Убийство в Петровском парке - Роман Елиава

– Неужели? Вот так совпадение!

Трегубов посмотрел на Павлова, но ничего не сказал, он продолжал обдумывать возможные варианты дальнейших действий.

– Что мы будем искать в квартире? – спросил Илья.

– Нужно узнать имя и адрес её подруги в Москве, которая помогла ей найти квартиру. У неё больше нет знакомых в Москве, а родители живут в Петербурге.

– Это чтобы провести опознание, раз никого больше нет?

– В том числе, – согласился Иван, продолжая думать о своём.

К дому Трегубова они пошли пешком. Иван сказал, что ему нужно подумать, да и время ещё раннее. Однако, когда он запасным ключом открыл квартиру Галактионовой, уже сильно посветлело. В квартире Трегубову стало настолько плохо, что он сел на стул, разглядывая вещи, которые уже никогда не пригодятся владевшей ими девушке. Всегда проще смириться со смертью человека, которого не знал лично. Здесь всё было по-другому: было трудно поверить, что девушка больше не сможет открыть входную дверь своим ключом, войти и сесть на стул напротив него. Спросить его: верит ли он в любовь. Она этого больше никогда не сможет сделать… Ивану оставалось только поймать этого подонка, который решил, что он имеет право оборвать чужую жизнь.

– Эта подружка? – пока Трегубов пребывал в прострации, Илья нашёл пачку писем.

– Виктория Полянская, да, это она. Сейчас мы разделимся: я поеду к Полянским, сообщу о смерти Татьяны Михайловны, а Вы возьмите письма, – там адрес Галактионовых в Петербурге, нужно их уведомить, – и ждите меня в моём кабинете.

– Что-то ещё?

– Пока больше ничего, – сказал Иван, – пойду искать извозчика.

27

Визит Трегубова поверг семейство Полянских в шоковое состояние. Виктория заперлась в комнате и рыдала, её младший брат рассеяно моргал. Он собирался в гимназию, но теперь просто сидел, не в силах вымолвить ни слова.

– Кто поедет со мной в морг? Опознание – это простая формальность, нужно подтвердить то, что мы и так уже знаем.

Открылась дверь комнаты, и на пороге появилась заплаканная Виктория. Её глаза покраснели, голос срывался.

– Я поеду, – заявила девушка.

– Но Вика… – начал было её отец, – ты не в том состоянии.

– Я поеду! Она моя лучшая подруга!

– Но…

– Я тоже с ней, – заявил Митя, – помогу.

– Я не против, – сказал Трегубов. – Одевайтесь, я подожду на улице.

По дороге в морг Виктория молчала, насупившись и периодически вытирая слёзы, капавшие из глаз.

– Как же так, – мрачно спросил бледный как мел гимназист, – как Вы допустили, чтобы её убили? Она же просила Вас! Почему не защитили её от этого убийцы?

– Жизнь – сложная штука, молодой человек, – ответил Трегубов, – не всегда получается так, как хочешь.

– Но теперь она мертвая, а убийца на свободе. Вы хоть знаете, кто это?

– Думаю, что да, – задумчиво кивнул Трегубов.

– И когда Вы его арестуете? – спросил Митя.

– Весьма скоро.

– Хотел бы я на это посмотреть, – жестко сказал гимназист, сжав кулаки. – Он достоин виселицы!

– Если хотите посмотреть на его арест, то, думаю, это можно устроить, – серьёзно предложил Трегубов.

– Правда?

– Да, только отвезем Вашу сестру домой после опознания.

Формальности не заняли много времени, и скоро продолжающую рыдать Викторию отвезли домой.

– Митя, пойдем домой, – сказала она.

– Нет, Вика. Господин следователь обещал показать мне арест убийцы Татьяны. Я тебе потом расскажу.

– Вы что же, уже нашли его? – спросила девушка, пытаясь остановить рыдания.

– Думаю, что да, и, возможно, Дмитрий мне поможет раскрыть правду.

– Это не опасно? – спросила Виктория.

– Надеюсь, что нет. Он будет со мной.

– Смотрите, Вы за него отвечаете!

– Хорошо.

Трегубов и Митя отпустили извозчика, вошли во дворец и поднялись в кабинет Трегубова. За столом сидел Илья Петрович. Он вскочил при появлении Ивана, но тот жестом его усадил обратно.

– Ничего, сидите, а Вы, Дмитрий, тоже присаживайтесь, вот здесь, – Трегубов указал на табуретку.

– Я с утра сходил и отправил телеграмму родителям Татьяны Михайловны. И еще, пока Вас не было, приходил кондуктор…

– Подождите, Илья Петрович. Это сейчас всё не важно, я хотел поговорить об убийствах.

– Да, я слушаю, – Павлов изобразил на лице внимательность.

– Я сказал Дмитрию, что знаю, кто убил Татьяну Михайловну, и готов арестовать этого человека. Поэтому Илья Петрович, арестуйте, пожалуйста, Дмитрия Полянского за убийство Татьяны Галактионовой.

– Что? – Дмитрий, обычно и так бледный, побелел ещё больше, потом на его щеках выступил румянец. – Что? Как? Вы что?!

Павлов с любопытством перевел взгляд на гимназиста, а Трегубов стоял и сверху вниз смотрел на этого перепуганного подростка. У него не было к нему жалости.

– Вы решили имитировать убийство, но Вы не знали, что преступник всегда убивает острым скальпелем, а рваные раны, которые я сегодня увидел – это следствие тупого ножа. Также Вы не знали, – и этого не было в газетах, – что убийца выбирает места преступления не случайным образом. Но самое главное, Вы не могли знать, что мы арестовали вчера этого убийцу, и он уже был в тюрьме, когда Вы убивали Татьяну Михайловну, – Трегубов начал спокойно, но постепенно наращивал громкость своего голоса. – Кроме того, я узнал Вас под деревом, когда Вы следили за нами, но, к сожалению, сделал тогда неправильные выводы. Вы ещё в нашу первую встречу странно смотрели на меня. Теперь я понимаю, что это была ревность. Отвечайте, Вы убили Татьяну из-за ревности?!

Последнюю фразу Трегубов буквально выкрикнул и сделал шаг вперед к сидящему на табуретке Полянскому. Тот съежился, сжался и затараторил. Поначалу его речь тоже звучала тихо, но потом набрала ярости и страсти.

– Да, я сразу полюбил её, с первого взгляда. Она была такая… просто необыкновенная. Я подговорил мать оставить Викторию дома, чтобы пойти с ней в театр. Но тут появились Вы, и она назвала меня мальчишкой. Она позвала Вас вместо меня. Тогда… тогда на следующий день я решил ей открыться и рассказать о своих чувствах. Я говорил, как я буду всю жизнь её любить, как мы будем жить вместе. Но она снова назвала меня мальчиком… Она высмеяла меня и мои слова, сказала, что я инфантильный и незрелый. Вечером того дня я выследил вас. Вы смеялись, быть может, надо мной, быть может, она рассказывала про меня, и вы с ней смеялись… а потом она… обняла Вас… Я обезумел. Тогда я хотел убить вас прямо там, но не успел… Потом я решил, что раз так, раз она не достанется мне… она не достанется и Вам, и не достанется никому!

Иван смотрел на подростка и вспоминал их спор с