В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин
6. Особо выделю вопросы терроризма. Он не может оставаться безнаказанным, хотя международное сообщество, говоря откровенно, не нашло пути борьбы с ним. Для России эта проблема уже стоит остро, и можно предвидеть, что станет еще острее.
7. В силу этих причин и было выражено мнение, что действия американцев являются оправданными. Это относится к данному конкретному случаю и не означает, что и дальше мы будем оправдывать те или иные поступки США и других стран. Когда в феврале американцы превысили, по нашему мнению, мандат ООН в отношении Ирака, мы публично обратили на это внимание. (Привет Вите Посувалюку!)
8. С той же определенностью скажу, что Россия с самого начала событий и до сего момента планомерно ведет линию к тому, чтобы Ирак перестал быть изгоем, вернулся на равных в международное сообщество. Но это зависит, прежде всего, от Ирака. Мы единственная из крупных держав, кто не отозвал посольство во время войны и сохраняет его сейчас. Могу информировать уважаемых депутатов, что мы поддерживаем и закрытые политические контакты с Ираком, причем не на низком уровне. Мог бы об этом рассказать подробнее, если бы речь не шла о публичном слушании. Помимо этого, мы выразили готовность направить в Багдад торговую делегацию. Уже сейчас закладываем основы для восстановления экономического сотрудничества с Ираком, когда кончатся санкции. Это рано или поздно произойдет. Конкретно обсуждаем вопросы погашения долгов, сохранности нашего имущества, будущие проекты в этой богатейшей нефтью стране региона.
Если наказание Ирака введением санкций могло нанести (и нанесло) урон его экономике, то на политику Ирака и на позиции Саддама они не оказали воздействия. В конце концов, США, не добившись результата, прибегли к вооруженному вторжению. Ни этот урок, ни другие не повлияли на настрой руководителей США: если что – сразу наказывать, сразу санкции.
Нельзя сказать, что хасбулатовский Верховный Совет встретил отчет по Ираку доброжелательно, но вели себя в рамках приличий. Улучив потом момент, когда были с министром вдвоем, сказал ему, что лояльно защищал на Верховном Совете позицию по американской бомбардировке Ирака. Она была с дырами, которые все мы, в том числе вы с президентом, потом залатывали. Мне же пришлось защищать ее тогда, когда эти дыры зияли. Все же надо советоваться, принимая решения о нашей реакции. Козырев ответил: «Вы правы, но не было времени, воскресенье». Я возразил: «Если бы Вы просто вызвали людей из департамента Ближнего Востока, они бы подсказали, что хотя бы надо выразить соболезнования в связи с гибелью мирных жителей» (МИД это сделал позднее). Вряд ли мой «демарш» что-либо изменит в поведении министра, но не молчать же.
Занятость министра вне МИДа – он весь во внутренней политике (не путать с внутренней дипломатией) – имеет минусы, но и свои плюсы. Больше свободы нашей группке замов: Виталий Чуркин, Сергей Лавров, наиболее, мне кажется, последовательный в отстаивании своей точки зрения, Борис Пастухов. Общий знаменатель у нас – большая самостоятельность России во внешней политике.
Эстонцы. Очередная командировка, на этот раз в Эстонию. Встретился фактически со всем руководством страны, в завершение командировки был принят президентом Л. Мери. Более двух часов беседовали с ним, он прекрасно говорит по-русски, научился в Советском Союзе в не столь отдаленных местах заключения. Втолковывал ему, что, когда обсуждался вопрос независимости Балтийских стран, нам давались заверения, что ничто в их действиях не будет затрагивать военные интересы России. Говорилось даже о возможности сохранения в некоторых из этих стран наших баз. Мери эти разговоры не поддерживал, упирая на то, что пакетное решение спорных проблем, которое они предложили, позволяет обсудить все их в комплексе и найти выход из положения. Ключевым был вопрос о выводе остающихся там 7 тысяч наших военных. На пакет я согласился, поскольку Грачев еще раньше озвучил такую позицию. Ее же я и предложил по возвращении в записке Ельцину. Но Грачев меня подставил, написав президенту, что Адамишин грубо извратил его слова. Видит Бог, я точно повторил его высказывания. В итоге пакет не прошел, решение приходится искать заново, но теперь при обострении отношений. Веселые бывали деньки.
Полюбуйтесь, американцы, совершенно не стесняясь, говорят нам: Конгресс поставил оказание помощи России в зависимости от вывода войск из Прибалтики. Так что, пожалуйста, выводите войска и сообщайте об этом нам, поскольку мы должны информировать конгрессменов. Условий оказания нам помощи теперь, по крайней мере, два. Второе – в связи с нашим сопротивлением ввести санкции против Югославии (об этом ниже). Выполним их, появятся еще. Как же скверно быть слабым, а иногда еще неумным.
Эстонцы закусили удила, принимают законодательные решения одно хуже другого. Мы начинаем серьезно огрызаться, вплоть до того, что напоминаем, каковы геополитические реальности, перекрыли поставки газа. Пока что эстонский президент приостановил действие закона об иностранцах вплоть до вынесения экспертизы по нему Советом Европы (СЕ). К слову, вступили они туда, не выполнив всех условий, т.е. фактически обманув СЕ. Там закрыли на это глаза. Меня не оставляет мысль, что принятие эстонского пакета было бы для нас выгоднее. Войска так или иначе придется вывести, но теперь уже под бесцеремонным давлением американцев и фактически ничего за это не получая.
А вот с Украиной получилось чуть лучше. Не зря мотался туда, говорил с президентом и премьером, писал по возвращении записки Ельцину, хотя Андрей Владимирович и выливал на меня ушаты холодной воды. Он считал, что договориться не удастся. Удается: сначала Кравчук с Ельциным продвинулись вперед в одном из самых трудных вопросах – о Черноморском флоте. Затем Шохин подписал несколько экономических соглашений. Мы поворачиваемся лицом к Украине как независимому государству, отходим постепенно от фанаберии: мол, хохлы на коленях приползут. Украинцев сильно подталкивает к компромиссам ухудшение экономической ситуации. И Кучма, и Черномырдин, первый – в резких выражениях, второй – в более мягких – обвинили Запад в том, что он совершенно не помогает ни России, ни Украине. Именно в расчете на него две страны стали рвать связи друг с другом.
От нас требуется филигранная точность, чтобы не вызвать внутриукраинские сложности. В Донецке и других восточных областях требуют сближения с Россией, а в Западной Украине усиливаются
