитан был дотошным: останавливал Васина, переспрашивал, интересовался деталями жизни бойцов будущего разведывательно-диверсионного отряда. Бадаев понимал, что именно сейчас, при формировании отряда, решается его судьба, его боеспособность…
Наконец Бадаев решительно сказал:
— На сегодня хватит! — Он не спал уже третьи сутки и держался на ногах исключительно неимоверным усилием воли.
Яков Федорович понимающе кивнул:
— Отдыхайте, командир, уже второй час ночи. На рассвете у вас снова будут люди.
— Кто? — не сдержал любопытства Бадаев.
— Увидите… Ведь
