Последнее отражение - Наталья Николаевна Тимошенко

Наталья Тимошенко

Последнее отражение

Пролог

Кукла уставилась на нее пустыми глазницами, усмехнулась бледными губами с давно облупившейся краской. Катарина вскрикнула, встретившись с ней взглядом. На мгновение ей показалось, что в темных провалах кукольных глазниц что-то шевельнулось, но видение тут же исчезло.

Огонек обжег пальцы, и Катарина бросила спичку вниз, зашипев от боли. Спичка погасла, оставив девушку в полной темноте. Катарина дрожащими руками вытащила новую спичку, зажгла ее, осторожно подняв выше, чтобы лучше осмотреть комнату.

Куклы были везде. Большие и маленькие, лысые, с сохранившимися остатками волос, голые, в одежде – они были вмурованы в стены, валялись на полу, свисали с потолка. Казалось, что вся комната состоит из них. Ни у одной не было глаз, все они смотрели на Катарину пустыми провалами. Тот, кто построил этот дом, был сумасшедшим, теперь в этом не было сомнений.

Стараясь не смотреть по сторонам, Катарина нагнулась, поискала глазами портсигар, но под ногами валялись лишь остатки кукол. Пошевелив несколько смятых тел носком туфельки, Катарина ничего не нашла. Оставаться в этой каморке и дальше было выше ее сил, поэтому она зажгла новую спичку и вернулась к лестнице.

– Сева, я не нашла! – крикнула она, задрав голову.

Сева не ответил. Должно быть, не услышал. Шутка ли – три этажа! Погасив спичку, Катарина на ощупь вцепилась в лестницу, принялась торопливо подниматься. Ей казалось, что внизу, в оставшейся каморке, она слышит шепот, улавливает едва заметное движение. Должно быть, это просто мыши, ведь куклы не умеют разговаривать.

Она не успела подняться и на три ступеньки, как перекладина под правой ногой вдруг надломилась, и Катарина, не ожидавшая подобного, отпустила руки и упала вниз. Коробок спичек вывалился из кармана платья, и ей потребовалось время, чтобы отыскать его в полной темноте. Наконец пальцы сжались вокруг коробка. Катарина вытащила длинную спичку, зажечь получилось не с первого раза. Спина и затылок болели от падения, уши заполнял шепот. Впрочем, затихший сразу же, как на конце спички вспыхнул огонек.

– Сева! – со слезами в голосе позвала Катарина.

Лодыжку прорезало острой болью, стоило только ей попытаться встать. Должно быть, она подвернула ее во время падения.

– Сева!

Он снова не отозвался. Катарина подняла голову и обомлела от ужаса: надломилась не одна перекладина, вся лестница до потолка валялась возле нее. И Катарине ни за что теперь не дотянуться до нее.

А Сева по-прежнему не отзывался, и по щекам девушки потекли слезы боли и отчаяния. Ведь подруги предупреждали, чтобы она не связывалась с этим мужчиной! Про него в городе ходила дурная слава, но влюбленная Катарина не верила. Напротив, ее привлекала таинственная аура, которой он был окружен. И не пугал даже возраст! Сева был лет на тридцать старше, никогда не был женат, не имел наследников, и Катарина надеялась вытянуть счастливый билет. Она не была богата, а потому и за репутацией особенно не следила. Легко согласилась на ужин. И даже когда Сева после ужина позвал ее в спальню, чтобы что-то показать, не возразила. Впрочем, Сева действительно позвал лишь что-то показать. Таинственный ход в стене, который он обнаружил совсем недавно. Но вот беда: когда он наклонился, чтобы осветить Катарине лестницу, из его кармана выпал портсигар – подарок отца, единственная связь Севы с потерянной родиной, с семьей, которую он не видел много лет. Сева так расстроился, что Катарина сама предложила спуститься за памятной вещицей. Сева не пролез бы, лаз был слишком узким, а тонкая гибкая Катарина справилась без проблем. Спустилась по потайной лестнице в подвал – и оказалась в ловушке.

– Сева! – снова позвала девушка, но ответом ей по-прежнему была тишина.

Если Сева просто не слышит, то вскоре забеспокоится и попытается помочь. Но если же он слышит, если же все слухи о нем правда… Катарина мотнула головой, не желая в это верить.

