Ложечник - Марьолейн Хоф
— Фолкер! — сказал он. — Мы ждем тебя в гостиной. — И его трость застучала по камням.
— Кто такой клеевар? — Янис пошел на Бенно. — Отвечай!
— Он делает клей, — с грустью ответил Бенно. — Из костей. Может, не надо, молодой господин? Если бы вы знали, как там…
— Она останется здесь! — повысил голос Янис.
— За сараем с инструментами есть небольшая площадка… — Бенно смущенно посмотрел на Яниса. — Вы не выдадите меня? Пожалуйста, никому не говорите! За этим сараем, под землей, как надо, уже лежат две моих кошки, и, если вы не против…
— Если нужно закопать ее в землю, я хочу сделать это сам, — прервал его Янис.
— Лучше я, — возразил Бенно. — Вы же не сможете им объяснить, что вы делаете за сараем, тем более в темноте. Я дождусь, пока все улягутся и во всех окнах в большом доме погаснет свет. Если с лопатой увидят меня, то просто выбранят, но если вас, то неприятностей будет гораздо больше.
Янис опустился на солому. Лока лежала так неподвижно. Он пощупал ее уши — холодные. Пощупал нос — сухой. Погладил по шерстке — она оказалась непривычно жесткой. Его собаки уже не было, осталась одна шкурка.
— Возвращайтесь в дом, — сказал Бенно. — Пока они сами за вами не пришли и не начали напоминать о клееваре. — Он набрал охапку соломы и прикрыл Локу. Кончик носа он оставил снаружи. — Отличная была собака, молодой господин. Ни капельки злости.
Выйдя из конюшни, Янис побежал. Сделал крюк — вдоль аллеи и ограды, по посыпанным гравием дорожкам, а потом прямо по газонам и даже напрямик через пруд к крыльцу большого дома.
Янис ясно видел, что Ассерик думает. Что у него в голове
Прямо в хлюпающих сапогах и мокрых штанах, с которых струйками стекала вода, Янис прошел в гостиную.
Ассерик сидел на диване, повернувшись к портрету папы спиной. Завидев Яниса, он скривился.
— Только не по ковру! — Он показал на голый участок пола между двумя коврами. — Встань вон там.
Янис шагнул вбок. Мокрые штанины липли к ногам.
— Что ты себе позволяешь? — начал выговаривать ему Ассерик. — Я, конечно, и так знал, что у тебя нет манер, но это уже переходит все границы!
Янис посмотрел Ассерику в глаза. А куда еще смотреть, если хочешь понять, что у человека в голове?
— Что смотришь? Отвечай.
Янис почувствовал, что у него дрожат пальцы. Не сводя глаз с Ассерика, он сунул руки в карманы куртки.
— Что, язык проглотил?
— Нет.
— На этот раз я тебя прощаю. — Ассерик сменил гнев на милость. — Принимая в расчет, что это не со зла. Проблема в том, что вырос ты почти без всяких правил. И я не для того велел тебя найти, чтобы теперь наказывать. А сейчас я позвал тебя, чтобы мы могли поговорить как мужчина с мужчиной. — Он положил руки на колени и наклонился вперед. — Речь идет о Силке. Понимаешь, о чем я?
— Нет, — снова ответил Янис.
— Ничего не заметил?
— Нет. — Янис, не вынимая рук из карманов, незаметно щипал изнутри ткань куртки.
— Говори, не стесняйся, — взмахнул рукой Ассерик. — Если тебе есть что сказать, я буду очень рад выслушать.
Над плечом кузена выглядывало из черного мехового воротника невозмутимое папино лицо.
— Наверное, мне стоит зайти с другой стороны, — не сдавался Ассерик. — Сказать, что я сам об этом думаю? Я слышал от Кундера, что произошло после того, как твою собаку накормили объедками с кухни. Ужасная новость, да? Объедки с кухни обернулись смертью. Твою собаку отравил кто-то из домочадцев, этот вывод напрашивается сам собой, мне кажется.
Янис понял это в тот самый момент, когда Бенно рассказал об объедках.
— Ты, конечно же, хочешь знать, кто это был, — продолжал Ассерик. — Я не могу утверждать с уверенностью, но у меня есть очень сильные подозрения. — Он выпрямил спину, и по его лицу проскользнула довольная улыбка. — По всей вероятности, это дело рук Вильмы. По всей вероятности. Доказать ее причастность я не могу, но, честно говоря, я ни капельки не сомневаюсь, что это она.
— Это не Вильма! — воскликнул Янис.
— Почему ты так в этом уверен? Настолько хорошо ее знал?
Янис знал Вильму совсем не так хорошо, но это не она отравила Локу. Она бы не смогла. Слишком уж она была мягкая и круглая. А когда он расплакался, она вытирала ему слезы краешком фартука.
— А еще я не могу полностью исключить, что к этому причастна Силка. — Ассерик наклонил голову вбок. — Боюсь, что в смерти твоей собаки виноваты они с Вильмой вместе. Поэтому спрашиваю еще раз: ты ничего не заметил? Силка не говорила ничего необычного? Не проговорилась в чем-нибудь?
Янис смотрел Ассерику в глаза. Смотрел и молчал, не зная, что ответить.
— Ничего? — еще раз спросил Ассерик. — Тогда я, с твоего позволения, продолжу. Вильму мы уволили не просто так. У нас не было другого выхода! Вильма совсем испортила Силку, иначе и не скажешь. Знаешь, как она называла Силку? Душенька-госпожа! Подобного отношения мы терпеть не могли. Кухарка должна знать: ее место на кухне. А она тряслась над Силкой, как клуша, и чем дальше, тем хуже.
— А как трясутся клуши? — полюбопытствовал Янис.
— Ты что, пытаешься шутить?! — вышел из себя Ассерик. — И это когда положение так серьезно? Подумай сам: что будет делать наседка, если в поле зрения окажется чужой цыпленок?
— И что она будет делать? — спросил Янис.
— Она заклюет его насмерть! — наставительно поднял палец Ассерик. — Она избавится от него! И этот чужой цыпленок — ты, Фолкер. Это в тебе она видела угрозу потерять Силку.
Янис не всё понял про клушу, зато ему было совершенно ясно, чего добивается Ассерик.
— И вот что мне любопытно, — продолжал Ассерик. — Если отравленные объедки твоей собаке дала Вильма, то не лежит ли часть вины на твоей сестре? Разве она не должна была понять, что Вильма заходит слишком далеко? А мы ведь Силку предупреждали. Не разрешали ей ходить на кухню, но она не послушалась.
Янис продолжал наблюдать. Он ясно видел, что Ассерик думает. Что у него в голове.
— Не может быть, чтобы Силка ни о чем не догадывалась. Разве не должна она была помешать Вильме?
Ассерик думал, что он умен, но на самом деле был глупее кролика. Янис видел его насквозь. На самом деле Ассерик ничего не знает. Не знает о том, что они ходили к Метте. Он только слышал, что Янис с Силкой спускались на кухню — Ханта донесла. Вот и всё.
— Вильму мы уже уволили, — самодовольно сообщил Ассерик. —
