В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин
В Кремле имели все основания быть недовольными гудаутскими лидерами. Участие России в абхазском перемирии было не только посредническое. Россия выступала практически единственным гарантом соглашения. На российских кораблях вывозилась из Сухуми грузинская военная техника, наши наблюдатели следили за прекращением огня. Опираясь на российские гарантии, Грузия позволила нашей армии сохранить военную инфраструктуру на своей территории. Министр обороны Грачев поначалу даже заявил, что российская армия будет защищать Сухуми от абхазского наступления. За этим, однако, ничего не последовало, и заявление было списано на личное мнение министра. Остается фактом, что абхазов мы не остановили, как и то, что абхазские формирования имели наемников, тяжелую технику и квалифицированных военных специалистов.
Не только в Грузии, но и в самой России раздавались обвинения в адрес центральной власти, которой неподвластна армия. В ответ Россия пошла на такой жесткий шаг, как санкции в отношении Абхазии, а Грачев предложил ввести батальон миротворческих сил из России. Обставлено это было, однако, такими условиями, что грузины от грачевской идеи отказались.
Старый знакомый швейцарец Эдвард Бруннер, герой Общеевропейского совещания, а ныне представитель генсека ООН по урегулированию грузино-абхазского конфликта, оправдал российское правительство, заявив, что оно не потворствовало абхазскому руководству. Скорее речь идет о поддержке последнего со стороны Чечни, что «очень опасно не только для Грузии, но и для всей России, если этот дурной пример окажется заразительным». Бруннер призвал к возобновлению грузино-абхазского политического диалога для выработки договоренности, «будут они или не будут жить вместе». Однако, по его мнению, это произойдет не скоро – ситуация должна успокоиться. В настоящий же момент, заявил Бруннер, Организация Объединенных Наций, не дожидаясь возобновления переговоров, должна обратиться к абхазской стороне с призывом «проявлять сдержанность и гуманность в контролируемых ею районах».
Грузия оказалась в отчаянном положении. В Абхазии идет самая настоящая этническая чистка. Выпущен мощный джин из бутылки. Нанятые абхазами как бойцы Конфедерации народов Кавказа, так и наши кубанские казаки пользуются плодами победы, грабя, убивая, насилуя. Особой жестокостью «прославился» 5-тысячный батальон Шамиля Басаева.
Пастухов дал мужественное интервью «Известиям». Капитаны судов Черноморского флота, которые должны были вывозить беженцев из Сухуми, рассказывали ему, что невозможно было войти в гавань из-за трупов, плывущих по реке. К 30 сентября абхазы заняли всю территорию бывшей автономной республики, включая населенные грузинами районы. Беженцы подались через горы, а там выпал снег, новая трагедия. К этому добавляется, что Звиад Гамсахурдия, изгнанный из страны в январе 1992-го в результате военного переворота и нашедший прибежище в Чечне у Дудаева, вновь появился при полной силе. Как сказал мне звонивший из Тбилиси министр иностранных дел А. Чикваидзе, Звиад может войти в грузинскую столицу: «Нет стволов, которые оказали бы сопротивление».
Пытался что-то сделать хотя бы по части нашей реакции, ибо у нас полный молчок, не считая тех заявлений на брифингах, которые с моей подачи возобновились на регулярной основе в МИДе. Мы молчим, а американцы шумят, идут дебаты в ООН. Шеварднадзе эмоционально обрушился на Россию, что несправедливо, если иметь в виду президента и правительство. Сейчас он в отчаянии звонит в Москву, но Ельцин занят, а с Черномырдиным не соединяют.
Мы написали довольно жесткую записку в ЦК в отношении абхазов. Добропорядочно отнес ее министру. Тот два дня продержал, потом ответил: сами выпускайте. Направил помощнику Ельцина Дмитрию Рюрикову. Тот звонит: нет согласования с Министерством обороны. Как с ними согласуешь, когда у них позиция совершенно другая? Бились мы с Пастуховым, как рыбы об лед, пытался добраться до Ельцина, до Черномырдина – бесполезно. Мы все же подготовили заявление российского правительства, довольно крепкое и в пользу грузин. Пастухов ездил с ним к Шумейко, заместителю премьера, тот дал добро. Это, однако, ничего не изменило.
Звонит еще раз Чикваидзе: жуть что у нас делается, начинается братоубийственная война, только Россия может нас спасти, мы и в СНГ готовы вступить (22 октября Э. Шеварднадзе подписал указ о присоединении Республики Грузия к СНГ). Попросил меня позвонить Шеварднадзе, звоню, Эдуард Амвросиевич в отчаянии: «Плохо так, как невозможно себе представить, не вижу выхода из положения». Это означает – выручай Россия, но как?
Поздно вечером на даче звонок: тот самый помощник Черномырдина, который меня не соединил днем, устроив истерику за то, что беспокоят премьера, передает указание переговорить с Виктором Степановичем. Он даже выслал ко мне в Кунцево своего водителя, чтобы можно было соединиться по «вертушке» из автомобиля. Премьер сообщает, что заявление выпустил, оно будет опубликовано. Отвечаю: «Большое дело сделали, Виктор Степанович». Он продолжил: «Это только начало дела, поговорил я уже с Шеварднадзе и с его премьером». И еще одна новость: «Летите завтра в Тбилиси, по возвращении будем решать, что делать. Или действительно они с нами, и тогда мы будем действовать так, как полагается, или же не будем ни во что вмешиваться».
Слава Черномырдину, в тяжелейший момент он подкрепил позицию России в пользу территориальной целостности Грузии. Ничего хорошего не будет, если Россия потеряет Грузию, если Грузию растащат на куски.
Наутро вместе с Пастуховым и председателем Госкомитета по чрезвычайным ситуациям Шойгу вылетели в Тбилиси. В самолете обсудили ситуацию, пришли к выводу, что очень трудно будет добиться задействования даже минимальных наших воинских частей, чтобы защитить Тбилиси от Гамса-хурдии. Военные во главе с Грачевым буквально ослеплены ненавистью к Шеварднадзе. Они возлагают всю вину на него за поспешный вывод войск из Германии и восточноевропейских стран, что явно несправедливо. Перескакивая вперед, отмечу, что Шойгу на переговорах с Шеварднадзе вел себя так, как будто вопросы направления российских войск уже решены. Мне приходилось регулярно вмешиваться: «Миссия у нас разведывательная, мы должны будем доложить наши предложения, только тогда будет принято политическое решение, мы не можем предугадывать, каким оно будет». На обратном пути в самолете Шойгу заговорил по-другому: нам не удастся отправить войска в Грузию. Тогда уж я не выдержал, как же можно было питать грузин иллюзиями? Но подобного рода «самодеятельность» тоже была характерна для тех времен.
И Тбилиси, и бедные грузины произвели тягостное впечатление. Грустный город, серый, может быть, из-за непогоды, совершенно не похожий на Тбилиси, яркий и радостный, к которому мы привыкли. Приехали к Шеварднадзе в полутемное здание Верховного Совета, по дороге на проспекте Шота Руставели видели разгромленные дома. Кругом люди странного вида, небритые, у многих автомат за плечами.
Восстанавливаю по своим заметкам высказывания Шеварднадзе: «В Грузии идет гражданская война, победа
