Джейн с Холма над Маяком - Люси Мод Монтгомери

– Слышала. – Джейн воспитанно поцеловала тетю Айрин в щеку. – Бабушка просила меня передать вам привет.

– А! – В мягком голосе тети Айрин звякнула твердая нотка. – Очень любезно с ее стороны… чрезвычайно любезно. Ты, наверное, гадаешь, почему твой папа не приехал. Он выехал… Он, как ты знаешь, живет в Бруквью… но эта его дурацкая дряхлая машина сломалась на полдороге. Он мне позвонил, сказал, что сегодня никак не успеет, но будет к завтрашнему утру, а меня попросил тебя встретить и забрать на ночь к себе. Погодите, миссис Стэнли, не уходите, я должна вас поблагодарить за то, что вы благополучно доставили нам нашу милочку. Мы перед вами в неоплатном долгу.

– Не за что. Мне было очень приятно, – вежливо и не слишком правдиво ответила миссис Стэнли. После чего поспешно отошла, довольная тем, что наконец избавилась от этого непонятного молчаливого ребенка – девочка всю дорогу выглядела так, будто она христианская мученица на пути в клетку со львами.

А Джейн казалось, что она одна во всей вселенной. Присутствие тети Айрин ничего не меняло. Джейн не нравилась тетя Айрин. А еще меньше ей нравилась она сама. Что с ней не так? Почему она не может быть как все? Другим девочкам нравятся хотя бы некоторые их дяди и тети.

Она пошла за тетей Айрин к поджидавшему такси.

– Ужасная погода, душенька… но дождь очень кстати… мы тут столько недель томились… видимо, ты его с собой привезла. Мы скоро будем дома. Я так рада твоему приезду. Я даже говорила твоему отцу, чтобы он позволил тебе пожить у меня. Глупость это – везти тебя в Бруквью. У него же там съемная квартирка… две комнаты над лавкой Джима Мида. Зимой он, понятное дело, возвращается в город. Но… Ты, душенька Джейн, наверное, даже не знаешь, каким твой папа бывает упрямым, если что-то для себя решил.

– Я о нем вообще ничего не знаю, – в отчаянии произнесла Джейн.

– А, понятно. Полагаю, мама с тобой никогда о нем не говорила?

– Нет, – неохотно подтвердила Джейн.

У нее создалось впечатление, что в вопросе тети Айрин есть какой-то подвох. Ей еще предстояло узнать, что подвох есть во всех вопросах тети Айрин. Тетя Айрин сжала ей руку… которую не выпускала с тех пор, как они сели в такси… Сжала с сочувствием.

– Бедняжка! Я прекрасно понимаю, каково тебе. И что-то я не уверена, что папа твой поступил правильно, когда послал за тобой. Сама я понятия не имею, зачем он это сделал. Даже представить не могу его побуждения… хотя мы с твоим папой всегда были очень близки… просто очень близки, душенька. Я его старше на десять лет и всегда была ему не столько сестрой, сколько матерью. Ну, вот мы и дома, душенька.

Дома! Джейн провели в уютный опрятный домик – он напоминал саму тетю Айрин, но Джейн чувствовала себя в нем дома не больше, чем воробей на чужом карнизе. В гостиной тетя Айрин сняла пальто и шляпку, пригладила волосы, обняла Джейн.

– Ну, дай-ка на тебя посмотреть. На вокзале было некогда. А я тебя последний раз видела в три годика.

Джейн не хотела, чтобы ее разглядывали, и довольно неловко съежилась. Она чувствовала, что ее оценивают, и, несмотря на всю доброту голоса и манер тети Айрин, понимала, что оценка эта не вполне благожелательна.

– Ты совсем не похожа на свою маму. Она-то была такой раскрасавицей! А ты, солнышко, больше похожа на своего папу. Ну, давай поужинаем.

– Ах, нет, пожалуйста! – взмолилась Джейн. Она знала, что не сможет проглотить ни кусочка… сама мысль о еде была мучительна.