Вдруг в темном углу, куда не дотягивался слабый свет огонька, она явственно заметила какое-то движение. Возможно, там дверь? Катарина ведь не осматривала комнату, там вполне может быть дверь. И Сева сейчас пытается открыть ее, чтобы спасти возлюбленную!

Хватаясь за стену, Катарина поднялась, зажгла новую спичку. В коробке осталась всего одна… Держа огонек перед собой, Катарина медленно двинулась вперед. Она не спешила, поскольку лодыжка все еще болела, да и огонек дрожал и прижимался к тонкой деревяшке. Но Катарина уже ясно видела, что в углу кто-то стоит. Высокая темная фигура в длинном платье. Женщина. Чем ближе Катарина подходила, тем лучше могла ее рассмотреть и вскоре поняла, что перед ней она сама. Ровно на мгновение Катарина испугалась, но тут же догадалась, что просто стоит перед большим зеркалом, а женщина – всего лишь ее отражение. Немного более потрепанное, чем Катарина видела в зеркале в собственной спальне, но падение наверняка разрушило идеальную прическу, порвало платье, так что ничего необычного не было.

Катарина вытянула руку вперед, чтобы осветить зеркало получше, но ее отражение вдруг дунуло на спичку, и та погасла. И в то же мгновение Катарина ощутила, как сотни маленьких ручек тянутся к ней, трогают ее за волосы, за платье, касаются кожи. Катарина завизжала, замахала руками, пытаясь отбиться от кукол. Коробок с последней спичкой отлетел в сторону и потерялся в темноте, оставив несчастную девушку наедине с кошмаром.

Глава 1

Интуиция никогда ее не подводила, не подвела и на этот раз. С самого начала она предупреждала: не лезь, не суйся, дело пахнет керосином. Но Лу очень нужны были деньги, и она согласилась. Интуиция ударила себя ладонью по лбу и заявила, что дальше ни за что не отвечает. Лу понадеялась на везение. И зря. Интуиция у нее всегда была сильнее везения. Иначе как она оказалась бы в этом заброшенном сарае, избитая, привязанная к стулу?

Дверь скрипнула, и Лу внутренне сжалась: вернулись похитители. Их было двое: один высокий, светловолосый, чем-то отдаленно напоминавший Дольфа Лундгрена в молодости. Он по большей части молчал и стоял в сторонке, но при этом вызывал у Лу куда большие опасения, чем его напарник. Лу чувствовала: именно он решает, что делать. Напарник – на целую голову ниже и лет на десять старше – простой исполнитель. В его глазах Лу тоже не встречала сочувствия или хотя бы сожаления о том, что он делает, но в то же время он был простой, понятный. Его она могла бы обмануть.

– Ну что, красавица, подумала? – весело спросил низкий, отрезая дверью яркий солнечный свет от сумрачного сарая.

Лу вскинула голову, ухмыльнулась, игнорируя вспышку боли.

– Звон в ушах как-то не располагал к мыслительным процессам.

– Смотри на нее! – почему-то обрадовался низкий, поворачиваясь к своему напарнику. – Она еще и в сарказме упражняется!

– Возможно, ты плохо старался? – равнодушно бросил высокий. – Не дал ей понять в полной мере, что ее ждет, если она будет плохо думать?

– Да разве ж плохо? – принялся оправдываться низкий. – Посмотри на нее, живого места нет.

В этом он был прав. Лу не видела своего лица, ей не давали зеркала, но примерно могла себе представить, как выглядит. Каждый раз, когда она произносила хоть слово или пыталась улыбнуться, губы саднило, а во рту с новой силой появлялся вкус крови. Правда, зубы все еще оставались на месте, хоть это плюс. Правый глаз заплыл еще вчера, скулу под ним постоянно дергало болью. Если кость и не сломана, то трещина в ней наверняка есть. Били по лицу, уроды, хотя и телу тоже доставалось. Глубокий вдох Лу было не сделать, хорошо хоть поясница давно затекла и уже не болела.

Почему же она не послушала интуицию, как так провалилась?

Глеб позвонил ей на прошлой неделе. Дежурно справился о делах, предупредил, что скоро с ней свяжется человечек от него. Глеб редко подкидывал ей работенку, но порой бывало, поэтому Лу не насторожилась. И только когда встретилась с заказчиком, поняла, что дело может кончиться плохо. Хотя на первый взгляд ничто этого не предвещало. Заказчик попросил