Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская
– И всё же?
– Это не то, о чём рассказывают посторонним, но сейчас мне уже всё равно. Мой муж… – Она снова прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. – Мой муж – непростой человек, и у нас с ним непростые отношения. Но когда он был моим женихом, то искренне пытался завоевать меня. А я думала только о Генри и своей потере. Может быть, вы ещё слишком молоды, чтобы это заметить, но в таком возрасте, от двенадцати до двадцати, люди очень любят думать о смерти, о том, что всё вокруг не имеет смысла и жизнь не имеет смысла… Я была погружена в собственные страдания и игнорировала попытки Доминика сблизиться. Я была к нему жестока. Я не могла ничего с собой поделать, но если посмотреть на ситуацию глазами Доминика, конечно, это всё было ужасно несправедливо. Он не был виноват в том, что Генри погиб. Конечно, долго это продолжаться не могло. Мой жених стал со мной холоден, иногда я замечала, что он смотрит на меня с презрением, почти что с ненавистью. Я наивно надеялась, что он сможет сделать то, что не смогла я, – заставит наших родителей отказаться от свадьбы, – раз уж меня никто не слушал. У него тоже ничего не вышло, мы поженились, и это был кошмарный брак. Мы долгие годы мучили друг друга, и Доминик… Нет смысла рассказывать всё. Но когда Доминик приехал сюда, он кое-что рассказал про Фрэнсиса. Сказал, что я считаю его своим верным рыцарем, а на самом деле он человек без чести и принципов. Оказывается, много лет назад он пытался расстроить мою с Домиником свадьбу. Он пришёл к Доминику, тогда ещё моему жениху, и рассказал про Генри, даже показал мои письма. Сейчас мало кому до этого есть дело, но тогда узнать, что жена досталась тебе не невинной, было унижением и позором для мужчины. По крайней мере, в нашем кругу. Фрэнсис надеялся, что Доминик откажется от брака, когда узнает о моих отношениях с «лакеем». – Леди Изабель прижала пальцы ко лбу, как будто её мучила головная боль. – Но Доминик не мог отказаться. Его никто не спрашивал, хочет он этого брака или нет. Хочет он меня или нет. Он, кстати, хотел. Хотел и одновременно презирал. Он ничего мне не сказал, но я для него навсегда стала дрянью, ничтожеством. У нас с Домиником был шанс, может, не на счастливые годы, но хотя бы на мирные… Но Фрэнсис превратил мою жизнь с мужем в ад. Конечно, и я, и Доминик с возрастом стали спокойнее и терпимее, но к тому времени мы нанесли друг другу столько обид, что ничего исправить уже было невозможно.
Айрис, поражённая этой горькой исповедью, молчала.
Фрэнсис Лайл, такой доброжелательный и романтичный, казался ей жертвой – жертвой шантажа, жертвой неведомого убийцы, жертвой собственных чувств, в конце концов. Но на деле он был скорее палачом, чем жертвой. Палачом той единственной женщины, которую любил и которую мечтал завоевать. Он позаботился о том, чтобы она не обрела счастья – если не с ним, то ни с кем.
Леди Изабель снова заговорила:
– Он ничего не отрицал, повторял, что любит меня, что всё это сотворил только потому, что хотел быть со мной. Он казался мне не тем Фрэнсисом, которого я знала с детства. Кем-то другим. Даже не человеком уже. У меня мелькнула безумная мысль, что это монстр, преследовавший меня всю жизнь. Он, как чёрная птица, нависал надо мной долгие годы, кружил рядом и наносил удар каждый раз, когда моя жизнь могла повернуть в лучшую сторону. Злой дух… Я даже не ненавидела его в тот миг, это было что-то другое. Я чувствовала, что обязана уничтожить его, как уничтожают бешеных зверей или грызунов, которые иначе заразят холерой весь город. – Она задумчиво наклонила голову и посмотрела на Айрис: – Вы обращали внимание на то, какие здесь низкие перила?
Айрис кивнула.
– Я вдруг подумала, что могу сбросить его и всё закончится. Всё станет правильным. Он не заслуживал того, чтобы жить дальше. Я хотела его смерти, так что не буду притворяться, что это вышло случайно. Он почти не сопротивлялся. Он даже не понял, что я хочу сделать. Если бы я не скинула тогда, я бы убила его потом. Взяла бы пистолет и пришла бы к Фрэнсису домой. Я бы всё равно это сделала, – твёрдо произнесла леди Изабель. – Он уничтожал всё, что у меня могло быть хорошего, и ждал, что я рано или поздно приползу к нему. Он получил то, что заслужил.
У Айрис не было сил её осуждать. Она понимала, что нельзя скидывать людей с лестницы – даже если они предали тебя и превратили твою жизнь в кошмар. Но точно так же она понимала, почему леди Изабель сделала это. Она была несчастна и провела в тоске и сожалениях больше лет, чем Айрис прожила на свете, и хотя несправедливо было бы винить сэра Фрэнсиса во всех её несчастьях, для леди Изабель он стал воплощением всех неудач, всего горя в её жизни.
Тонкая фарфоровая оболочка была наполнена болью и яростью.
Айрис не знала, что ей сейчас делать: просто встать и уйти? Она ведь ничего больше и не хотела – только предупредить леди Изабель и, может быть, получить ответы на свои вопросы.
Но она не может уйти – не когда возле леди Изабель лежит пистолет.
Она облизнула губы, обдумывая, что же сказать, но сказать ничего не успела. Где-то далеко внизу, у входной двери, прозвенел звонок.
Рука леди Изабель легла на рукоять пистолета.
Глава 31
Между страниц
– Это может быть кто угодно, – быстро произнесла Айрис, вскакивая с кресла. – Заказ из бакалейной лавки или мистер Гринстрит, к примеру. Пожалуйста, не делайте глупостей!
– Что ещё за мистер Гринстрит? – спросила леди Изабель, чуть нахмурившись.
– Поверенный сэра Фрэнсиса. Дэвид вам рассказывал про него вчера.
– Ах, этот… – вяло качнула головой леди Изабель.
Её теперь ничто не заботило – на лице не отразилось ни тревоги, ни интереса, ни хотя бы любопытства. Она как будто уже отрешилась от этого мира.
– Я так и живу, – произнесла леди Изабель и поднялась на ноги. – Все эти пять дней я вздрагиваю от каждого звонка в дверь, от каждого телефонного звонка, от незнакомых голосов внизу. Думаю – ну всё, они поняли и пришли за мной.
