Норфервилл - Франк Тилье
— Когда управляешь сетью, нужно хорошо проверить товар, — с горечью вздохнула она. — Убедиться, что эти девушки, нанятые через Интернет, наивные и неопытные, будут на высоте. Возможно, как только они прибывают в Норфервилл, их сразу привозят сюда, чтобы они вошли в атмосферу.
— Мы опознали Анжелун, но ты видела пропавших из Монреаля?
— Нет, не думаю. Возможно, он фотографирует их в действии только с недавнего времени.
Француз внимательно рассматривал фотографии, которые она ему показывала.
— Большинство этих женщин должны были вернуться к своей жизни после пребывания в Норфервилле, иначе это было бы слишком очевидно, — прокомментировал он. — Но в этой группе некоторые никогда не покупали обратный билет.
Наверное, самые оторванные от корней, самые потерянные. Возможно, он их убивает. Возможно, он убивает их так же, как убил Морган, и хоронит их там, снаружи. Тедди серьезно посмотрел на Леони, когда она задержалась на одной из последних фотографий. Он протянул руку.
Лейтенант неохотно отдала ее ему. Никаму стоял, прислонившись к стене, широко улыбаясь в объектив. Морган же стояла на коленях перед ним и делала ему минет. Тедди пододвинул стул и рухнул на него, выронив фотографию, которая вдруг стала обжигать ему пальцы. Леони не знала, что сказать, чтобы его утешить. Она вспомнила, как впервые увидела Майю, когда та нанизывала бусы, склонившись над столом, в то время как Никаму, возможно, был здесь и трахал ее...
— Мы найдем его, Тедди. Я гарантирую тебе, что этот свинья будет расплачиваться до конца своих дней.
53
Лица на глянцевых обложках. Среди них были индейские женщины, которые однажды исчезли без вести. Исчезли, без сомнения, без возбуждения какого-либо судебного дела, несмотря на сигналы родственников или людей, которые, как Морган, были убеждены, что что-то затевается. Жертвы безразличия, халатности учреждений, провалов системы. Именно это и происходило по всей Канаде. Серийные убийцы, о существовании которых вдруг стало известно. Тела коренных жителей, погибших десятки лет назад, которые нашли на дне больших рек Онтарио и которых никто никогда не искал. Женщины, изнасилованные в резервациях Квебека, которые наконец осмелились дать показания. Анжелун. Леони. Майя.
Монстры были повсюду, даже в самых отдаленных уголках. Зло не знало границ, не имело иерархии, оно поражало всех, оно жило в каждом. Пол Лиотта, как и Сид Никаму, был одним из этих хищников. Одним из тех мужчин, которые решили подчиниться своим навязчивым идеям, своим извращениям. И сегодня Леони намеревалась заставить их заплатить за свои преступления. Одного за другим.
Несмотря на протесты Тедди, полицейская предпочла поговорить с Майей наедине, поскольку агент, отвечавший за ее наблюдение, считал ее «возбужденной» с момента ее прибытия в полицейский участок. Никаких мужчин, никаких униформ. Только женщина, которую она когда-то знала и любила как сестру. Леони вошла в комнату с стаканом воды и папкой. Ее подруга раскачивалась на стуле, нервно грызя то, что осталось от ее ногтей. Мелкие капли пота, которые начали выступать на ее лбу, и дрожь в руках явно свидетельствовали о начале ломки. Закрыв дверь, полицейская села напротив нее.
— Знаешь, Майя, есть одна вещь, о которой я буду сожалеть до конца своих дней, — это то, что у меня не хватило сил прийти к тебе, чтобы попрощаться, когда мы уезжали. Это было слишком тяжело. Мне казалось, что я бросаю тебя. Оставляю тебя в городе, который истекал кровью, одну наедине с монстрами, которые сделали с нами это, пока я выбиралась из этого ада. На самом деле, в Квебеке для меня тоже все было не просто... Я была девушкой с темной кожей. Иностранка, наполовину индианка, с акцентом белой, приехавшая с Крайнего Севера, с которой никто не хотел разговаривать.
Майя взяла стакан, поднесла его к себе, чтобы посмотреть, что в нем, затем поставила его обратно, скрестила руки и снова закачалась.
— Мне холодно. Я уже несколько часов жду здесь. Я хочу домой.
— Ты пойдешь домой. Но сначала нам нужно поговорить, нам обеим. Это не займет много времени, хорошо?
Она кивнула, шмыгая носом. Леони почувствовала сострадание. Однако она должна была абсолютно отгородиться от своих чувств. Майя не пойдет домой. Не сегодня, не после того, что она узнает о человеке, с которым делила свою жизнь. Врач и социальный работник из поликлиники ждали ее по другую сторону перегородки, чтобы взять ее под свою опеку. Ближайшие дни будут для нее чрезвычайно тяжелыми.
Полицейская немного наклонилась вперед.
— Ты все еще не имеешь ни малейшего представления, где может быть Сид? Мы побывали в его хижине, обошли все улицы резервации, ищем в Норфере, но пока что ходим кругами, а уже стемнело. Мне нужна твоя помощь.
— Я не знаю, я уже говорила тебе. Оставьте его в покое. Все эти ужасные вещи, которые вы о нем рассказываете, совершенно не соответствуют действительности. Он не сделал ничего плохого.
— Нет, он сделал плохое. Очень плохое. У нас есть доказательства, Майя.
— Какие доказательства?
Леони положила ладонь на папку.
— Достаточные доказательства, чтобы он сел в тюрьму на очень долгое время.
— Я не хочу, чтобы он сел в тюрьму.
Полицейская поняла, что она на неправильном пути. Несмотря ни на что, ее подруга привязана к Сиду, хотя бы потому, что он снабжает ее наркотиками. Она будет защищать его до конца, что бы он ни сделал. Поэтому она сменила направление.
— Ты бываешь в его хижине?
— Нет. Зачем мне туда ходить? Я не охочусь и не рыбачу.
— А он часто туда ходит?
Она резко пожала плечами, как будто ее потряс тик.
— Что это за вопрос? Как ему хочется. Иногда он уезжает на несколько дней, а иногда не бывает там неделями. Сид делает то, делает, что хочет, когда хочет. Его мать повесилась, когда ему не было и пяти лет, отец никогда не заботился о нем. Он всю жизнь сам о себе заботился и не из тех, кто просит разрешения.
— Кто сопровождает его в хижину?
— Не знаю. Он мне не все рассказывает.
— Конечно рассказывает, ты же знаешь. У него же
