Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

Король и королева провели Рождество 1271 года в Элтеме, великолепном дворце, который возвел и впоследствии завещал Алиеноре Энтони Бек, епископ Дарема. Праздничные торжества омрачило известие о том, что Ричарда Корнуоллского после инсульта разбил паралич. Королеве пришлось взять на себя заботу о внуках, Элеонор и Генрихе. Генрих III постепенно впадал в старческое слабоумие, поэтому дети жили в Виндзоре под присмотром Алиеноры, которая щедро тратила на них деньги и угощала на ужин жареной куропаткой. Элеонора сблизилась с бабушкой и проводила с ней много времени. Детям и няням регулярно доставляли эль, вино и молоко. Элеонору и Генриха-младшего купали в канун Рождества, Пасхи и Троицы. Для них приобрели подбитые мехом мантии с шелковыми шнурами и серебряными пуговицами, шляпы, украшенные павлиньими перьями, и перчатки с вышитым на больших пальцах гербом Англии.

2 апреля Ричард скончался в замке Беркхамстед. Его похоронили в аббатстве Хейлз рядом с женой Санчей. Их сын Эдмунд унаследовал титул эрла Корнуолла.

Когда в феврале 1272 года здоровье Генриха III ухудшилось, он призвал Эдуарда в Англию, но тот решил не отказываться от Крестового похода и остался в Акко вместе с Элеонорой. Он одержал победы при Кахау и Хайфе и взял Назарет, но его войска были слишком малочисленны и поражены болезнями, чтобы отважиться на решительные действия, поэтому Эдуард в основном занимался укреплением позиций и производил впечатляющие, но безрезультатные вылазки. Весной 1272 года Элеонора родила еще одну дочь, известную как Иоанна из Акко или Иоанна Акрская.

17 июня Эдуарда разбудили, сообщив, что его хочет видеть гонец эмира Яффы. Версии о том, под каким предлогом этот человек получил доступ к Эдуарду, расходятся. Возможно, он был членом сверхсекретного фанатичного исламского ордена ассасинов или же его подослал султан Бейбарс.

Когда Эдуард принял гонца, тот выхватил кинжал и пырнул принца в руку, «нанеся глубокую и опасную рану». Эдуард ответил мощным пинком, сбил нападавшего с ног табуретом и удачно обезоружил, но случайно порезал себе лоб, убивая злодея ударом в голову.

Либо кинжал был отравлен, либо в рану попала инфекция. Через день состояние Эдуарда стало настолько тяжелым, что он составил завещание. Оно было кратким: принц назначил душеприказчиков и вверил детей опеке Жана, герцога Бретани. Хотя Элеоноре отходило значительное наследство в случае, казалось бы, неминуемой смерти супруга, она не вошла в число душеприказчиков. Было ясно, что ей как вдове не отводилось никакой политической роли.

Все думали, что Эдуард умирает, и Элеонора совсем отчаялась. Она находилась рядом с супругом, когда прибыл английский хирург, который, едва взглянув на рану, заявил, что «всю потемневшую плоть» надлежит удалить – зловещий прогноз для эпохи, когда анестезия отсутствовала.

Древнее предание гласит, что Элеонора высасывала из раны яд. Ни один летописец тех времен этого не подтверждает. Впервые об этом упоминается в 1314 году или ранее в «Истории Церкви» за авторством прославленного итальянского ученого Бартоломео (Варфоломея) из Лукки: «Говорят, что она целый день облизывала его открытые раны, высасывала из них влагу и таким образом, благодаря своей добродетели, удалила все ядовитые вещества». Рассказ Варфоломея основывался на слухах, но Родриго Санктиус, епископ Валенсии, написавший в конце XV века историю Испании, пересказал его как факт. Елизаветинский историк Уильям Кемден наткнулся на этот эпизод во время своих исследований. Хронист XIV века Иоанн Ипрский описывал, как друг короля, савояр Отто де Грандисон, высасывал из раны, однако в английскую историю на правах главной героини яркого сюжета вошла именно Элеонора. Лишь в последнее время достоверность этой сцены подвергли сомнению.

Согласно рассказу современника Вальтера из Гвисборо, Элеонора плакала и визжала, когда Эдуард согласился отрезать гниющую плоть. Хирург приказал Эдмунду Ланкастерскому и другу Эдуарда, Джону де Весси: «Уведите эту даму и не подпускайте ее к мужу, пока я не позволю». Повернувшись к Элеоноре, он сказал: «Лучше ваши слезы, чем скорбь целой Англии». В конце концов Эдмунду и Джону де Весси пришлось вынести «рыдающую и причитающую» Элеонору на руках. Вполне возможно, попытки отсосать яд предпринимались и в обеих историях есть доля правды.

Эдуард шел на поправку медленно. Когда он все-таки выздоровел, то решил покинуть Акко и вернуться в Европу. Принц удостоверился, что султан Бейбарс – блестящий военный стратег, и смирился с тем, что любые враждебные действия против него обречены на провал. 22 сентября 1272 года, заключив десятилетний мирный договор с султаном, Эдуард отплыл на Сицилию вместе с Элеонорой и армией. В начале ноября, после семи недель в море, супруги высадились в Трапани, где их приветствовал король Карл. На Сицилии чету ожидало известие о смерти их сына Иоанна более года назад. Эдуард не проявил открытого горя, как ожидалось. Они с Элеонорой не видели детей более двух лет и не спешили возвращаться к ним домой.

Современные историки критиковали Элеонору за отсутствие интереса к собственным детям. Матери королевских кровей часто находились в разлуке с потомством и не заботились об отпрысках изо дня в день. Их обязанностью было обеспечить детям надлежащий уход и образование, а также устроить для них удачный брак. Элеонора Кастильская блестяще со всем этим справилась, однако факты свидетельствуют о том, что она не поддерживала тесных связей со всеми своими детьми. Она провела вдали от них четыре года, с 1270 по 1274 год. Очередная разлука с матерью поджидала королевских детей с 1286 по 1289 год.

История Средневековья сохранила много примеров близких отношений между высокородными матерями и их детьми. Например, Алиенора Прованская, несмотря на все ее недостатки, была заботливой и любящей матерью. Очевидно, однако, что для Элеоноры на первом месте всегда стояла любовь к мужу. Тем не менее во время разлуки с детьми она часто писала, справлялась о здоровье потомства и была строга с теми, кто не держал ее в курсе событий. Она постоянно заботилась об их интересах, воспитании и образовании; она подбирала для них прислугу и придворных, в том числе дорогих ее сердцу доминиканских монахов, которых оставила при себе, когда дочери подросли. Примечательно, что современники Элеоноры не жаловались на отсутствие материнской заботы с ее стороны. Они сочли, что королева исправно выполняла свой долг по отношению к детям.

1 октября Генриху III исполнилось шестьдесят пять лет – солидный для XIII века возраст. Во время посещения аббатства в Сент-Эдмундсбери он, по-видимому, перенес легкий инсульт. Король восстановил силы в аббатстве, но тут же заболел на заседании совета, после чего поспешил обратно в Вестминстер. Алиенора провела рядом с ним две недели, во время которых его