Крестные матери - Камилл Обре
– Отлично. Отремонтируешь его – и он твой, – спокойно заключила Петрина, когда они вернулись в ее дом.
– Я могу помочь тебе с тем, чтобы привести в порядок и другие дома, – предложил Джонни. – С подрядчиками и ремонтными рабочими нужно быть осторожнее. Они начинают работу, а потом бросают вас посреди хаоса. Чтобы наводить порядок, вам нужен мужчина вроде меня.
Петрина нежно ему улыбнулась. Джонни выглядел как огородное пугало, но даже пугало может отвадить от дома падальщиков.
– Спасибо, дорогой братец, – сказала она. – Но условия такие: ты остаешься в моем доме. Спишь, когда я тебе сказала, и ешь, когда я скажу. Понятно? Иначе я закину тебя в багажник и отвезу обратно в санаторий.
– Слушаюсь, босс. – Джонни опустил чемодан и остановился в коридоре перед абстрактной картиной в раме, написанной яркими мазками живых красок.
Петрина любила современное искусство, деятелей которого Ричард называл «волосатыми бродячими псами». Картина была написана художником из Федерального художественного проекта Рузвельта и явно отражала влияние на художника творчества Пабло Пикассо и Диего Риверы. Покупка картины доставила Петрине большое удовольствие.
Джонни озадаченно посмотрел на картину, но все, что он сказал, было:
– Эми говорила, что ты разводишься.
Петрина вздрогнула от неожиданности. Внутреннее опустошение от предательства Ричарда, который когда-то обещал вечно любить ее, теперь превратилось в тупую ноющую боль, похожую на зубную. Юридические споры из-за развода в таком случае действуют как обезболивающее у стоматолога, подумалось ей.
– Да. Мы сошлись на том, что Ричард сохраняет бо́льшую часть своих денег, а я получаю Пиппу – и эту картину, которую он искренне ненавидит.
Она умолкла, ожидая, что Джонни начнет ее ругать. Но он просто сказал:
– Хочешь, я набью морду Ричарду? Я это голыми руками сделаю. И с большим удовольствием.
– Нет, – ответила Петрина. – Он того не стоит. Пусть лучше умрет медленной, мучительной смертью. Я знаю женщину, на которой он собирается жениться. И она заставит его страдать гораздо сильнее, чем мы.
Джонни улыбнулся.
– Ладно. Тогда сделай для меня еще одно одолжение. Попроси близнецов приехать сюда на выходные, и Эми, если она поправится. Я уже очень давно их не видел. Я хочу, чтобы мальчики посмотрели, какое тут прекрасное место, пока еще не облетели все осенние листья.
– Конечно, – кивнула Петрина. – Пиппа может отвести твоих ребят к лотку с хот-догами, который обожают все местные жители.
* * *
– Эми, звонила Петрина. Джонни покинул санаторий, – объявила Люси. – Она отвезла его в Мамаронек. Он сказал, что очень хотел бы увидеть на выходных своих сыновей, и тебя тоже, если ты достаточно оправилась от своего «гриппа», – язвительно добавила Люси.
Эми, страдающая от утренней тошноты, сидела на диване и осторожными глотками пила чай.
– О, почему Петрина за ним поехала? – раздраженно вопросила она. – Кто сказал ему, что он может вернуться домой? Неужели он для этого достаточно здоров?
– Похоже, что Джонни наконец решил взять всё в свои руки, – мрачно ответила Люси. – Ты не можешь вечно откладывать этот разговор. Так что нам с тобой нужно принять решение. Прямо сейчас.
Эми посмотрела на Люси, которая так и не смогла ее простить.
– Смотри, – безжалостно продолжала Люси. – Я думаю, ты права насчет следующего: во-первых, Джонни очень слаб, и второе, он не будет в восторге, обнаружив, что у тебя скоро родится ребенок.
– Джонни крепче, чем ты думаешь, – возразила Эми. – Он это выдержит.
«Но он может пристрелить Фрэнки, когда тот вернется домой», – подумала она.
Люси, обнаружив, что в состоянии думать об этом довольно отстраненно, продолжила:
– Но это не его ребенок. Его отец – Фрэнки. Ты раньше говорила, что готова отдать мне ребенка. Я хочу, чтобы вы с Джонни именно это и сделали. Я не вижу другого способа с этим разобраться. Я тебе одно скажу, Эми: я не собираюсь просто сидеть и смотреть, как ты растишь сына Фрэнки прямо у него – и у меня – под носом. Я клянусь, что убью вас обоих.
Эми с ужасом посмотрела на нее. В последнее время она стала бояться Люси. Эми раньше не осознавала, как сильно все эти годы полагалась на доброту Люси, но сейчас ей ужасно ее не хватало, и, видя это змеиное пламя в глазах бывшей подруги, она гадала, смогут ли они вернуться к прежним отношениям, которые были для нее так необходимы.
– Хорошо, Люси, – прошептала она. – Если ты этого хочешь, мы так и поступим.
– Да, – горько ответила Люси. – Именно этого я и хочу. Более того, в эти выходные ты поедешь к Джонни и во всем ему признаешься. И мне неважно, насколько плохо ты себя чувствуешь. Ты отправишься в дом Петрины вместе с близнецами и скажешь Джонни, о чем мы договорились. И тебе лучше выполнить уговор, Эми. Если Джонни начнет возражать, просто отошли его ко мне.
* * *
Винни и Поли бежали по лужайке, чтобы поприветствовать отца, который сидел в шезлонге, любуясь нежно-голубым проливом Лонг-Айленд-Саунд на заднем дворе домика, выбранного им для себя. Эми не пошла во двор вместе с ними, а близнецам велела передать отцу, что они с Петриной готовят обед и позовут, когда все будет готово.
Мальчики внезапно остановились и изучающе посмотрели на изможденное лицо отца. Они выглядели неуверенно, настороженно, будто их обманули и этот тощий мужчина, обрядившись в знакомую одежду, пытается выдать себя за их крепкого и здорового папу.
– Да это и вправду я. – Джонни криво улыбнулся.
Кто-нибудь должен был их предупредить. Но, возможно, он сам виноват: всего однажды разрешил близнецам навестить его, опасаясь, что дети могут подхватить туберкулез от него или других больных в этом месте, наполненном страданиями и смертью. Поэтому они не наблюдали постепенное угасание Джонни, как Эми. Теперь они застыли посреди лужайки, будто каменные статуи, которые люди устанавливают на постаменты на подъездных дорожках к дому.
– Не волнуйтесь, парни. – Он распахнул руки. – Я потерял несколько фунтов, но я все еще ваш отец. Я только согнулся, но не сломался. Подойдите ближе, мне нужно многое вам рассказать.
Сыновья свернулись клубочками, будто два пса, на пляжном одеяле, которое Петрина разложила у ног Джонни. Она тактично вернулась в дом, чтобы дождаться Эми.
– Смотрите, парни, – начал Джонни, обращаясь к сыновьям, – важнее быть умным, чем сильным. Но вы можете стать и умными, и сильными, и тогда в