– Ну немножечко… совсем немножечко, – тетя Айрин уговаривала ее прямо как маленькую. – Есть очень вкусный шоколадный торт с мятой. На самом деле, я его испекла для твоего папы. В определенных вещах он, знаешь ли, еще совсем мальчишка… ужасный сладкоежка. Он всегда считал, что шоколадные торты нужно печь безупречно. Твоя мама очень старалась мне подражать, но… в общем, тут нужен талант. А он либо есть, либо нет. Да и куда уж такой очаровательной куколке еще и готовить… или, к примеру, вести хозяйство – я твоему папе сто раз про это говорила. Но мужчины бывают такими непонятливыми, верно? Считают, что женщина может все. Садись сюда, Джейни.

Видимо, «Джейни» стало последней каплей. Джейн никому бы не позволила себя «джейнить».

– Спасибо, тетя Айрин, – произнесла она очень вежливо и решительно, – но я ничего не смогу съесть, даже пытаться бессмысленно. Можно, я, пожалуйста, пойду спать?

Тетя Айрин погладила ее по плечу:

– Конечно, бедняжечка моя. Ты страшно устала, а вокруг все незнакомое. Уж я-то знаю, каково тебе. Сейчас отведу тебя наверх в твою комнату.

Комната оказалась очень симпатичной – занавески из розового сутажа, кроватка под шелковым покрывалом, таким скользким и гладким, что казалось: под ним еще никто никогда не спал. Тетя Айрин тут же ловко сдернула покрывало, отогнула краешек одеяла.

– Надеюсь, ты как следует выспишься, душенька. Ты не представляешь, что это для меня значит – доченька Эндрю под моей крышей… моя единственная племянница. И я всегда так сильно любила твою маму, но… Ну, мне кажется, она ко мне очень сдержанно относилась. Я это всегда чувствовала, но не позволяла, чтобы это как-то омрачило наши отношения. Ей не нравилось, когда мы с твоим папой подолгу разговаривали… это я всегда понимала. Она была много моложе твоего отца… совсем еще ребенок… Естественно, что он часто обращался ко мне за советом, он ведь к этому привык. И все важные вопросы всегда проговаривал со мной. Мне кажется, она слегка ревновала… да и куда же без этого, она же дочка миссис Роберт Кеннеди. Никогда не опускайся до ревности, Джейни. Ничто так сильно не отравляет жизнь. Тут вот лежит пуховое одеяло, душенька, если вдруг ночью замерзнешь. В дождливые ночи на острове не жарко. Спокойной ночи, душенька.

Джейн осталась одна в комнате, обвела ее взглядом. Абажур на лампе был расписан розочками, снизу свисала бахрома из бусинок. Джейн этот абажур почему-то показался ужасно противным. Такой же миленький и гладенький, как тетя Айрин. Джейн подошла к нему, погасила свет. Потом приблизилась к окну. Тук-тук – колотил дождь по оконным стеклам. Плюх-плюх – падали капли дождя на крышу веранды. А больше Джейн ничего не видела. У нее защемило сердце. Никогда эти чужие черные беззвездные просторы не станут ее домом.

– Если бы мама была здесь, – прошептала она.

Но хотя ей и казалось, что жизнь выхватили у нее из рук и разорвали в клочья, она не заплакала.

13

Бессонные ночи в поезде так сильно измотали Джейн, что уснула она почти мгновенно. А когда проснулась, снаружи еще было темно. Дождь перестал. Кровать ее пересекала полоска яркого света. Джейн выскользнула из надушенной постели и подошла к окну. Мир изменился. Небо расчистилось, несколько сияющих звезд смотрели издалека на спящий городок. Неподалеку стояло дерево в серебристом цвету. Полная луна, огромным пузырем висевшая над заливом или гаванью, заливала все вокруг ярким светом, а по воде бежала изумительная искристая дорожка. Выходит, на острове Принца Эдуарда тоже есть луна. А Джейн раньше в это не верила. Кстати, луна начищена – никакая королева не придерется. Джейн будто увидела старую подругу. Луна одновременно глядела и на Торонто, и на остров Принца Эдуарда. Может, она светила и Джоди, которая спала в своей комнатушке на чердаке, и маме, которая заполночь возвращалась домой с какого-то веселья. А что, если и мама тоже сейчас глядит на луну? Джейн вдруг забыла, что до Торонто тысяча миль.

Дверь открылась, вошла тетя Айрин в ночной сорочке.

– Душенька, что такое? Я услышала, как ты ходишь, испугалась – не заболела ли, часом.

– Я просто встала посмотреть на луну, – пояснила Джейн.

– Вот смешная! Ты что, луну раньше не видела? А я так перепугалась! Ну,