Золото в смерти - Нора Робертс

— Вы забрали сына из Академии Терезы А. Голд после того, как руководителем стал Рафти, сменивший Грейндж.

— Это было давно.

— Почему?

Лоуэлл уткнулся лицом в ладони и сидел так несколько минут.

— Мы поняли, что Маршалл употребляет, пьёт, и что его оценки были... приукрашены. Его окружение казалось неподходящим. Мы решили отправить его в пансион, чтобы родители моей жены могли присматривать за ним и оградить от плохого влияния. Мы сделали то, что считали лучшим. Пробовали реабилитацию. Он мой сын. Я делал всё, что мог.

— Я уверена, вы так и поступили.

Рорк вернулся и подал Лоуэллу стакан.

— Его мать была так расстроена обвинениями, визитами полиции, допросами, что в конце концов приняла транквилизатор и легла спать. Как я скажу ей, что нашего мальчика больше нет? Почему мы не смогли его спасти?

— Он показывал, что злился на доктора Рафти или на кого-то из учителей?

— Тогда, конечно. Он был зол на весь мир. На нас, на школу, но он был молод. Иногда у него получалось, иногда нет... Он всегда умел скрывать, притворяться. Часто проще было поверить, чем сталкиваться с драмой и разочарованием. Но я не могу поверить и не хочу верить, что он мог сделать то, о чём вы говорите.

— Как я уже сказала, он не был один.

Лоуэлл медленно отпил из стакана с бурбоном.

— Стивен.

— Вы имеете в виду Стивена Уитта, мистер Коснер?

— Именно. Когда стало понятно, с чем Маршалл имел дело в Академии, мы пытались оградить его от этого влияния. Против моего внутреннего убеждения, Маршалл и Стивен остались друзьями. О, он тоже мастер скрывать многое, притворяться. Не думаю, что Маршалл лгал, когда, наконец, признался нам, что большинство схем придумал именно Стивен — он был главарём. Маршалл всегда смотрел на него с восхищением. Моя жена никогда не любила этого парня, всегда говорила, что в нём чего-то не хватает. Я отмахивался, но согласился, что нужно порвать эту связь.

Он посмотрел в свой стакан и отставил его в сторону.

— Мы не смогли, даже несмотря на то, что они учились в разных школах и колледжах в разных штатах, связь так и не была разорвана. Маршалл взрослый человек. Мы не можем запрещать ему дружить, даже если эти друзья разрушают его.

Лоуэлл провёл рукой по глазам.

— Если Маршалл участвовал в этом, то за этим стоял Стивен. Маршалл бы последовал за ним хоть в ад.

Он снова взял стакан.

— И теперь он там.

— Вы знаете Уиттов, — подтолкнула Ева.

— Мы были дружны, когда мальчики учились вместе. Теперь мы взаимно вежливы. Моя жена не любит Брента — отца Стивена — и уже давно, — сказал он.

— Почему?

— В основном потому, что он врал и изменял своей жене, к которой моя жена питала симпатию. И ещё — после того как выяснилось, что у него был роман с директором школы нашего сына.

— Лоттой Грейндж.

— Верно. Моя жена как раз ждала в лобби отеля встречу с подругой из другого города и увидела директора и Брента — они вошли, зарегистрировались и, скажем так, показали себя друг другу на проходе к лифту. Это особенно её задело — они были в дружбе с женой Брента.

— Понятно.

— Но сейчас не об этом, — пробормотал Лоуэлл. — Сейчас ничего не имеет значения.

— Мистер Коснер, вы являетесь адвокатом Стивена Уитта?

Лоуэлл поднял брови от удивления. — Нет. Вряд ли бы я стал разглашать такое, даже в этих обстоятельствах, если бы защищал Стивена.

Ещё одна ложь, подумала Ева. Ещё одна бессмысленная ложь.

— Нам нужно увидеть сына.

— Я организую это как можно скорее. — Ева встала. — Нам нужно в данный момент осмотреть квартиру вашего сына.

— Мы думали, что если он будет жить в том же здании, это поможет. Но не помогло. Мне нужно сказать жене, что наш мальчик мёртв. Мне нужно сказать ей, что наш мальчик помогал убивать людей. Как это сказать?

22

Ева стояла у двери квартиры Маршалла Кознера — белоснежной, словно отполированной, но одинокой, как забытый лепесток на мраморе. Система безопасности была многослойной, и она без колебаний позволила Рорку разобраться с ней.

— Для такого дома — чрезмерная защита, — отметила она, скользнув взглядом по глянцевым поверхностям.

— Не для тех, кто что-то скрывает. Его отец любил его. Не уважал, не доверял, но любил.

— Любовь — это родительская данность, не требующая доказательств, — усмехнулась она.

— Большинство так и считают, — кивнул он. — После вас, лейтенант.

Внутри квартира не имела прихожей, пространство гостиной сжалось до скромных размеров — почти вдвое меньше, чем у отца. Но это было далеко не убогое жильё.

Городские огни за окном рисовали мерцающие картины, а интерьер поражал контрастами — холодные оттенки, строгие линии и холодный блеск хрома.

Ева, неспешно осматривая, произнесла:

— В основном открытая планировка — столовая здесь, кухня там. Спальня, наверное, по другую сторону. Начнём с неё.

Она обнаружила главную спальню и маленькую комнату-офис.

— Ты возьмёшь офис, я исследую спальню. Если использовались дроплинки, — предположила она, — Уитт мог забыть что-то: записную книжку, файл на компьютере или сообщение на домашнем линке. Сначала свяжусь с Пибоди.

Пока она это делала, Рорк погрузился в работу — стальной стол и кожа казались оазисом порядка. Менее двух минут — и пароль пал, чуть больше — и нашли следы работы Уитта.

— Дорогая, есть минутка? — позвал он с лёгкой усмешкой.

Она вернулась, сжав линк к груди, экраном вниз, и тихо процедила:

— Не зови меня дорогая, когда я с на связи с копами.

— Извините, лейтенант «Дорогая».

— Что там?

— В 17:08 с этого устройства были удалены несколько файлов.

— Чёрт! — сдерживая раздражение, она подошла ближе, нахмурилась. — Восстановить можно?

Он поднял глаза, словно взвешивая слова.

— Такие оскорбления не заслуживают даже ласкового «дорогая».

— Просто… —