Посредник - Женя Гравис
– Я про службу вообще думать не могу…
– А вот это зря. Нам, Михаил, без тебя нелегко. Сегодня на труп курсанта прислали. Он уронил фотокамеру, а потом его стошнило в кусты.
Афремов едва заметно усмехнулся.
– И потом, – продолжил Митя. – Кого мне вместо тебя на курсы в столицу отправлять? Не Вишневского же. И уж тем более не Семена.
– Какие курсы?
– По киносъемке. В столичной полиции уже начали хроники делать с мест преступлений и весьма довольны. Глядишь, и для нас Ламарк на кинокамеру раскошелится.
– Не шутишь? – подозрительно спросил Мишка.
– Нисколько. Но если ты не хочешь…
– Хочу!
– Тогда дуй за веником.
В Сыскную полицию Самарин вернулся лишь поздно вечером и до ночи составлял отчеты по делу об убийстве Зубатовой, о самоубийстве японского слуги и его посмертном признании.
Путь назад был отрезан. Навсегда.
Глава 20,
В которой сыщик закрывает сделку
Все, что чувствовал Митя после этого бесконечно долгого дня, – лишь такую же бесконечную усталость.
Спать хотелось неимоверно, но он плеснул в лицо холодной воды и налил себе чашку чая. Сон успеется. Надо решить последнюю проблему.
Самарин открыл буфет и достал с дальней полки жестяную банку из-под кофия. Высыпал в раковину пшено, подставив ладонь, в которую после потока зерен упал перстень. На какой-то миг Мите показалось, что никакого артефакта там нет. Никогда не было. Или его кто-нибудь выкрал. Или… Но нет. Кольцо было на месте.
Митя положил его на стол рядом с чашкой. Артефакт снова спал, не подавая признаков жизни и прикидываясь обычным кольцом с рубином.
– Ну и что с тобой делать? – спросил Митя.
Перстень ожидаемо ничего не ответил.
Сыщик неспешно пил чай, мысленно выстроив перед собой возможных претендентов на бесценное сокровище.
«Каравай-каравай, кого хочешь выбирай…»
Вперед, плутовато улыбаясь, выдвинулся Лазарь Зубатов. Прохвост и авантюрист. Конечно, он человек талантливый и интересный, но эта сомнительная мораль… Не то чтобы Зубатов начнет поднимать мертвецов и плодить нежить где-то на африканских просторах, но доверять ему такую ценную вещь точно не стоит.
Надежда – оставшаяся дочь отца Илариона? Искренняя и прямодушная барышня, с сильным даром, но совершенно не представляющая реальной жизни. Отдать ей перстень все равно, что сунуть бомбу в руки ребенку.
Воображаемая Надя сделала было шаг вперед, но ее тут же опередил Зубатов, подхватил под руку и шепнул: «Дорогая, не волнуйся, я со всем разберусь». Все верно. Так и будет. По крайней мере, в первые годы замужества. Вряд ли Зубатов позволит супруге принимать важные решения. Не силой, нет, а исподволь: «Милая, я знаю лучше, у меня есть опыт. Не забивай себе голову этой ерундой…»
Сам отец Иларион? Лицо священника тут же возникло перед глазами. Человек, который вертел супругой и детьми, как марионетками? Который, по сути, толкнул одну из них на преступление? Тот, кто выглядит участливым и понимающим, но не способен разглядеть и осознать, что происходит в его семье? Ну уж нет.
Аделаида Сима? «Прекрасная злодейка» обернулась, приподняв вуаль и глядя на Митю печальными глазами. Талантливая мошенница с несчастливым прошлым. С кольцом далеко пойдет. Митя очень живо представил себе мадам Симу, которая обольщает очередного престарелого жениха, жить которому осталось от силы месяц. Да и основной спиритический бизнес с таким подспорьем сразу пойдет в гору. Нет и еще раз нет.
Петр Хауд? Митя попытался разглядеть иллюзорного Петра Алексеевича, но его постоянно загораживала жена. Клара Аркадьевна уже тянула вперед пухлые пальцы, унизанные перстнями, словно намекая, что еще один в эту компанию прямо просится. Так и случится. Петя снова начнет потихоньку спиваться, а его шумная супруга – резво окучивать будущих клиентов. «Гроб кедровый, обивка глазетовая, модель “Идиллия”»…
Член Магистерия господин Мортен? Старичок в расшитом кафтане прошелестел что-то – Митя не смог разобрать. Наверняка что-нибудь о необходимости всестороннего поддержания магического правопорядка с целью недопущения использования исторических реликвий в несообразных целях…
Почувствовав, что засыпает, сыщик залпом допил крепкий чай.
Закопать кольцо или утопить? Есть шанс, что рано или поздно кто-то его отыщет. Сжечь? Вряд ли старые артефакты можно уничтожить обычным огнем. Разве что бросить в жерло вулкана, как предлагала Соня. До ближайшего пара тысяч километров будет, к середине лета как раз можно доехать.
Оставить себе? Спрятать в сейф и постоянно думать о том, что до кольца кто-то сможет дотянуться? «Ты же первым и доберешься», – сказал себе сыщик. И с этим сложно было спорить.
Искушение. Оно будет всегда. Соблазн узнать, сколько жизни отмерено коллегам, друзьям, любимой девушке… А если вдруг мало – что тогда? Что он будет делать?
Ничего. «Ничего ты, Митя, не сделаешь, – ответил он себе. – Будешь жить с этим знанием, понимая, что никак не сможешь повлиять на неизбежное».
Может, Дарья Васильевна поэтому так и отстранялась от родни? Чтобы не привязываться и не мучиться потом от того, что близкие люди уходят один за другим?
«Да я бы с ума сошел, – подумал Митя. – Двести пятьдесят лет, как она выдержала вообще».
Глупости. Тот Самарин из недавнего сна про будущее не казался сумасшедшим. У него были высокая должность, уважение коллег, известность, большой дом…
А еще он выглядел бесконечно одиноким.
Так и будет, да?
Митя вылил остатки заварки и сполоснул кружку. Кинул рассеянный взгляд на приветливо приоткрытую дверь кладовки. А может, предложить этот подарок тьме и пусть сама разбирается, что с ним делать? Как трусливо и малодушно. И если честно, последняя встреча была слишком свежа в памяти. Вот уж с кем точно не хотелось бы больше встречаться никогда. Появится ли она еще? Заявит ли новые условия? Закрыта ли их сделка, в конце концов?
Нет ответов. Нет вариантов. Все плохи.
«Это лишь мое испытание», – вздохнул Митя, переодеваясь в пижаму. Фраза вдруг показалась знакомой, и Самарин замер на месте, наполовину продев ногу в штанину.
Точно! Как он мог забыть? Есть же еще одно решение. Абсурдное. Возможно, даже бредовое, но такое простое! Как он сразу не догадался?
Нельзя все объяснить логикой. Хотя явление в Митином сне якобы бессмертного восьмого ученика Соня посчитала совершенно логичным. Поверила сразу, без оговорок. Иногда случаются вещи, совершенно противоречащие здравому смыслу и реальности. Но мозг в отчаянной попытке сохранить рассудок пытается уместить их в привычные рамки – так проще, спокойнее, нормальнее.
Но разве сама
