Спиритический сеанс графини Ельской - Елизавета Вейс

Катерина вдруг задрожала: боль охватила ладонь целиком.

– Ах!

– Что случилось?

– Рука… Она будто в огне, – жалобно сорвалось с её губ.

Шмыгнув носом несколько раз, Катерина постаралась отогнать слёзы, вмиг застелившие глаза. Невзирая на все громкие слова, прямо сейчас она испугалась смерти так, как ничего в жизни не боялась.

Вопреки всем усилиям сдержать эмоции, по щеке барышни скатилась слеза.

– Это что-то очень серьёзное, так? Я в опасности!

– Разумеется, это не так, – авторитетно заявил он. Это успокоило Катерину, пока мужчина вдруг не добавил: – Самое большее – вам удалят несколько пальцев. Быть может, кисть.

На мгновение Катерина позабыла о болезненных ощущениях.

– Как жестоко с вашей стороны! Издеваться надо мной.

– Простите, я плохо успокаиваю людей.

– Вы делаете это отвратительно.

– Идёмте, нам следует осмотреть вашу рану. – Он невозмутимо проигнорировал её колкость.

– Боюсь, что ноги совершенно меня не держат.

Мужчина тяжко вздохнул и, Катерина была готова спорить, закатил глаза.

– Не буду напоминать, что болит у вас далеко не нога. Но что уж поделать, можете опереться на меня.

– В самом деле?

– Вы подозрительно оживились.

– Нет-нет, мне всё ещё плохо. Поэтому не вздумайте бросать меня здесь.

– Разве можно? – съязвил он и всё же не сбежал, не оставил одну с бедой.

Незнакомец поравнялся с ней, и их значительная разница в росте стала очевидной.

Она страшно заволновалась. Одна мысль о том, чтобы пойти под руку с этим мужчиной, отчего-то вгоняла в краску.

Когда они наконец выбрались на улицу, на прохладном воздухе неприятная пульсация в ладони немного утихла. Однако вскоре Катерина осознала, насколько стало холоднее, пока она исследовала оранжерею. Её спутник дышал ровно и расслабленно, а из его приоткрытого рта, как и из её собственного, вылетали облачка пара.

Украдкой, словно преступница, Катерина рассматривала мужской профиль. Подбородок незнакомца скрывала густая, но аккуратная борода, которая придавала его виду щепотку дикости, но и определённого шарма. Уголки не слишком полных губ были вздёрнуты, отчего казалось, что он всё время улыбался. Он заметил её пристальное внимание, и на его щеках появились глубокие ямочки, от которых было сложно отвести взор.

– Какого цвета ваши глаза? – спросила она. Луна заливала белым сиянием весь сад, и всё же её света было недостаточно.

– Карие.

– А мои…

– Голубые.

Катерина часто заморгала.

– Но, на мой взгляд, «голубой» – излишне скудное описание. Цвет неба в ясную погоду передаёт их оттенок куда точнее, не находите?

– Совершенно верно, – не растерялась Катерина.

Её реакция на комплимент позабавила мужчину, и он не преминул это продемонстрировать тихим смешком.

Проводив её к дому, он осторожно опустил руку Катерины. Та поняла, что они оказались у балкона, из которого она вышла в сад.

– Думаю, вы согласитесь, что далее вам следует ступать одной. У Машковых есть домашний лекарь. Непременно покажите ему свою руку. Полагаю, у вас ожог. Не смертельно, однако может долго заживать.

– И это всё?

Разочарование накрыло её с головой, и от этого чувства стало тошно. Она не знала, чего именно ждала, но поистине благородный поступок со стороны спасителя просто не мог быть концом их знакомства. К тому же у неё всё ещё оставались вопросы. Настоящее раздолье вопросов, если быть точнее.

– Хотите, чтобы я зашёл вместе с вами? – Широкая бровь взметнулась вверх.

За спиной Катерины появились бледные всполохи. Похоже, кто-то из слуг услышал шум и решил проверить. Эмоции завладели её лицом одна за другой. Незнакомец с интересом наблюдал за каждой.

– Полагаю, что ответ «нет».

Незнакомец развернулся. У неё оставались какие-то крохи секунд.

– Нечестно, что вы знаете обо мне так много.

– Пожалуй.

– Пожалуй?

– «…Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень…»[7]

– И что это значит?! – крикнула она уже ему в спину.

Он лишь махнул рукой на прощание.

Слова были ей знакомы, но из-за суматохи в голове она не могла вспомнить, где же встречала эти строки.

* * *

Загадочный мужчина оказался прав: нежную кожу украшал ожог. Кое-где пузырились волдыри. И, как постановил лекарь, могли образоваться язвочки, которые придётся сводить не одну неделю. Что ж, этот урок Катерина запомнит наверняка: «Не касаться того, чего не видишь и о чём не ведаешь».

И всё же, невзирая на неприятную пульсацию в руке, княжна Вишневская осталась довольна нынешним вечером. Конечно, её много журили. Брат ворчал из-за того, что она ушла, не оповестив никого. Маменька долго ругала её, потом жалела, затем вновь ругала, однако и словом не обмолвилась о князе Машкове.

Катерина подавила очередной зевок. Домой они прибыли почти под утро. Она валилась с ног от усталости, но забираться в постель не спешила. Первое, что она сделала, – пробралась в домашнюю библиотеку и отыскала шкаф, в котором отец откладывал свежие выпуски сборников. В каждом печаталась новая глава того или иного произведения.

Необходимое отыскалось быстро. Ей не почудилось, она действительно знала ту фразу, что незнакомец подарил ей напоследок. Он процитировал слова из романа Пушкина, писателя, которого любили все в империи. Катерина глубоко уважала его творчество, а некоторые из сказок знала наизусть. Но что именно мужчина хотел сказать? Сравнивал себя с Онегиным? После некоторого размышления Катерина пришла к выводу, что на Евгения он был совсем не похож.

Дверная ручка с щелчком опустилась, и дверь с тоненьким скрипом распахнулась. Приподняв подбородок, княжна устремила внимание к проёму. В свете множества канделябров Катерина видела, как в комнату неуверенно ступал Боря. На миг ей подумалось, что он избегал столкновения взглядов.

– Ты ведь собиралась навестить Акулину Андреевну на днях? – В оранжевом свете глаза брата окрасились в красный. Катерине вдруг показалось, будто Боря вот-вот разразится кровавыми слезами. От жуткого сравнения её бросило в холод.

– Да. – Она задумчиво склонила голову вбок и прищурилась. С чего бы ему задавать подобные вопросы в такое время? Да ещё и идти за ней в библиотеку.

Старших чад Татьяна Максимовна Вишневская с первых дней кормила и заботилась о них самостоятельно. С Катериной всё обстояло иначе. Тяжёлая беременность и роды отняли много сил, грудное молоко перестало идти уже на втором месяце, из-за чего было принято решение нанять кормилицу.

Однако Акулина стала не просто прислугой, а полноценным членом семьи. Как ещё одна родственница, которая проживала далеко и наконец вернулась в домашнее гнездо. Неудивительно, что даже после того, как Катерина стала взрослой, Вишневские заботились о женщине, подарили ей жильё и регулярно навещали.

Боря