Пустая комната №10 - Серафина Нова Гласс
Не знаю, почему поступаю именно так. Сначала я достаю его бумажник и разглядываю удостоверение личности. Джон Брэдвик. Сорок семь лет, живет на Эшбери-Корт на другом конце города. Внутри несколько маленьких фотографий. В камеру улыбается длинноволосая блондинка с круглыми щеками и хмурым малышом на коленях… а этот мужчина, Джон, стоит позади них, как на странной фотографии из глянцевого журнала. На обороте выцветшими чернилами написано: «Джон, Пегги и Леви, 2011». Внутри кожаного бумажника ручкой нацарапан телефонный номер. Я могла бы позвонить по нему, но, скорее всего, звонок поступит на мобильный телефон в кармане Джона, так что смысла нет. А еще там восемьдесят семь долларов наличными. Я их забираю.
А потом… Не знаю зачем, я просто это делаю. Роюсь в ящике стола в поисках тюбика помады, который там видела, – не моего, но неважно – и наношу яркую красную помаду на губы. Снимаю майку, но лифчик оставляю, я не извращенка какая-то, и ложусь рядом с громадным мужиком на пол. Оставляю следы от губ на его щеке, обхватываю Джона ногами и делаю несколько селфи. Поворачиваю его голову к себе, и она тяжело опускается на мою шею, будто он собирается меня поцеловать, а я делаю еще одну фотографию.
Затем иду к себе, накидываю на плечи одеяло и сворачиваюсь калачиком в офисном кресле. Я ищу Пегги Брэдвик и, найдя все необходимое для моего плана, смотрю «Нетфликс» на телефоне, пока этот идиот не проснется.
Утром, в тринадцать минут шестого, Джон садится с безумным видом человека, который понятия не имеет, где он. Я хладнокровно объясняю, что он надрался и ввалился в «Платаны», скорее всего, из бара напротив. Он пялится на меня, моргая, хватается за голову и встает.
– Так это… Вы просто оставили меня здесь спать?
– Ага, – говорю я.
– Вы могли бы вызвать копов. В смысле…
– Наверное.
– Ну это… Спасибо, я…
– Но это не бесплатно, – говорю я.
– Простите, – говорит он, нащупывая телефон и бумажник, которые я сунула обратно в карманы.
– Ага, я подумала, как вам неприятно будет очутиться в камере. Или что вас могут арестовать за вождение в нетрезвом виде. Или если ваша жена узнает, что вы проводили время с какой-то кошечкой…
– Эй, стойте, стойте. Что?! Как вы…
– Пегги будет интересно узнать, где вы были. Не сомневаюсь, она с ума сходит от беспокойства. Кстати, телефон у вас отключен, но она наверняка всю ночь названивала.
– Что… Кто вы? Серьезно? Откуда вы знаете мою жену? Я…
– Слушай, Джон. У меня было время, чтобы узнать кое-что про Пегги. Она медсестра. Хорошая работа. Вы живете на Эшбери-Корт, а Леви сейчас… одиннадцать или двенадцать? Уверена, Пегги не захочет это увидеть.
Показываю ему свой телефон со снимками, где я в зеленом кружевном лифчике, а его измазанная помадой щека лежит у меня на плече. К горлу подкатывает тошнота от того, что я делаю, и приходится напомнить себе – он такой же, как Рид. И получает по заслугам.
Глаза Джона стекленеют и увлажняются, я вижу, как он нервно сглатывает.
– Мы… Мы что?..
– Боже мой, конечно нет. Серьезно? Ты правда решил, что свалился у меня в офисе на пол пьяной тушей и я занималась с тобой сексом? Так у тебя обычно бывает, жеребец? Нет, это просто для страховки.
Я едва узнаю деланую уверенность в своем голосе.
– И что все это значит?
– Это значит, что, если ты дашь мне все, что нужно, я не испорчу тебе жизнь. Мне бы не хотелось этого. Честное слово, но ты изменщик, так что…
– Чего ты хочешь?! – рявкает он, брызжа слюной, а его лицо покрывается красными пятнами.
– Тысячу.
– Долларов?!
– Ага. Долларов. Я поразмыслила над цифрой, и эта показалась разумной.
– С чего ты решила… Ты не в себе? С чего ты решила, что у меня есть эти деньги и я их отдам?
Он идет к двери, но я вижу его сомнения – Джон знает, что попал.
– Ты водопроводчик. А они хорошо зарабатывают. Да и медсестры неплохо. Уверена, тысчонка у тебя найдется.
– Я…
Он открывает рот и тут же закрывает.
– В следующий раз подумай о Пегги, прежде чем шпилить стриптизерш. Насчет ее профессии могу только предполагать, но прозвище «кошечка» говорит само за себя.
– Да что с тобой? Ты сделала все это ради… Сделала ради…
– Понимаю, ты в замешательстве и, скорее всего, у тебя жуткое похмелье, но у меня есть электронная почта Пегс с ее страницы «Фейсбука». Можно я буду называть ее Пегс? Похоже, все так ее зовут. Скажи ей, чтобы не выставляла свои данные на всеобщее обозрение. Она выглядит милой, такой доверчивой, но все же. Не самое лучшее качество в наши дни. Если принесешь наличные до конца дня и просунешь их под дверь офиса… В смысле, не просто пачку банкнот, конечно же. Это было бы глупо. В конверте или еще как. Тогда я не пошлю ей фотографии и ты вернешься в свой восхитительный дом к Пегс и маленькому Леви.
Теперь лицо Джона бледное, как луна. Кажется, оно меняет цвет с каждым новым откровением. Он нащупывает ручку двери за спиной, чтобы уйти.
– А если ты все равно пошлешь ей фотографии? Откуда мне знать, что не пошлешь? – спрашивает он почти шепотом.
– Ты меня не знаешь, Джон, но я не сволочь. У меня нет причин этого делать, если ты выполнишь мои требования. Мне в принципе противно этим заниматься, но…
«Но я осталась ни с чем», – чуть не говорю я.
– Мне нужны деньги. Вот и все. Ничего личного. А ты поступил мерзко, так что…
– Если ты отправишь эти фотографии, их могут увидеть твои знакомые! Твоя семья. Я могу показать их тут, чтобы… отомстить, типа. Ты сама себя подставишь. Будешь выглядеть так же отвратно, трахаясь с незнакомцем, это может испортить…
– Джон. Оглянись вокруг. Неужели, по-твоему, мне есть что терять?
После нескольких мгновений молчания он делает жест, который можно истолковать как крошечный кивок, а затем выходит на ледяной утренний воздух и идет через улицу к бару или клубу, где, как я полагаю, стоит его машина.
Меня трясет. Руки дрожат. Не могу поверить в то, что только что сделала. Теперь даже не знаю, кто я такая.
Три часа спустя я сижу в своей
