Джейн с Холма над Маяком - Люси Мод Монтгомери
– Как и следовало ожидать, – подытожила бабушка.
Джоди попыталась утешить подругу:
– Ну, это же совсем ненадолго. Всего на три месяца, Джейн.
Три месяца разлуки с любимой мамой, три месяца в обществе противного папы – Джейн это казалось целой вечностью.
– Ты мне будешь писать, Джейн? Я тебе тоже буду писать, если раздобуду марки. У меня есть десять центов… мне их дал мистер Рэнсом. На три марки хватит.
И тут Джейн сообщила Джоди совсем уж душераздирающую вещь:
– Джоди, тебе я буду писать очень часто. А вот маме мне разрешили писать только раз в месяц. И не велели упоминать этого.
– Это тебе сама мама сказала?
– Нет, конечно! Бабушка. Можно подумать, я хочу его упоминать.
– Я нашла остров Принца Эдуарда на карте, – сообщила Джоди. Ее бархатисто-карие глаза были полны сострадания. – Там вокруг него столько воды! Ты не боишься упасть с берега?
– Я была бы, пожалуй, не против, – в полном отчаянии ответила Джейн.
11
На остров Джейн должна была ехать с мистером и миссис Стэнли – они собирались навестить замужнюю дочь. Джейн плохо помнила, как пережила последние дни. Она дала себе слово не брыкаться, чтобы маме из-за нее не досталось. Не было больше никаких задушевных разговоров перед сном и ласк… никаких нежных слов в самые нужные минуты. Джейн сумела понять, что тому есть две причины. С одной стороны, маме самой было трудно все это выносить, а с другой – бабушка твердо решила этого не допустить. И все же в последнюю ночь, которую Джейн предстояло провести в доме номер 60, мама все-таки к ней проскользнула, пока бабушка занималась внизу гостями.
– Мама… мама!
– Лапушка, будь смелой. В конце концов, это всего три месяца, а на острове действительно очень мило. Ты можешь… если бы я знала… когда я… А, не важно. Теперь уже все не важно. Лапушка, ты должна пообещать мне одну вещь. Ты никогда не будешь меня упоминать в разговорах с отцом.
– Ладно, – всхлипнула Джейн. Это обещание далось ей легко. Она и представить себе не могла, что будет говорить с этим про маму.
– Он станет лучше к тебе относиться, если… если… если решит, что ты не очень меня любишь, – прошептала мама. Голубые глаза скрылись под белыми веками. Но Джейн успела перехватить мамин взгляд. Ей казалось, что сердце ее сейчас разорвется.
Небо на рассвете было кроваво-красным, но скоро сделалось угрюмо-серым. К полудню заморосил дождь.
– Видишь, даже погода грустит, что ты уезжаешь, – заметила Джоди. – Ах, Джейн, я так буду по тебе скучать. А еще… я не знаю, найдешь ли ты меня здесь, когда вернешься. Мисс Уэст все твердит, что отправит меня в сиротский приют, а я не хочу в приют, Джейн. Вот ракушка, которую мисс Эймс привезла для меня из Вест-Индии. Это единственная красивая вещь, которая у меня есть. Я хочу ее отдать тебе, потому что, если меня отправят в приют, там ее наверняка отнимут.
Поезд на Монреаль уходил в одиннадцать вечера, и Фрэнк отвез Джейн с мамой на станцию. Прощаясь, Джейн вежливо поцеловала бабушку и тетю Гертруду.
– Если встретишь на острове свою тетю Айрин Фрейзер, передай ей мой привет, – сказала бабушка. В ее тоне сквозило странное волнение. Джейн подумала, что бабушка когда-то сумела взять верх над тетей Айрин и хочет разбередить той старые раны. Она будто пыталась сказать: «Уж меня-то она вспомнит». И кто она вообще такая, эта тетя Айрин?
