Кровавый спорт - Кертис Кэмерон
Пауэлл высовывает голову из-за берега. Кладет винтовку на землю и приподнимается. Машет мне рукой, приглашая подойти.
Когда я к нему подхожу, он говорит тихо: «Четыре бетонных столба, — говорит он, — по два с каждой стороны. Остальная часть конструкции деревянная, прочная. К одному столбу привязаны пакеты с пластиковой взрывчаткой, провода детонатора прикреплены к нажимной пластине на дорожном покрытии. Никаких мин-ловушек, никаких дополнительных зарядов. Я их срезал».
Пауэлл протягивает мне что-то. «Понюхай мой вонючий палец».
«Чувак, я тебя почти не знаю».
Мы вместе посмеиваемся.
Я беру у него эту липкую субстанцию. Нюхаю, пробую на вкус и выплевываю.
«Не С-4».
«Нет», — говорит Пауэлл. «Я был взломщиком и много чего видел. Всё русское. Скорость выше, чем у нас, но менее устойчивое. Есть руководства по подрыву. Формулы для расчёта соотношения взрывчатки к толщине бетона и так далее. Русские очень точны в вычислениях, у них есть уравнения и прочая ерунда для всего. Этот парень следовал российскому руководству. Его так учили».
«У вас когда-нибудь было ощущение, что кто-то постоянно подталкивает вас в определенном направлении?»
«АК-74, ПКМ, ПТРК «Корнет», а теперь ещё и российский пластик?» Пауэлл кивает. «Да, я понимаю, о чём ты».
«Сейчас мы этого не выясним. Пошли».
«Ты подъезжай к колонне. Я проверю другую сторону и помахаю тебе, когда там будет чисто».
«А что, если есть еще одна нажимная пластина?» — спрашиваю я.
«Тогда вам придется перейти дорогу в другом месте».
«Будьте серьезны».
«Тарелка готова на тысячу фунтов. Эта костлявая задница её не подведёт».
Ожидая, что услышу взрыв позади, я возвращаюсь к колонне. Движение на приграничном шоссе сегодня вечером, должно быть, было не очень оживленным. Нам повезло, что другая машина, пытавшаяся покинуть страну, не подорвала взрывчатку.
Ничего, слава богу. Я подаю знак Совэ следовать за нами, садиться в «Импалу».
Положи винтовку на приборную панель. Я смертельно устал.
«Заводи его», — говорю я Энрайту.
ПОГРАНИЧНЫЙ ЗАБОР высотой в двенадцать футов увенчан колючей проволокой. На нём большие деревянные ворота-бабочки, за которыми находится административное здание, вооружённые солдаты и машины. У двух машин включён свет фар. Они освещают подход к воротам белым светом. В этом отблеске видны силуэты солдат у ворот. Они стоят, расставив ноги, с винтовками у левого ствола.
Слева от шоссе ровная местность, справа — лес.
Лес расчистили на пятьдесят ярдов перед забором. Я ловлю себя на мысли, насколько далеко тянется забор в обе стороны.
Энрайт останавливается в пятидесяти ярдах от ворот. Не доходя до поляны, справа от нас находится опушка леса. По обе стороны шоссе тянутся неглубокие канавы. Канава справа находится между нашей колонной и лесом.
Я поворачиваюсь к Вулфу: «Идите к пятитоннику. Попросите доктора Абимболу подойти».
Вулф выходит из машины и шагает вдоль колонны. В десяти ярдах позади нашей «Импалы» стоит пятитонка с Совом и его водителем в кабине. У заднего борта пятитонки – двое молодых солдат и семья Грейди, а в кузове – Сесиль и другие гражданские. Ещё в десяти ярдах позади пятитонки – минивэн, которым управляет отец Дюкасс. Дети сзади, сержант и капрал в кузове, винтовки направлены назад.
«Как ты хочешь это сыграть?» — спрашивает Пауэлл.
«Я пойду вперёд и попытаюсь переправить нас. Ты оставайся с колонной. Если со мной что-нибудь случится, ты принимаешь командование на себя».
«Ты удручающий».
«Надейся на лучшее, готовься к худшему. А эти кадры в аэропорту?»
«А что с ними?»
«Как вы думаете, Томбай позвал их обратно в Сент-Круа или отправил сюда?»
Пауэлл не колеблется: «Отправил их сюда. Вместе с Умбали из Махвео».
«Вот что бы я сделал. И взял бы половину своих людей с Сент-Круа и отправил бы их прикрывать дорогу до Марави».
