Спиритический сеанс графини Ельской - Елизавета Вейс

– Китти, Боря! – Улыбка чётко очерченных губ озарила залу ярче всех зажжённых свечей. – Как же я по вас скучала!

Их щёки соприкоснулись, Катерина почувствовала запах ванили, исходящий от подруги. Поля принялась рассказывать, как чудно провела время в загородном имении семьи и как счастлива была бы видеть их там этим летом.

За то время, что они простояли вместе, Боря подозрительно мало шутил.

«Не заболел ли?» Уши брата пылали, словно угли в костре. Шею Поли заливал очаровательный румянец. Между ними явно разгорались страсти куда серьёзнее обычной дружбы. Развить эти мысли помешало внезапное появление князя Машкова.

Катерина заинтересованно осмотрела мужчину, облачённого в чёрную фрачную пару, и осталась недовольна. Нет-нет, Кирилла Машкова нельзя было назвать непривлекательным. И его новый наряд прекрасно подчёркивал все достоинства фигуры: широкий размах плеч, крепкий торс и ровные ноги. Накрахмаленный воротник, белоснежные перчатки, идеально уложенные волосы цвета спелого жёлудя и тонкие усы – всё в нём выдавало аккуратиста. Но до чего же скучным и наигранным это выглядело после той, четвёртой встречи (вероятно, их было больше) с ним. За светским лоском Катерина не ощущала никакой своеобычности, которую так ценила в себе и других. Уже не говоря о том, что сердце этого человека наверняка было чёрным и сморщенным.

– Катерина Павловна… – Выпрямив спину после глубокого поклона, мужчина окинул её ответным изучающим взглядом. – Ваша матушка передала мне, сколь сильно вы сожалеете о тех грубых словах. Можете быть уверены, я нисколько вас не виню. Барышням случается говорить не подумав.

– И в самом деле! – живо подхватила она. – Не понимаю, как мне могло прийти в голову сравнить вас с телёнком и змеёй. Это жестоко и совершенно недопустимо по отношению к бедным животным.

Князь Машков в гневе стиснул челюсти.

– Вы жаждете скандала?

– А вы способны его затеять? – Ни на секунду вид Катерины не сделался испуганным.

Казалось, её беспечность пресекла на корню все его решительные потуги. Спорить с ней явно было сложнее, чем издеваться над братом.

– Приятного вечера, княгиня, – пожелал он сквозь зубы и поспешил ретироваться.

Катерина мысленно вздохнула. Она не любила ссоры, но в конфликтах люди нередко демонстрировали истинную суть, поэтому нарочно провоцировала Кирилла, зная, что родители, которые души не чаяли в сыночке, не поверят её словам. Княгиня хотела вывести его из себя, чтобы маска дала трещину и все вокруг увидели правду.

– Ой-ёй… – Катя прищёлкнула языком, когда среди пёстрой толпы разглядела собственную маменьку. В персиковом платье, которое казалось необъятным за счёт кринолина, женщина обмахивалась веером и с глубоким участием прислушивалась к беседе между княгиней Машковой и сыном.

– Не прошло и пяти минут, а он уже успел нажаловаться! – Катерину переполняло негодование, к которому примешивалась и капелька стыда: всё же ей не хотелось расстраивать маму.

Желание танцевать пропало. Да и лучше не попадаться родительнице на глаза некоторое время. Она могла бы попросить брата отвести её наружу подышать свежим воздухом, но, глядя на его идиллию с Полей, решила их не прерывать. Ничего ведь не случится, если она покинет паркет одна? В конце концов, всегда можно сослаться на плохое самочувствие.

* * *

Губы то и дело норовили расплыться в довольной улыбке. Катерина умела быть незаметной. И сейчас, крадучись в направлении знаменитой каменной оранжереи в саду Машковых, она чувствовала себя героиней одной из тех приключенческих историй, которые так обожала.

Остановившись у арочного входа, княгиня Вишневская постаралась успокоиться. Лихорадочный румянец горел на щеках и груди, не давая прохладе вечера заморозить её. Сердце билось в предвкушении, когда она несмело толкнула дверь.

Внутри оказалось темно и жарко, а ещё пахло так терпко, что у неё мгновенно закружилась голова. Семья Машковых гордилась своей коллекцией растительности. И по праву. В их оранжерее были собраны не только красивейшие цветы, но и ягоды и некоторые фрукты. Катерина чувствовала запах груш, медовые нотки инжира и чего-то кислого, дразнящего обоняние. Как жаль, что в темноте она не могла как следует осмотреться.

Шагнув наугад, Катерина протянула руку к ближайшему растению. Шершавые лепестки под пальцами привели её в детский восторг. Она не знала, что именно трогала, но тягучий аромат пришёлся ей по душе.

Любопытство полностью завладело Катериной: высунув кончик языка, она намеревалась слизать немного липкого сока растения.

– Вас не учили, что нельзя касаться неизвестных вещей и тянуть их в рот?

Княжна Вишневская отшатнулась и выпрямилась, с опаской взглянув в сторону, откуда донёсся вопрос.

– А вас не учили, что нельзя оставаться с незамужними барышнями наедине? – Она была растеряна, поскольку не ожидала, что её могли застичь в подобном месте.

Некоторое время неизвестный сохранял тишину, будто обдумывал услышанное. Но когда Катерина решилась спросить о причинах его нахождения в оранжерее, он заговорил:

– Вы весьма тонко сообщили мне, что находитесь в поисках мужа.

Она едва не задохнулась от возмущения.

– Никто не говорил вам, что вы жутко самоуверенны?

– Теперь перешли к комплиментам. Похоже, вы настроены решительно.

Первым порывом было произнести что-нибудь достаточно ёмкое, что помогло бы передать всю силу её негодования. Однако её тут же обожгла искра догадки.

«Немыслимо. Просто возмутительно!» – Раздражение взрывалось в разуме подобно пушечным залпам.

– Вы следили за мной?! – Катерина немедля двинулась навстречу к мужчине. Ей необходимо видеть его лицо, чтобы уличить в возможной лжи. – Конечно же, я права. Кому понадобится в оранжерею в такое время?

– Идея сбежать от шума в место поспокойнее – вовсе не оригинальна, княжна. Любой мог поступить так же, – нагло парировал он.

Неизвестный продолжал укрываться темнотой словно покрывалом. Она могла лишь различать очертания его силуэта. Однако, чтобы видеть его усмешку, глаза были не нужны.

– Вы только что назвали меня княжной. А значит, имеете полное представление, кто перед вами. Перестаньте дурачиться и немедленно объяснитесь. Хотите меня обокрасть? Убить? Или вовсе – скомпрометировать?

Мужчина вдруг схватился за платок на шее. В его голосе даже послышались нотки неловкости.

– Забавно, что позор – последнее в вашем списке.

– Нас учат этому с детства. Неудивительно, что бесчестие пугает больше всего.

– Обезоруживающая истина, ваше сиятельство.

Понимание этого странного человека растеклось щекочущим теплом в груди. Несмотря на скомканное знакомство, Катерина не могла игнорировать редкое обаяние мужчины, его острословие, которое она встречала, пожалуй, только у её дорогого Власа. И всё же оставаться в его компании и дальше было огромнейшим риском. Нельзя быть уверенной, что незнакомец не