Когда они отъезжали, дом номер 60 угрюмо смотрел ей вслед. Джейн его никогда не любила, а дом никогда не любил ее, но она все равно чувствовала пустоту в душе, как будто вместе с дверью захлопнулась какая-то важная часть ее жизни. Пока машина везла их над подземным эльфийским городом, который рождается под темной улицей в дождливый вечер, они с мамой не проронили ни слова. Джейн дала себе слово не плакать и не плакала. Сидела, широко распахнув глаза от отчаяния, однако, когда настала пора прощаться, голос ее прозвучал сдержанно и ровно. Последнее, что увидела Робин Стюарт, – это изящная несгибаемая фигурка, которая махала ей рукой, а миссис Стэнли подсаживала ее в дверь пульмановского вагона.
В Монреаль они приехали утром, а в полдень двинулись дальше на Приморском экспрессе. Настанет время, когда само название «Приморский экспресс» будет вселять в Джейн восторженный трепет, но пока у него был совсем другой смысл: разлука. Весь день шел дождь. Миссис Стэнли пыталась ей показать горы, но Джейн в тот момент горы были ни к чему. Миссис Стэнли отметила, что девочка очень скованная, неотзывчивая, и в результате от нее отстала… за что Джейн вознесла бы Господу миллион благодарственных молитв, если бы когда-нибудь слышала такое выражение. Горы! Когда каждый поворот колес только отдаляет ее от мамы!
На следующий день они проехали через Нью-Брансуик, озаренный серым светом сквозь унылую морось. Дождь не прекратился и когда они добрались до Сэквилла, где пересели на маленькую боковую линию, ведущую на мыс Торментайн.
– Оттуда мы на автомобильном пароме переберемся на остров, – объяснила миссис Стэнли.
Она бросила попытки заговорить с Джейн. Решила, что в жизни еще не видела настолько тупого ребенка. Ей и в голову не приходило, что молчание стало для Джейн последним бастионом, чтобы сдержать натиск неистовых мятежных рыданий. Ведь Джейн дала себе слово не плакать.
Когда они добрались до мыса, дождь перестал. На автомобильный паром они садились при свете солнца, которое плоским красным диском висело в разрыве между туч на западе. Но скоро небо опять потемнело. Они пересекли серый неспокойный пролив под серым небом с грязными лохмотьями туч по краям. Когда они снова сели в поезд, дождь полил сильнее прежнего. Джейн укачало во время переправы, и она ужасно устала. Вот он какой, остров Принца Эдуарда… Залитый дождем клочок земли, где деревья клонятся на ветру, а тяжелые тучи разве что не лежат на полях. Джейн нигде не видела ни цветущих садов, ни зеленых лужаек, ни округлых холмов, накинувших на плечи горжетки из темных елей. Миссис Стэнли сказала, что через пару часов они доберутся до Шарлоттауна и там ее встретит отец. Отец, который, по маминым словам, ее не любит, а еще, по словам бабушки, живет в лачуге. Больше она про него ничего не знала. Каков он с виду? У него мешки под глазами, как у дяди Дэвида? Вечно поджатые губы, как у дяди Уильяма? И он подмигивает в конце каждой фразы, как старый мистер Доран, который приходит к бабушке в гости?
От мамы ее отделяла тысяча миль, а казалось, что миллион. Она чувствовала себя ужасно одинокой. Поезд подходил к станции.
– Приехали, Виктория, – с облегчением произнесла миссис Стэнли.
12
Едва Джейн шагнула из вагона на платформу, на нее напрыгнула какая-то дама с криком:
– Так это Джейн-Виктория… неужели это моя дорогая Джейн-Виктория?
Джейн не любила, когда на нее напрыгивали… и сейчас ей совсем не хотелось быть чьей-то Джейн-Викторией.
Она отстранилась и окинула даму одним из своих подчеркнуто-пристальных взглядов. Дама оказалась симпатичная, лет сорока пяти или пятидесяти, с большими голубыми глазами и тугими каштановыми кудряшками вокруг дружелюбного лица с бежевой кожей. Это что, тетя Айрин?
– Джейн, если можно, – произнесла она вежливо и отчетливо.
– Ну прямо копия своей бабушки Кеннеди, Эндрю, – рассказала тетя Айрин брату на следующее утро.
Тетя Айрин рассмеялась… весело, непринужденно.
– Какая ты смешная, душенька! Ну Джейн так Джейн. Как скажешь, так и будет. Я твоя тетя Айрин.
