Цельнометаллическая оболочка (Старики и Бледный Блупер) - Густав Хэсфорд
Я останавливаю сержанта. - Топ, нам срочно надо.
Мастер-сержант пишет на желтой листке бумаги, закрепленном на дощечке. Он не поднимает взгляда, но тычет пальцем через плечо.- За рекой. Один-Пять. Лодку у моста найдете.
— Один-Пять? Отлично. Спасибо, Топ.
Мы со Стропилой спешим к реке Хыонг. Обращаемся к флотскому с детским личиком, который разрешает нам переправу на канонерке, доставляющей подкрепление для вьетнамских морпехов.
Мы скользим по поверхности реки. Стропила спрашивает: - А эти вот ребята? Они как, хорошие вояки?
Я киваю.- Лучшие, что есть у арвинов. Хотя и не такие крутые, как корейские морпехи. Корейцы такие крутые, что у них даже дерьмо мускулистое.
С берега доносится звук выстрела. Над нами просвистывает пуля.
Экипаж канонерки открывает огонь из пулемета пятидесятого калибра и 40-миллиметровой пушки.
Земляничная поляна, большой треугольник земли между Цитаделью и Благовонной рекой - тихая богатая окраина Хюэ. Мы вылезаем из канонерки на Земляничной поляне и бродим вместе с вьетнамскими вояками, пока не натыкаемся на низкорослого морпеха с доро-66
гим помповым дробовиком, закинутым на спину, ящиком сухпая на плече и с надписью «СМЕРТОНОСНАЯ ДЕЛЬТА» на бронежилете.
Я говорю: - Эй, братан, где первый пятый?
Маленький морпех оборачивается, улыбается.
Я говорю: - Тебе помочь донести?
— Спасибо, не надо, морпех. Вы из один один?
— Никак нет, сэр.
В поле на офицерах знаков различия нет, но солдаты умеют различать звания по голосу.
— Мы один пять ищем. У меня там братан в первом взводе. Ковбоем зовут. Он шляпу ковбойскую носит.
— А я командир взвода, в котором Ковбой. Кабанье отделение сейчас в расположении взвода, рядом с Цитаделью.
Идем дальше вместе с маленьким морпехом.
— А меня Шутник зовут, сэр. Капрал Шутник. А это -Стропила.
— А меня зовут Байер. Роберт Байер третий. Мои ребята прозвали меня Недолетом, по понятным причинам. Ты сюда приехал, чтоб Ковбоя прославить?
Я смеюсь, - Ни за что.
Серое небо проясняется. Белый туман уползает, открывая Хюэ лучам солнца.
Из расположения первого взвода видны массивные стены Цитадели.
Мы со Стропилой усаживаемся на землю, и Ковбой швыряет нам на колени охапки вьетнамских денег. Я в удивлении смеюсь. Подбираю красочные большие бумажки, с большими цифрами. Ковбой сует нам в руки бутылки вьетнамского пива.
— Э, Шкипер! - говорит Ковбой. - Ты бы мне спагетти с фрикадельками намутил, а? Каждый раз достается
свинина. Ненавижу еэту гребаную ветчину с лимской фасолью.
Морпех открывает одну из коробок с сухпаем, вытаскивает картонную упаковку, бросает ее Ковбою.
Ковбой ловит упаковку, щурит глаза, разглядывая название
—Спасибо, Шкипер.
Безумный Эрл швыряет мне на колени еще одну кипу банкнот.
У каждого в отделении - куча денег.
— Ну, наконец-то получили заработанное,- говорит Безумный Эрл,-Джентльмены, понимаете, о чем я? Мы пахали, как черти, и вот за наш тяжкий труд получили богатство. У нас тут миллионы, джентльмены.
Я спрашиваю: - Сэр, откуда эти деньги...
Мистер Недолет пожимает плечами. -
— Какие деньги? Не вижу никаких денег.
Он снимает каску. Сзади на ней написано: - Убей коммуниста - порадуй Христа.
Ковбой говорит: - Напиши про нашего лейтенанта -вот кто настоящий Джон Уэйн.
Ковбой закидывает голову назад и делает большой глоток пива. Продолжает: - Мы брали вокзал. Там этот сейф и нашли. Подорвали его С4. Гуки по нам палили из автоматов, из В-40, даже из долбанного миномета долбили. Лейтенант себе шесть человек записал. Шесть! Он этих косоглазых мочил, как прирожденный убийца.
Безумный Эрл хватывает бутылку за горлышко и разбивает о поваленную статую толстого, улыбающегося, лысого гука.
— Это не война, это просто череда восстаний, не успело одно закончиться, как другое уже начинается. Скажем, мы их грохнули. Не успели убраться, а они уже подкрались сзади и палят нам в задницу. Я знал одного парня, так он пристрелил гука, привязал к нему ранце-
вый заряд и разнес его на маленькие кусочки, потому что просто так в гуков стрелять - зря время терять: они снова оживают.
— Эх, скучно мне без Спотыкашки Стьюи,- говорит Алиса, чернокожий гигант. Он объясняет мне и Стропилу:
— Спотыкашка Стьюи был у нас главным до суперпехотинца Стока. Спотыкашка Стьюи был реально нервный, понял? Очень нервный. Поясняю - он правда нервный был. Этот чувак расслаблялся только когда ручные гранаты кидал. Постоянно все вокруг гранатами усеивал. Потом начал держать их вплоть до последней секунды. Ну и вот, однажды Спотыкашка Стьюи вытащил кольцо и больше ничего делать не стал, просто уставился и смотрел, смотрел и смотрел на это зеленое яйцо в руке...
Безумный Эрл кивает головой и отрыгивает пивом.
— Когда Спотыкашка Стьюи подорвался, я еще салагой был. После него командовать отделением стал Суперпехотинец Сток. Сток назначил меня заместителем командира отделения. Он понимал, что я ничего не знаю, и все такое, но он сказал, что я ему понравился,- Безумный Эрл делает глоток из новой бутылки.-Эй, Ковбой, где твой конь? Быстрей! У моих мандавох родео начинается!
Радист Донлон говорит: - Хотелось бы здесь подольше остаться. Эти уличные бои - достойная служба. Мы их тут хоть увидеть можем. Нас и огнем прикрывают, и снабжение есть, можно даже места найти, где не надо окоп копать, чтобы поспать. Никаких тебе рисовых полей, где в дерьме купаешься. Никаких тебе траншейных стоп. Ноги не гниют. И пиявки с деревьев не падают.
Безумный Эрл подбрасывает пивную бутылку в воздух, она описывает дугу и разбивается вдребезги о разрушенную стену.
— Так точно. Но мы вот разносим все эти святилища и храмы, и у туков появляется куча мест, чтобы спрятаться, и нам приходится их оттуда выковыривать.
Ковбой высказывает предположение, что на самом деле местные - это вьетнамские индейцы, и секрет победы в этой войне в том, чтоб каждый пехотинец получил по коню.
Безумный Эрл обвивает рукой плечи человека, сидящего рядом с ним. На человеке тропическая шляпа, сдвинутая на лицо, бутылка пива в руке, пачка денег на коленях, - Это мой братан,- говорит Безумный Эрл, поднимая шляпу с лица человека.- Это в честь него праздник. Он почетный гость. День рождения у него, понял?
Стропила глядит на меня с раскрытым ртом.
— Сержант...
— Не называй меня сержантом.
Человек
