Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская
– Мать его так и не забрала в Лондон? – спросила Айрис, уже заранее зная, каким будет ответ.
Миссис Этеридж вздохнула:
– Не то что не забрала, она даже навестить его не приезжала. Вернее, приехала один раз, когда Питеру было пять. Только писала поверенному пару раз в год, мол, пришлите денег, хотя с деньгами тогда и без неё было плохо. Моя мать сама учила мальчика чему могла, но она ведь не гувернантка с образованием, а няня. Она постоянно писала в Лондон письма, что ребёнку нужны хорошие учителя, но там… Видно, им было недосуг. А потом наконец появилась мисс Бинбрук, двоюродная сестра покойного мистера Этериджа. Она была в ярости, когда узнала, что её племянник ходит в деревенскую школу, а мать им пренебрегает. Её усилиями и на её деньги Питера отправили в школу Севингтон.
– Школу-интернат? – спросила Айрис для поддержания разговора, думая в это время, как бы сократить обязательную программу и перейти к интересным ей вопросам.
– Да, школа-интернат, и Питер даже на каникулы сюда не приезжал, хотя школа в нашем же графстве, не очень-то далеко. Как отправили в восемь лет, так он там и жил. Тётка оплачивала проживание во время каникул. Она иногда приглашала его к себе на Рождество, но вообще да, он вырос без семьи.
– Это всё очень печально, миссис Этеридж.
– Моя мать всегда повторяла, что так ему было лучше. Севингтон – неплохая школа, не та, куда аристократы и богачи посылают детей, но куда лучше той, что в деревне. Вот здесь фотографии из школы. – Миссис Этеридж поманила Айрис к письменному столу, на уголке которого лежал обтянутый истёршимся бархатом альбом. – Питер прислал после окончания школы. А сам он, как выпустился, сразу пошёл в инженерный корпус. У директора школы какой-то родственник занимал там высокий пост, и по договорённости с ним тех, кто посмышлёнее, сразу в семнадцать лет брали на обучение. У Питера с математикой хорошо было, а там надо высчитывать, что и где обустроить, сколько на это нужно материалов и каких. То есть сам-то он землю не копал, конечно.
Миссис Этеридж перевернула несколько страниц в альбоме и показала фото мальчиков в спортивной форме.
– Это команда по регби, – пояснила миссис Этеридж. – Вот, посмотрите.
Айрис заглянула в альбом: мальчики выстроились в два ряда на фоне тёмной кирпичной стены с редкими сводчатыми окнами.
– А вот часовня какая, посмотрите! А вот они в классе. А это опять Пасха.
Айрис это было не особенно интересно, но она притворилась, что всматривается в фотографию, на которой застыло два десятка мальчишек в одинаковых соломенных шляпах и тёмных пиджаках с металлическими пуговицами.
– Вот он! – указала миссис Этеридж на маленькое узкое личико, наполовину скрытое тенью от полей шляпы. – Но он никогда не смотрел фотографии, велел убрать альбом с глаз долой. Конечно, ему тяжело было вспоминать… А вот здесь они в кабинете физики…
– Миссис Этеридж, меня на самом деле больше интересует жизнь капитана Этериджа здесь. Я имею в виду, после ранения, – сказала Айрис. – Я изучаю его книги и хотела бы больше узнать о том, как он их писал, откуда брал идеи… С кем обсуждал.
Миссис Этеридж на секунду замолчала, словно ей нужно было собраться с мыслями после того, как Айрис нарушила ход её обычной экскурсии.
– Ну, он… Про идеи я мало что знаю. И он ни с кем ничего не обсуждал. Но вот его стол, тут он и писал. – Миссис Этеридж закрыла альбом и, обойдя Айрис, остановилась там, где лежали стопка бумаги, пачка промокашек, две ручки и несколько карандашей. – Но этим всем он редко пользовался. Он подъезжал сюда, – миссис Этеридж передвинулась к углу стола, – и печатал. Сейчас покажу машинку. Мы держим её в футляре, потому что пыль к ней так и липнет.
Миссис Этеридж повернулась, взяла с этажерки очень тяжёлый на вид деревянный футляр и поставила на край стола. Футляр местами потрескался, местами поцарапался, но всё равно производил впечатление дорогой, внушительной вещи. Миссис Этеридж отомкнула скрипучие замочки и подняла крышку.
Айрис никогда раньше не видела ничего подобного. Из обычных для печатных машинок деталей здесь была только каретка, всё же остальное… У машинки не было ни клавиатуры, ни корпуса. Вместо корпуса была маленькая полукруглая подставка, на которой большими золотыми буквами было написано Lambert, а над кареткой, крепясь к подставке изящной дугой, парила клавиатура. Клавиатура была круглой и напоминала диск телефона. По его краю в два ряда бежали маленькие кнопочки с буквами и цифрами.
Диск был небольшим, благодаря этому кнопки оказывались близко друг к другу, так что печатать можно было одной рукой – клавиатура целиком оказывалась под пальцами одной ладони.
Айрис подумала, что ей печатать на такой машинке было бы неудобно: маленькие кнопки располагались слишком плотно, – но человеку с одной работающей рукой она как раз подходила.
– Ничего себе!.. – прошептала Айрис и повернулась к миссис Этеридж. – Это сделано на заказ? Специально для капитана Этериджа?
– Нет, это просто такая машинка… Американская. Люди выдумывали всякое. Она вообще-то для двух рук – вот так класть по обе стороны, – миссис Этеридж, не прикасаясь к клавиатуре, накрыла её ладонями. – Для одной руки не очень-то удобно, но лучше не найти. Капитан Этеридж купил её в Лондоне. Представляете, целый магазин, и продаёт только печатные машинки, больше ничего! Подержанные в основном. Мне мама рассказывала. Она сопровождала капитана Этериджа. В Лондоне работал врач, который делал такие операции на лице, которые никто больше не мог, доктор Гиллис. К нему не так-то просто было попасть, ведь много кто был тяжело покалечен. И вот наконец капитан Этеридж к нему поехал… Очень этого ждал. А перед тем, как отправиться в госпиталь, они с моей мамой съездили в магазин с печатными машинками, и капитан Этеридж – вернее, мама за него, – пояснила, что им нужна самая маленькая машинка. Чем меньше придётся перемещать руку, тем лучше. А то ведь такие слова попадаются, что рука так и скачет справа налево и обратно. Дело в том, что у капитана Этериджа кисть и пальцы работали хорошо, а вот выше
