Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр
Генрих реформировал финансовую систему, которая пребывала в хаосе. Он ввел новые налоги, приказал чеканить более чистую монету и позаботился о том, чтобы все королевские доходы поступали в казначейство. Его политика привела к резкому росту торговли и процветанию, а королевский доход, в 1154 году составлявший двадцать две тысячи фунтов стерлингов (£16 миллионов), к концу правления Генриха II увеличился до сорока восьми тысяч (£35 миллионов).
От внимания короля не ускользал ни один аспект государственного управления. Вскоре после восшествия Генриха на престол в народе заговорили, что девственница теперь может спокойно пересечь королевство, имея за пазухой груду золота, а злые бароны исчезли как морок60. К лету 1155 года в Англии восстановился порядок, причем такой основательный, что мир сохранялся почти два десятилетия. Неудивительно, что современники считали Генриха «величайшим из земных государей»61.
Генрих раздавал обильные пожертвования Церкви. Он преподносил щедрые дары аббатствам Фонтевро, Рединг (там был похоронен Генрих I) и Гранмон в Лимузене, которым благоволил. Королевская чета выделяла средства больницам для прокаженных в Кане, Анжере и Ле-Мане, а Алиенора покровительствовала больнице Святого Эгидия близ Лондона (Сент-Джайлз-ин-зе-Филдс), которую основала Матильда, королева Генриха I.
Хронисты, однако, были шокированы антиклерикальными выходками короля. Гиральд порицал Генриха за богохульство и насмешки над духовенством. Людовик VII, по словам Гиральда, не клялся – в отличие от некоторых государей – глазами, ногами, зубами и глоткой Господа, а его эмблемой были не медведи и львы, а простая лилия. Упоминая львов, Гиральд намекал на королевский герб. Генрих, очевидно, заимствовал отцовский герб с тремя львами, унаследованный от Генриха I, а эмблемой Алиеноры являлся золотой лев на красном поле. В 1172 году Алиенора станет первым членом королевского дома, который выставит напоказ геральдическую эмблему в виде трех львов.
Генрих усердно трудился, чтобы установить свою власть над Англией, но его главной заботой оставался континент: управлять владениями на материке оказалось труднее, чем островным королевством. Особенно много хлопот доставляла Аквитания, которая вечно бунтовала. В эпоху неразвитых путей сообщения и каналов связи удержание столь удаленных друг от друга территорий под контролем было сопряжено со множеством практических трудностей, но Генрих, с его кипучей энергией, всячески стремился их преодолеть. Он постоянно находился в разъездах, укрепляя свою власть в различных землях. Король Людовик поражался скоростью перемещений Генриха: «Он то в Ирландии, то в Англии, то в Нормандии! Он, должно быть, не путешествует верхом или на корабле, а летает по воздуху!»62
Когда Алиенора в возрасте тридцати лет стала королевой Англии, ее имя уже вошло в легенды. В Германии ее красоту воспели анонимные авторы сборника студенческих песен, известного под названием «Кармина Бурана»:
Когда б я был царем царей,
владыкой суши и морей,
Любой владел бы девой.
Я всем бы этим пренебрег,
когда б проспать бы ночку смог
С английской королевой[5] 63.
В Англии и во Франции Алиенору прославляли в более традиционной манере, как, например, Бенуа де Сент-Мор в «Романе о Трое», посвященном королеве:
Госпожа доблестная и высокородная,
Честная, чуткая, благородная,
Правом и совестью направляемая,
По красоте и щедрости недосягаемая,
Та, кто достойным примером является,
Кому подражать дамы рьяно стараются;
Та, в ком гнездится ученость мудреная,
Никем по сю пору непревзойденная;
Хозяйка богатств и жена богача-короля,
Пусть не омрачат ни единого дня
Ни гнев, ни тоска, ни страдание,
Да будет полна твоя жизнь ликования.
Филипп де Таон, ранее посвятивший свой «Бестиарий» Аделизе Лувенской, второй супруге Генриха I, переписал в честь Алиеноры введение к трактату, также придерживаясь хвалебного тона:
Храни, Господь, Алиенору – непревзойденный образец
Ума, щедрот, очарованья, чести и несравненной красоты венец.
Вы родились в счастливый час,
И славный Генрих в жены выбрал вас.
Несмотря на будущую славу Алиеноры, летописцы Генриха II упоминали о ней только для того, чтобы задокументировать присутствие супруги рядом с королем, рождение детей, а также ее проступки. Поэтому некоторые биографы пришли к выводу, что Алиенора не располагала политической властью. Тем не менее, хотя формально королевы не играли значимой политической роли, в официальных документах и трудах Иоанна Солсберийского, секретаря архиепископа Теобальда, есть свидетельства того, что Генрих предоставлял Алиеноре почти равную автономию в принятии решений и административных вопросах, особенно во время своих частых отлучек за границу.
Вплоть до 1163 года, даже когда король находился в Англии, Алиенора издавала многочисленные официальные документы и предписания от своего имени и скрепленные ее личной печатью. Иными словами, она эффективно помогала супругу в управлении владениями Плантагенетов, особенно Аквитанией.
Но большинство хронистов странным образом умалчивают об этом, возможно из-за предубеждения против женского пола, а также из-за того, что достижения Генриха затмевают успехи его супруги. Те редкие замечания, которые хронисты отпускали в адрес Алиеноры, весьма познавательны. Томас Агнелл, архидиакон Уэлса, назвал ее «в высшей степени проницательной», а Гервасий Кентерберийский описал ее как «очень умную женщину, рожденную в благородной семье, но слишком ветреную».
В 1156 и 1158 годах, когда Генрих находился на континенте, Алиенора исполняла в Англии обязанности регента. Во время прочих отлучек короля вплоть до 1163 года она выступала в роли соправительницы юстициария, главного королевского министра, и даже иногда отменяла его решения. Алиенора была наделена правом защищать королевство, если возникнет необходимость, и предпринимать военные действия, опираясь на помощь доверенных советников Генриха и «под верной опекой архиепископа Кентерберийского»64. Она занималась рутинными делами, выполняла приказы, которые король направлял из-за границы, одобряла действия министров, выступала арбитром в юридических спорах и контролировала финансовые счета. Иногда она председательствовала в судах и вершила правосудие в Вестминстере, Шербуре, Фалезе, Байе и Бордо. По словам Иоанна Солсберийского, Алиенора назначала епископов и обладала всей полнотой королевской власти. Ее постановления записывал секретарь, господин Мэтью. Ее письма, продиктованные писцам на латыни, подписаны «Алиенорой, милостью Божьей королевой Англии», хотя и не собственноручно. Самой ранней