Сесиль заглядывает в «Импалу». «Чего ты хочешь, Брид?»
«Мне нужен кто-то, кто мог бы мне переводить».
Я выхожу из машины. Иду с Сесиль к воротам. Я чувствую, что по обе стороны от нас расчищена зона. Мы оставляем нашу колонну и лес в пятидесяти ярдах позади.
Один из солдат что-то кричит. Я не понимаю языка, но тон говорит: «Стой!»
«Скажи ему, что мы хотим поговорить», — говорю я.
Сесиль переводит мои слова.
Теперь, когда мы приблизились, я осматриваю забор, считаю солдат и технику.
За забором, должно быть, выстроилось сорок или пятьдесят пехотинцев. АК-74
Винтовки, камуфляжные жилеты цвета лесной породы, бронежилеты цвета хаки, зелёные береты. Чистые и опрятные. Дисциплинированные солдаты. Замечаю, что среди них дюжина белых.
Они носят одинаковую форму, за исключением того, что белые носят камуфляжные шляпы с широкими полями.
Вагнеры.
Солдаты используют автомобили Toyota Land Cruiser. Два из них оснащены 12,7-мм пулемётами «Душка» на цапфах. Перед административным зданием стоит танк. Т-62 советских времён с 115-мм гладкоствольной пушкой. Спаренный пулемёт — 7,62-мм ПКТ. Ещё один «Душка» установлен на цапфе башни.
Административное здание обложено мешками с песком. По обе стороны от ворот-бабочек установлены четыре короткие баррикады из мешков с песком. Автомобили Land Cruiser припаркованы, их фары светят в щели между баррикадами. Таким образом, блоки двигателей автомобилей закрывают щели. Вместе с Toyota, машины и мешки с песком образуют пуленепробиваемый бастион. Если нужно пропустить много людей, машины можно отодвинуть назад.
Один из вагнеровцев забирается на танк и небрежно кладет руку на «Душку».
Часовые распахивают одну створку ворот-бабочек. Из них выходят двое мужчин и приближаются. Чернокожий офицер и Вагнер. Они останавливаются и смотрят на нас. Офицер что-то говорит.
«Он спрашивает, чего мы хотим», — говорит Сесиль.
Я думал, ответ очевиден.
«Французов в Вамбесе перебили. Мы, американцы, бежим. У нас есть женщины и дети. Мы ищем убежища в Локоле».
Офицер и Сесиль обмениваются парой слов. Чернокожий офицер делает пренебрежительный жест. Он машет нам рукой.
«Он говорит, что граница закрыта, — говорит Сесиль. — Он хочет, чтобы мы уехали».
Я думаю о российском оружии, которое носят люди Томбая. Если Россия поддержит путч Томбая, «Вагнеры» не будут сочувствовать. Я решаю рискнуть и обратиться к белому солдату по-русски.
«Здравствуйте, товарищ. Можете нам помочь?»
"Как?"
«Разве Россия воюет с женщинами и детьми? У нас есть дети и беременная женщина». Уверен, мой акцент коверкает русскую речь, но я доношу свою мысль.
«Женщины и дети погибают на войне».
«Женщины и дети не могут дать отпор. Заберите наших женщин и детей».
«Граница закрыта до прояснения ситуации. Я бы их забрал, если бы мог, но не могу».
Мы точно не сможем пробиться через проволоку. Что ещё я могу попробовать?
Вагнер смотрит мимо меня на нашу колонну. «Пришлите свою беременную», — говорит он.
Я возьму то, что смогу получить. Обращаюсь к Сесиль: «Приведите беременную женщину.
Поторопись».
Сесиль бежит обратно к минивэну. Дюкасс помогает беременной девушке выйти из машины, и Сесиль провожает её до ворот.
Вагнер подает сигнал одному из часовых подойти и схватить женщину.
"Спасибо."
Из-за нашей колонны — треск винтовки.
По всей нашей колонне раздаётся огонь из автоматического оружия. Он доносится со стороны шоссе, и офицеры не следят за происходящим.
Их не волнует, что перед нашим конвоем находится граница, а армия Локолы — на линии огня.
Крики и неразбериха. Молюсь, чтобы «Вагнеры» и армия «Локола» не подумали, что мы по ним стреляем.
Мы с Сесиль оказываемся на открытом пространстве. Я валю Сесиль на землю и накрываю её своим телом. Вагнер и офицер «Локола» бегут за ворота. Часовой торопит беременную женщину пройти.
