Ложечник - Марьолейн Хоф

— Кролики тоже оттуда.

Стражник продолжал на него смотреть. У него были блекло-голубые глаза с маленькими зрачками.

— Горные кролики.

Брови стражника поползли вверх.

— Я ищу Фрида. — Янис попытался объяснить получше. — Когда я его найду, то заберу с собой домой. Он тогда объяснит, что это его кролики.

Стражник открыл рот и снова закрыл.

— Горные кролики не из здешних мест…

— Проходи, — сказал стражник.

— …они не отсюда, а оттуда.

— Мальчик, — устало сказал стражник. — Пожалуйста, проходи.

— Иди давай! — раздалось сзади. — У тебя что, ушей нет?

Камешек зашагал вперед. Ведя его под уздцы, Янис вместе с потоком других людей прошел под арку. «Вон там», — сказал он. И еще «горные кролики». Сколько людей его слышало? Теперь они все знают, что он, Янис, не местный, а пришел с гор. Так что ему придется платить в два раза дороже. За всё.

— Следи за своей собакой! — сделала замечание крестьянка с корзиной, полной кур.

Янису не нужно было следить за собакой, Лока и сама никуда не отходила, жалась к его ноге.

Дома вдоль дороги стояли вплотную друг к другу. Окна и двери были открыты. Люди то заходили в дома, то выходили из них, кто-то перекрикивался с молодой женщиной, свесившейся до пояса из окна наверху.

Они прошли мимо окна, в котором были разложены целые караваи хлеба, и мимо дома, перед которым были выставлены котлы с мясом. На крышке одного из котлов лежала бумажка со словами: «Рагу из говядины. Сегодняшнее». Янис побыстрее потянул Камешка за собой к следующему дому. Лока подняла морду и стала принюхиваться. На улицу вышел человек в фартуке с пятнами крови и с тесаком в руке.

— А ну пшла отсюда! — закричал он на Локу.

— Ко мне, — позвал Янис.

Лока подскочила к нему, поджав хвост.

Эвер стоял у дома с зеленой дверью. Янис перешел дорогу наискосок. Прохожие ругались и толкались.

— Он мне поверил, — сказал Янис Эверу. — Понял, что это горные кролики.

— Горных кроликов не бывает, — ответил Эвер. — Тебе просто повезло. Сегодня столько народу, что им за всеми не уследить. В следующий раз тебя схватят. И…

— И что?

— Побьют палкой.

— А тебя когда-нибудь… — начал Янис.

— Да, — ответил Эвер. — Но я не плакал. Хотя был еще маленький. Мне тогда только исполнилось восемь, и всё равно я не плакал.

— Ты тогда поймал кролика?

— Кролика и двух куропаток.

— Кур-паток, — поправил его Янис.

— Куропаток. Я хорошо умел охотиться, уже тогда. И знаешь, что я понял?

— Что?

— Всё, что поймал, нужно сразу съедать. Еще за городскими воротами.

Они стояли, прислонившись к косяку двери. В окне появилась женщина и сердито постучала по стеклу.

— Пойдем, — сказал Эвер. — Не будем тут задерживаться.

Янис покорно пошел за ним. Налево. Направо. На столе перед одним покосившимся домом стояли деревянные тарелки с узорными краями. Там же стояла кружка с ложками, резными черенками вверх. Янис хотел подойти посмотреть, но Эвер свернул направо, и Янис побоялся его потерять.

У дорог были названия, их можно было читать на табличках, висящих на угловых домах. «Тыльная улица», — прочитал Янис. Это название он постарался запомнить. Скоро, когда они найдут место для ночлега, он сюда вернется и хорошенько рассмотрит ложки.

Они зашли за угол. «Желчная улица», — прочитал Янис, а дальше: «Площадь Стрелков». Он старался запоминать, хоть и понимал, что всё запомнить не получится. Долмерстед оказался книгой с незнакомыми словами. «Могильщик», — было написано краской прямо на одном из окон. «Наборщик» — на выкрашенной в синий цвет двери. Но самое интересное слово было «Метельщик». Оно было написано белоснежными буквами с завитками на зеленой вывеске.

Еще раз высоко над домами пронесся звон. Тяжелый и размеренный, несколько раз подряд. Казалось, никто не обращает на него внимания.

— Где мы переночуем? — спросил Янис. — Здесь где-нибудь есть постоялый двор?

— Постоялый двор стоит денег, — ответил Эвер. — Мы идем к моей сестре.

Он повел Яниса за собой, и они шли и шли, пока не пришли на узкую мощеную улочку под названием Шерстяной переулок. Между домами было так мало места, что Камешек еле протискивался. Корзины скребли по стенам.

Шерстяной переулок закончился двориком с навесом. Под навесом стояла тележка. В углу лежала куча дров: толстые поленья вперемешку с тонкими, длинные с короткими, расколотые плашки и целые чурки.

Эвер постучался в дверь.

— Юта! Это я.

Послышались шаги, дверь отворилась. На пороге стояла девушка с худым лицом и острым носом.

— Что ты приводишь в дом гостей, еще куда ни шло, — сказала она вместо приветствия. — Но собака с ослом… нет уж.

— Наша Юта — само гостеприимство, как обычно, — поддел ее Эвер.

— Я сказала — нет, — не поддалась Юта. — На кой мне осел?

— Всего на одну ночь, — стал упрашивать Эвер.

Юта указала на навес.

— Привяжешь там. Обоих.

Эвер привязал ослика к кривому гвоздю. Для собаки Юта тоже принесла обрывок веревки.

— Я не оставлю Локу одну, — уперся Янис.

Он уже привык спать не в доме. От дождя его укроет навес, а согревать будет кроличье одеяло.

— Не упрямься. — Эвер толкнул его в бок. — Лучше скажи спасибо, что Юта разрешила тебе войти в дом. Она нам сделает суп. Правда, Юта? Даст нам супа, и хлеба, и еще чего-нибудь. И платить не нужно.

— Будет тебе и хлеб, и суп, и теплая постель, — пообещала Юта Янису. — А об этих двоих не беспокойся. Эвер их покормит и напоит. И какашки за ними уберет. Правда, Эвер?

Суп с хлебом — это заманчиво. Может, еда будет такая же вкусная, как у госпожи Требс? С улицы опять донесся звон.

— Что это за звук? — спросил Янис.

— Колокол, — пожала плечами Юта. — А ты что думал? — И, покачивая головой, вошла в дом.

Дом Юты был совсем не похож на «Позолоченного кабана». На первом этаже была одна только кухня, узкая и длинная, с железной плитой в дальнем конце. На стене висел таз. У окна, которое выходило во двор, стоял стол с двумя табуретками. Сразу у двери начиналась лесенка на чердак. Янис внес в дом свои корзины и поставил в углу рядом с дверью, сразу за порогом.

— Юта? — позвал Эвер. — Хочешь посмотреть на кроличье одеяло? Хочешь его понюхать?

— Не хочу, — ответила Юта.

— Такая возможность выпадает всего раз в жизни, — уговаривал Эвер. — Эта удивительная вещь пахнет ослиным задом и…

— Ты и сам пахнешь ослиным задом, — осадила его Юта. — Сколько дней ты не мылся?

Есть