Норфервилл - Франк Тилье

— Хорошо, — ответил Милло. — Но мы не армия.

— Вы сами разберитесь. Его нужно найти.

С этими словами она снова перевела внимание на Майю.

— У него есть охотничья хижина?

Ей пришлось повторить вопрос, чтобы Майя наконец сообразила.

— Да, да, у него...

— Где? — перебила ее Леони.

— Рядом с озером Вуд. Она принадлежала его отцу.

— Он может быть там?

— Не знаю.

Леони бросила краткий взгляд на Тедди: стоило пойти и посмотреть.

— Одевайся, надевай обувь, — сказала она Майе. — Агент Миллоу отвезет тебя в участок и присмотрит за тобой.

Затем она повернулась к нему.

— Вы за нее отвечаете, хорошо?

Милоу кивнул. Леони обратилась к Майе:

— Когда ты немного успокоишься, мы зададим тебе несколько вопросов. Я рассчитываю на твое сотрудничество. Но сначала ты должна точно объяснить мне, где находится хижина.

52

У них было время, чтобы дойти до хижины и вернуться до наступления темноты, хотя, очевидно, Сид Никаму там не был, поскольку его машина не была припаркована нигде вблизи входа на тропу. Леони нужно было следовать своей интуиции. По ее мнению, если Никаму было что скрывать, то они найдут это в месте, принадлежащем только ему.

Тропа к озеру Вуд была потрясающе красивой, особенно в самой высокой точке, где молодая женщина, управляющая Ski-Doo, сделала остановку. Она помнила, как будто это было вчера, как приезжала сюда с родителями. Тедди должен был увидеть это хотя бы раз в жизни. До самого горизонта, на 360 градусов, голубой лед маленьких соединенных между собой озер играл с золотистым светом солнца. Сверкающие холмы, окаймленные деревьями, создавали иллюзию, что они танцуют вокруг них. Сидя верхом на снегоходе, она выключила двигатель.

— Давай отдохнем пять минут. Обычно здесь ты должен слышать, как сильно бьется твое сердце в ушах. Ничего, кроме тебя, твоего сердца и всего, что тебя окружает. Это мощная вибрация Великого Севера...Тедди сошел с аппарата и прошел несколько метров по снегу. Леони закрыла глаза. Тишина была настолько чистой, настолько бесконечной, что француз почувствовал медленное гудение в ушах, что-то, что исходило изнутри, усиливалось, превращалось в гул, как движение крови. Затем, когда он был поглощен магией этого зрелища, появились пульсации. Не в ушах, а во всем теле и костях. Совершенно реальные. Тедди повернулся, опьяненный каждой секундой, которую давала ему или забирала природа, и на мгновение все вокруг исчезло. Не было больше Лиона, не было больше Гаранс, не было больше мертвых, не было ничего, кроме его сердца, его души и этого мира.

Взволнованный, он вернулся к Леони.

— Ты почувствовал? — спросила она.

Он кивнул.

— Спасибо. Спасибо за это, — прошептал он, взволнованный.

Она улыбнулась ему, и они продолжили путь. Прижавшись к ней, Тедди подумал, что ему хорошо, что в других обстоятельствах этот момент мог бы быть прекрасным, но очень скоро, когда тени удлинились, а растительность стала гуще, мрак расследования снова овладел им.

В глубине души он снова увидел изуродованное тело Морган и свою жену с лицом, испещренным осколками стекла, которая звала его из глубины леса.

На пятом километре, указанном счетчиком, полицейская замедлила ход и внимательно осмотрела деревья слева.

Майя объяснила, что рога карибу, прибитые к стволу, отмечают место, где нужно свернуть. Она заметила их через сотню метров и свернула с дороги. Вскоре только черная кора и мрачные рога животных вели их по этому лабиринту, где все было так похоже друг на друга. Наконец, через десять минут появилась хижина, нижняя часть которой была погребена под толстым слоем снега, по которому никто не ходил со времени бури.

Это была хижина из гонтов, которая выглядела ухоженной. Она была построена на возвышенности: ее пол опирался на набор сложенных друг на друга балок, вероятно, для того, чтобы изолировать ее от земли. Они поднялись по четырем ступенькам, ведущим к входу. Дверь была заперта большим замком с ключом. Леони попыталась потянуть за ручку, на всякий случай, но она, очевидно, была закрыта. Тогда она спустилась вниз, подошла к одному из двух маленьких окон, закрытых внутренней занавеской, и, вставая на цыпочки, постучала по нему прикладом своего оружия.

— Помоги мне, — сказала она, ухватившись за подоконник, как только они закончили убирать осколки стекла.

Не колеблясь, криминалист схватил ее за талию и поддерживал, пока она не смогла перебраться на другую сторону. Она в свою очередь помогла ему. Внутри было очень темно. Комната была просторной, но обставленной по-простому. У задней стены стояла двухъярусная кровать. Как и Каштин, Никаму складировал там охотничье и рыболовное снаряжение.

— Перевернем все. Если есть хоть малейшая зацепка, которая поможет нам найти этих женщин, я не хочу, чтобы она ускользнула от нас.

Пока Тедди направлялся к кухонному уголку, Леони начала обыскивать остальную часть комнаты. Полки в целом были завалены предметами, необходимыми для выживания, пакетами риса и бутылками с водой. Она подошла к тяжелой дровяной печи, наклонилась и заглянула под нее. Ничего. Затем она подняла простыни с кровати, потрясла подушку. Там она наткнулась на маленький картонный конверт. Внутри, должно быть, было не менее сотни фотографий. Она позвала Тедди.Вместе они быстро просмотрели их и остановились на портрете молодой девушки, которая смотрела в объектив, обнаженная, возбужденная, сидя верхом на Сиде Никаму, который и сделал это селфи. Полицейская положила фотографию на стол, достала свой телефон и сравнила ее с изображением, которое прислал ей Патрик.

— Это она. Это Анжелун.

Она была такой хрупкой, такой молодой. Она просто мечтала о лучшей жизни и оказалась в глубине леса, удовлетворяя сексуальные потребности какого-то подонка. На мгновение криминалист подумал о матери Анжелун, которая продолжала ее искать после всех этих недель.

Другое лицо. На этот раз белая женщина с черными волосами. Тридцать, тридцать пять лет. Никаму сфотографировался в анфас, его левое бедро было хорошо видно. Леони заметила татуировку на верхней части ноги. Ее сердце забилось чаще.

— Вот оно. Думаю, мы идентифицировали Lynx.

Тедди сам убедился: черный узор, нанесенный на кожу подозреваемого, однозначно изображал характерную голову рыси с ее особыми заостренными ушами. Мощная волна гнева прокатилась по телу полицейской. Она видела этого мерзавца в тот день, когда пришла к Майе, он приставил ей пистолет к виску. Если бы она только знала...

Она продолжала рассматривать фотографии в папке. Ее тошнило от вида всех этих женщин, запечатленных в