В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин

Первую свою записку президенту я написал по Венгрии, столкнувшись с его импульсивным, как мне тогда показалось, решением. Военные настроили там огромное количество объектов: дома отдыха на Балатоне, квартиры для генералов, четыре аэродрома, причем один – крупнейший в Европе. Теперь уходим и, конечно, не хочется нашим военным все это отдавать. А Ельцин на встрече с венграми сказал: нулевой вариант. Раз сказал, два сказал, а потом еще и письменно подтвердил. Венгры сразу же прибрали все к рукам. Я предложил все же повоевать за наше добро. В данном вопросе МИД и Министерство обороны нашли общий язык, что случалось нечасто, но и это не помогло.

Убедился, что существует порочная практика, когда бумаги подсовывают непосредственно президенту. Тот порой подписывает с ходу, и решения выходят неподходящие. Каждый, кому не лень, делает внешнюю политику. А если дело выходит боком, еще спрашивают: где был МИД? Отчитываться публично приходится нам.

Наиболее интересные задачки задаются по вечерам и, как правило, в отсутствие Козырева. Позвонили из фонда Горбачева, просят помочь Михаилу Сергеевичу вылететь в Берлин на празднование годовщины слома стены и присвоение ему звания Почетного гражданина города. Насчет торможения зарубежных поездок Горбачева – все знали, откуда оно исходит – мне пришлось выслушивать упреки еще в Риме от премьера Джулиано Амато. На этот раз Консульскому департаменту МИДа никто не запрещал выдать паспорта, но там предусмотрительно ждут сигнала. Звоню Генеральному прокурору Степанкову, тот говорит: «Никаких правовых причин для запрета нет». Он связывается с председателем Конституционного суда и перезванивает: «У Зорькина нет ни проблем, ни запретов в отношении Горбачева». Даю указание «консулам» выдать паспорт. С большим удовольствием сообщил об этом Михаилу Сергеевичу.

Отмечу, что Горбачев, какую бы обиду ни таил на Ельцина, за рубежом постоянно подчеркивал необходимость поддержки Западом Содружества Независимых Государств и особенно России.

Сподобился увидеть в застекленном зале Внуково-2 весь синклит: Ельцина и Козырева провожали в Англию Хасбулатов, Руцкой, Гайдар, Шохин, Шумейко, Грачев, Баранников, Ерин, Авен. Толпа, конечно, посимпатичнее той, что была в старые времена. Но, с другой стороны, и особой разницы нет. Подумалось: стоило ли разваливать Союз, чтобы пришла к власти номенклатура ненамного лучше прежней.

Был еще Скоков, секретарь Совета Безопасности, с которым я должен установить контакт. Как человек дисциплинированный, тут же к нему обратился, рассказав, что думаю предложить Козыреву по одному конкретному вопросу. Нарвался на указания: «Ничего не предлагайте, дайте ему картину, и пусть сам решает». Я слегка огрызнулся, но он, хоть и сбавил тон: «Вы человек авторитетный, но еще не совсем разбираетесь в том, что тут происходит», по-прежнему посоветовал не давать рекомендаций ни президенту, ни министру. Довольно определенно намекнул на необходимость, прежде всего, брать в расчет политику внутреннюю. В общем, я и сам почувствовал, что международная акция оценивается, в первую очередь, с точки зрения того, усиливает ли она или ослабляет ту или иную группировку внутри.

На 75-ю годовщину Великой революции съездил на охоту в Калужскую область. Очень неплохое хозяйство «Озерное» держится стараниями директора Станислава Валентиновича Рыбакова. Жена его тоже деловая женщина. Цены по сравнению с советским периодом зашкаливают – переночевать в гостинице стоит тысячу (тогдашних!) рублей с человека. Мы, правда, на ночь остаться не могли. Поспрашивал о том, как идут дела. Он отвечал: «Полный беспредел, никому ни до чего нет дела, все валится, режут племенной скот, кастрируют хряков и сдают их на мясо, а они обеспечивали высокопродуктивную породу. Куда мы только ни писали, к кому только ни обращались, вплоть до Руцкого, все бесполезно. Плюс к этому колхозы не работают, делят землю».

Какие хоромы построил сукин сын Полянский (бывший член советского руководства) под видом «охотничьих домиков»! Вот куда шли деньги, сколько такого было настроено на Руси. Да и за ее пределами – вспомним о Венгрии или ГДР. А теперь, как у большевиков в 1917-м, – грабь награбленное. Директору говорят: трудовой человек имеет право после рабочего дня пойти в угодья. Чуть напьются, стреляют все, что попадется под руку, гоняют на «уазиках» и «нивах» по полям за оленями и лосями.

Припомнился разговор у старого друга Игоря Михайловича Макарова, ученого секретаря Академии наук, с академиком Рагматулиным. Люди в Татарстане, по его словам, уже смирились с тем, что он станет независимым государством. Будет сам собирать налоги, сам хозяйничать, отдавая России только то, что уж никак нельзя не отдать. Будет иметь свои внутренние войска и свою милицию. Русские, которые там живут, а их почти половина населения, вроде тоже не против такой перспективы. Россия пропадает, спасайся, кто может, создавай свое государство.

Не оправдались либо оправдались в малой степени эти трагические прогнозы, а тогда они были сильно распространены. Но прерогатив и прав с легкой руки Ельцина регионы набрали с перебором.

Дела Содружества. Тринадцатого ноября 1992 г. встреча представителей СНГ – волнующая манифестация. Прежняя республиканская номенклатура стала независимой, некоторые деятели очень толковые. Но многое все-таки делается приблизительно.

На совещании министров иностранных дел (представляю там МИД) обсуждается проект основополагающего документа СНГ – Устава. Заметьте, после того как само Содружество уже почти как год создано. Россия вносит формулировку, идущую еще от партийных собраний, – одобрить проект в основном. Зленко, представитель от Украины, предлагает поправку: не одобрить, а принять к сведению. Его сразу же поддерживает туркмен. Но Туркмения, между прочим, находится здесь в качестве наблюдателя, в подготовке участия не принимает и, вообще, считает, что Устав СНГ не нужен. Говорю: «Вы вправе придерживаться своей позиции, но вряд ли имеете право советовать тем, кто хочет иметь Устав». В итоге проходит российская формулировка.

На другой день, теперь уже на совещании премьеров (том, где Гайдар спрашивал меня, есть ли у нас позиция по Таджикистану) украинцы, невзирая на вчерашнее решение, вновь предлагают – не одобрить, а принять к сведению. Украина, мол, тоже имеет свои сомнения, нужен ли Устав. Кебич, представитель Белоруссии, страны, которая выступает за принятие Устава, не разобравшись, в чем дело, брякнул: «Поддерживаю позицию Украины». Но Гайдар, предупрежденный о подобном повороте, ставит вопрос ребром: кто не хочет, не должен мешать остальным. В итоге киргиз предложил формулу – согласиться с основными положениями проекта Устава, что еще крепче, чем одобрить в основном. И эту формулу все одобрили. Устав был подписан в январе 1993 г., причем ни Украина, ни Туркменистан подписей не поставили ни тогда, ни потом. Из этого можно заключить, что Украина являлась членом СНГ де-факто, но не