Король пиратов. Удивительная история Генри Эвери и зарождение Золотого века пиратства - Шон Кингсли

Фо оценил иронию ситуации, когда ненавистный многим диссентер взобрался так высоко. «Умный верткий торговец! Что за несочетаемая часть природы собрана воедино, – описывал он себя, – состоящая из прямых противоположностей? Никакие путы не удержат его; напрасно запирать его в темнице, он исчезнет в одно мгновение; вместо журнала и конторской книги он бежит к своему Вергилию и Горацию; в его журнале пиндарические оды, а в конторской книге – героические поэмы; он поистине драматичен от одного края до другого, на всей сцене своей торговли; и как первая часть всегда является комедией, так последние акты всегда включают трагедию»[144].

Когда Даниель Фо колесил по южному побережью, ведя торговлю в крупных портах – Бристоле, Фалмуте и Плимуте, его пути пересеклись с путями не менее амбициозного Генри Эвери. Они работали в одной области и имели сходные связи. Череда личных совпадений сближала их и превращала в братьев, объединенных трагедией, жизненными испытаниями, политикой и мечтами.

Оба родились в 1660 году[145]. Мать Фо умерла, когда мальчику исполнилось десять лет, а мать Эвери – когда тому было всего шесть[146]. Аутсайдеру Даниелю Фо пришлось отчаянно бороться за успех. Пусть Эвери и родился в солидном поместье, принадлежавшем благонадежному морскому капитану, который заработал достаточно, чтобы отойти от дел молодым, но отец скончался, когда сыну было одиннадцать. У обоих в душе кипела ярость. Оба жаждали оставить свой след в мире.

Генри Эвери и Даниеля Фо объединяли не только разговоры о мировой торговле, о том, что значит быть британцем, и о внешних угрозах: оба были одержимы затонувшими сокровищами. Эвери впервые обратился к этому делу в 1687 году, отправившись на поиски испанского галеона Nuestra Señora de la Concepción. Фо увлекся Джозефом Уильямсом и его новомодным водолазным снаряжением и занялся поисками испанского и итальянского серебра поближе к дому – у мыса Лизард в Корнуолле. Эвери и Фо любили приключения и риск. Они испытывали судьбу.

Пусть Даниель Фо и выбрал своей профессией торговлю, «наиболее благородный образ жизни», он рисковал закончить путь предпринимателя не в роскоши, а в лохмотьях. Попытка забраться повыше привела к катастрофе, а впереди маячило еще худшее. Чтобы избежать трагедии, настоящему купцу пришлось искать другой способ заработать на жизнь – на этот раз с помощью пера, а не паруса.

Часть вторая

Глава 6

Богатства Красного моря

«Причуде» потребовалось три месяца, чтобы совершить последний переход[147] и добраться до края самого богатого морского маршрута в мире. Остров Мадагаскар у восточного побережья Африки превратился в стартовую площадку для пиратских походов. Здесь моряки кренговали[148] свои корабли, счищая с корпусов прикрепившихся балянусов[149] и заменяя дырявые доски. При необходимости капитаны повышали безопасность, прибивая еще один внешний слой досок, чтобы уберечь судно от корабельных червей – молчаливых убийц южных морей[150]. Мадагаскар оказался идеальным местом, где можно пополнять запасы воды и продовольствия, чистить пушки и писать завещания[151].

Когда 64-пушечный корабль Генри Эвери Fancy заглянул на закрытую стоянку острова Сент-Мари, расположенного у восточного побережья Мадагаскара, экипажи стоявших там двух пиратских шлюпов в страхе выбросили свои суда на берег и побежали в лес. Ведь пред ними предстал хорошо вооруженный британский фрегат. Fancy также являлся самым быстрым кораблем в восточных морях. В балладе 1694 года его конструкция описывается так:

Как воск, кораблик гладок, летит, как ветер, он,

Прекрасно подготовлен, прекрасно оснащен.

И все на нем удобно для планов Эвери[152],[153].

Капитан рассчитывал наводить ужас на экипажи вражеских кораблей. Новоиспеченный пират усмехался, глядя на удирающих людей. Генри не уповал на удачу – у него имелся хорошо продуманный план. Зрелище, представшее его взору, когда он приблизился к берегу, убедило его в том, что Сент-Мари – самое подходящее место для того, чтобы собрать последние фрагменты головоломки. Разбитые корабли, раскиданные по берегу, – все, что осталось после успешных набегов в Красном море и Индийском океане. Мадагаскар демонстрировал явные признаки пиратской фортуны. Неподалеку от затонувших корпусов виднелись разные грузы – «китайский фарфор, снадобья и всевозможные специи, сваленные на берегу в большие кучи»[154]. Пиратов мало волновали подобные трофеи с захваченных кораблей. Они хотели прибрать к рукам золото и серебро. Остальную часть ценной добычи оставляли гнить под солнцем, ветром и дождем на берегу острова Сент-Мари.

Экипаж Эвери уже успел почувствовать вкус славной пиратской жизни. Сначала команда взяла соль в Бонивисе, а на острове Мей подняла на борт двадцать бычков[155]. Говядину засолили впрок. Эвери забрал воду, хлеб и рис с трех кораблей, оказавшихся не в том месте и не в то время, и уговорил поступить к нему на службу еще девять человек: на Fancy все равно не хватало людей для предстоящих сражений. Эвери взвешенно подходил к выбору целей, поскольку считал себя верным подданным британской короны. Его нравственный кодекс не допускал нападения на английские суда: «Святой Георгий чтим мной, его цвета ношу»[156],[157]. Квартирмейстер капитана аккуратно выдавал расписки за взятое продовольствие.

Далее «Причуда» направилась в Гвинею на западном побережье Африки. Эвери приказал поднять английский флаг, и местные купцы прониклись ложным чувством безопасности, ошибочно приняв фрегат за какое-то старое торговое судно. Уловка сработала идеально, так что «когда они поднялись на борт, они [экипаж Эвери] удивили их, забрали у них золото, связали их цепями и посадили в трюм»[158]. Пират Эвери добавил к своему резюме еще и работорговлю.

В 350 милях от побережья Габона, около острова Принсипи (название означает Принцев остров), где располагался португальский торговый пост, Fancy после часового боя захватил два датских торговых судна, где насчитывалось 120 человек экипажа[159]. Одно несло 26 пушек, второе – 24. Более мощный 46-пушечный Fancy водоизмещением 300 тонн потерял в этой стычке всего лишь одного человека из восьмидесяти. Датские суда с грузом припасов и денег – 50 тонн бренди и около 640 унций золотого песка – направлялись к своим фортам в Западной Африке. Тридцать человек из числа датчан и шведов решили присоединиться к пиратам. Эвери купил ром, сахар и свежую провизию. Один из кораблей сожгли в Вандепо, другой потопили пушечным выстрелом у мыса Лопес на побережье