Перо в её руке. Женские письма – женские судьбы в XVIII веке - Сесиль Берли
Письма маркизы де Помпадур показывают, что ее неотступно волнуют государственные дела. Ее возмущает, что раздоры между янсенистами из Парламента и всемогущими представителями духовенства бросают вызов авторитету короля. С согласия Людовика XV она всячески способствует знаменитому «переворачиванию альянсов» между Францией и Австрией, которые становятся союзниками в мае 1756 года. Канцлер Кауниц, долгое время служивший австрийским посланником во Франции, советует императрице Марии-Терезии действовать через фаворитку, так как именно она, и только она, пользуется вниманием и доверием Людовика XV. С началом войны она с одобрения короля превращает свои апартаменты в настоящую штаб-квартиру. Про нее болтают, что она следит за ситуацией на разных фронтах, будь то в Европе или Америке, отмечая важные точки на картах при помощи мушек из черной тафты, – не лишенный мизогинии, этот анекдот многое говорит о влиянии маркизы, которая ведет себя почти как главнокомандующий!
Согласно ее собственным словам, она «питает природную склонность к размышлению». Несмотря на свою любознательность и большой интерес ко всему красивому и новому, она вовсе не стремится отстаивать перед королем прогрессивные идеи. Она не хочет и не может быть голосом философов Просвещения. Возможно ли, находясь в полной зависимости от доброй воли короля, критиковать произвол его абсолютной власти и ставить под сомнение всемогущество Церкви в его государстве? Она покровительствует философам, литераторам, ученым, деятелям и мастерам искусства прежде всего как просвещенный меценат, действующий в качестве министра культуры в современном понимании этого слова, и никак не может считаться заступницей философов или «Богоматерью Просвещения». Эта женщина поступает как эстет, одержимый величием царствования – царствования своего короля и своего идола.
Маркиза де Помпадур сумела не только стать влиятельной фавориткой, но и принять на себя традиционно мужскую роль королевского советника – совсем не удивительно, что начиная с XVIII века она вызывает к себе столь живой интерес. Фаворитка умирает в апреле 1764 года, и через восемь лет в Лондоне выходят четыре тома ее писем, причем ни одно из них не было подлинным. Издание имеет такой коммерческий успех, что Вольтер упоминает о нем в письме своей подруге госпоже дю Деффан от 6 июля 1772 года: «Они написаны в легкой и естественной манере, как будто бы подражающей стилю г-жи де Севинье. Многие факты правдивы, некоторые ложны, мало выражений дурного тона. Все, кто не знал эту женщину, должны будут легко поверить, что это ее письма. За границей ими зачитываются». Тот факт, что это подделка, в конечном счете не имеет значения. Люди жаждут прочесть их, чтобы лучше понять фаворитку и ее внутренний мир. В тех письмах, которые она действительно написала и которые мы приводим здесь, она выступает как политик – первая женщина-политик во французской истории.
Маркиза пишет нижеследующую записку своему отцу Франсуа Пуассону; она не датирована, как и большая часть ее писем. Речь в ней идет о дочери маркизы Александрине, в которой дедушка души не чает. Девочка родилась в августе 1744 года; всего через несколько месяцев, весной 1745-го, ее мать бросила ее отца, Ленормана д’Этиоля, чтобы стать фавориткой короля. Александрину воспитывают как принцессу крови. Девочка обнаруживает большие способности к учебе, но в июне 1754 года внезапно умирает. Маркиза де Помпадур так никогда и не сможет оправиться от этой потери.
Любезный мой батюшка, я велела привезти Александрину ко мне в Ла-Мюэтт, она была в добром здравии. Однако вам следует упрекать себя в том, что с ней сделалось несварение. И отчего только бабушкам и дедушкам всегда надобно баловать своих внуков? Я нахожу, что она становится нехороша собою, но отнюдь не печалюсь; будь она хоть немного миловидна, я вполне этим удовольствуюсь, ибо вовсе не желаю видеть ее первой красавицей. Красота лишь ополчает против вас весь женский пол, который вместе с друзьями указанных женщин составляет две трети рода человеческого.
Официальное представление ко двору происходит 14 сентября 1745 года, и почти сразу же фаворитка начинает оказывать на короля практически невиданное в истории монархии влияние. По соглашению с Людовиком XV она раздает должности и пенсии, руководствуясь своим желанием и выгодой. После смерти Филибера Орри в ноябре 1747 года она назначает суперинтендантом королевских строений Ленормана де Турнема, дядю своего мужа, который всегда помогал ей. А кроме того, она убеждает короля закрепить право наследования этой должности за своим младшим братом Абелем-Франсуа, которому на тот момент едва исполнилось 18 лет. Однако она действует и как дальновидный меценат, обязывая брата для начала получить серьезное художественное образование. С этой целью она организует ему путешествие по Италии в компании гравера Кошена, архитектора Суффло и историка искусства аббата Леблана. Эта поездка, продлившаяся с декабря 1749-го по сентябрь 1751 года, будет иметь решающее значение для истории французского искусства XVIII века. Брат фаворитки, получивший титул маркиза де Мариньи, сыграет ключевую роль в ее культурной политике, которая по своим масштабам сопоставима с деятельностью современного министерства культуры.
28 декабря 1749 года
Вы правильно рассудили, братец, что не стали прощаться со мной. Ведь несмотря на всю пользу, которую должна принести вам эта поездка, и мое давнее желание доставить вам ее ради вашего блага, мне было бы трудно расстаться с вами. Я не стану советовать вам часто писать мне о ходе ваших дел, поскольку уверена, что вы не станете этим пренебрегать; но что я посоветую вам прежде всего, так это проявлять величайшую учтивость и равную ей сдержанность. Вам также следует хорошенько уяснить себе, что светский человек должен быть любезным со всеми, ибо если бы мы стали ограничиваться лишь теми людьми, коих почитаем, нас возненавидел бы почти весь род людской. Помните, о чем мы с вами говорили, и не думайте, что раз я молода, то не могу подать хорошего совета. За те четыре с половиной года, которые я провела здесь [при дворе в Версале], я столько повидала, что знаю больше, чем если бы мне было лет 40. Прощайте, любезный брат, будьте здоровы и любите меня так же сильно, как я люблю вас. Посылаю к вам ваши три письма с открытой печатью[17],
