Посредник - Женя Гравис

– Так быстро?

– Клиентов много, – замялся Хауд. – Клара… Да, в общем, неважно. Или только через неделю получится.

«А зачем тянуть? – подумал Митя. – Родни нет. Бывшим коллегам, кажется, все равно. Придет кто-нибудь завтра – хорошо. Не придет – значит, никому больше Яворский не нужен».

– Хорошо. Пускай в пять.

– Какой гро…

– Выберите сами, Петр Алексеевич, все, что необходимо. Чтобы было не очень дорого, но прилично. Полагаюсь на ваш вкус.

– Как скажете. Священник будет нужен?

– Не заметил, чтобы покойный был особо набожен.

– Значит, нет. Как полагаете, какую музыку он бы хотел услышать на прощание?

– Боюсь, оркестр я уже не потяну.

– Я придумаю что-нибудь. Необременительное.

– Тогда… – Митя на пару секунд задумался. – Двенадцатый этюд Шопена. Революционный. До минор.

* * *

Соня пробыла в канцелярской лавке почти полчаса – дольше оставаться было уже просто неприлично. Особенно учитывая, что купила она лишь пару карандашей (совершенно ненужных), а остальное время провела, беседуя с управляющей. А если быть совсем честной – то и дело бросая взгляды на коробку с письмами в надежде, что кто-нибудь явится за корреспонденцией. Кто-нибудь, похожий на поэта Непейкова или таинственную Н.

Увы, никто за письмами не зашел.

Соня шла по улице, размахивая портфелем и радуясь тому, что в Москве окончательно потеплело. Скоро завершится последняя учебная сессия, и до осени можно будет отдыхать. Ну, почти отдыхать. В редакции летом работы тоже немного, и Валерий Сергеевич уже предупредил, что при желании Соня может взять длинный отпуск. Отпуск! Впервые в жизни! Настоящий.

Соня подумывала о том, что можно будет поехать к тете Саше в Абрамцево. Та с приходом весны начала в усадьбе ремонт и намеревалась принимать гостей в почти готовом к открытию музее имени Саввы Мамонтова. Тете Саше точно не помешала бы помощь.

Эти мечты слегка омрачала лишь тетушка. Леокадия Павловна с Сониной помощью методично обходила московские лечебницы и частных врачей, но нигде не услышала диагноза, который бы ее удовлетворил. Может, потому, что тетушка меняла диагнозы так же часто, как и докторов?

Вчера у нее было низкое давление, а сегодня – слишком высокое. На прошлой неделе болела голова, теперь же – ноги. Упадок сил сменялся повышенной возбудимостью, а люмбаго – несварением.

Может, тетушке и вправду не хватало внимания? Каждый из лекарей выслушивал ее внимательно, порой по часу, и давал рекомендации, которыми Леокадия Павловна начинала пренебрегать, едва выйдя за порог.

А если предложить ей поехать вместе в Абрамцево? Вероятно, это может помочь, но тогда первый Сонин отпуск будет испорчен бесповоротно…

Она вдруг поняла, что ноги вынесли ее на Покровку, к знакомой чайной, где собирался дискуссионный кружок. Сегодня встречи не предполагалось, но Софья толкнула входную дверь, намереваясь выпить чаю с пирожными. Птифуры здесь были чудо как хороши.

И сразу наткнулась на парочку в углу. Преподаватель Озеров обнимал за талию однокурсницу Лизу Барсукову и губами искал что-то у нее за ухом. Искал так активно, что сережка в ухе дергалась и поблескивала, а Лиза глупо хихикала. Соня замерла от неожиданности и наткнулась на Лизин взгляд. За пару секунд улыбка на ее лице сменилась растерянностью, а потом – смятением. Елизавета стремительно покраснела, вскочила и бросилась в дамскую комнату.

– Лиза, куда вы? – оторопел Могислав Юрьевич и теперь тоже увидел Соню. Натянуто улыбнулся. – М-да… Неожиданно.

Софья молчала, не в силах придумать подходящие к ситуации слова. Ну ладно Лиза, но он-то преподаватель! Женатый человек! Одно дело – безобидный флирт на расстоянии, но чтобы так…

– Софья, боюсь, вы все неправильно поняли, – первым нарушил молчание Озеров.

– А что я не так поняла, Могислав Юрьевич?

– Со стороны могло почудиться, что мы со студенткой занимались чем-то неподобающим, но, поверьте, это не так. Вам просто показалось.

Соне такой поворот разговора совсем не понравился.

– Могислав Юрьевич, помните, вы нам как-то рассказывали про словесные подтасовки? Там был один из пунктов… как же это… заставить человека усомниться в своей памяти. Убедить его, что он принимает мнимое за реальное. Я уверена, что видела то, что видела.

– А вы хорошая ученица, – слегка поморщился Озеров. – Что ж, предлагаю просто забыть этот мелкий инцидент. У всех случаются промахи.

– Вы взрослый человек. Женатый! А она… очень наивная и доверчивая.

– Софья, вы же умная барышня. Не будем раздувать из мухи слона. Всего лишь один ничего не значащий эпизод.

– Отрицание чувств и фактов, имеющих важность для субъекта, – парировала Соня.

Озеров вдруг показался ей лабораторной мышью в лабиринте, которая тычется мордочкой в разные стороны в поисках выхода.

– Софья, вы сейчас слишком взволнованы и смущены, чтобы мыслить рационально.

– Выражение сомнений в эмоциональной стабильности и адекватности субъекта.

– Да что ж такое! Как вы позволяете себе разговариваете с преподавателем? С человеком старше и опытнее вас.

– Подчеркивание мнимой возрастной и физиологической некомпетентности.

– Прошу, хватит цитировать меня же. Я понял, что вы отлично усвоили предмет. Хорошо, воля ваша. Доложите руководству университета. Меня уволят, а за спиной барышни Барсуковой до самого диплома будут шептаться студенты. Ее репутация тоже пострадает. Не говоря уже о том, что ваши одногруппники не дослушают курс и останутся без итоговых оценок по предмету. По-вашему, это будет справедливо?

Еще месяц назад Соня посчитала бы, что эти слова звучат очень убедительно и веско. И наверное, согласилась бы. Но сейчас внутри нее все протестовало, и поделать с этим ничего было нельзя. Даже вымышленный попугай замер, с интересом слушая беседу и механически закидывая лапой в клюв зерна.

– Вы правы, Могислав Юрьевич, – вздохнула Соня. – Мое слабое место – это обостренное чувство справедливости. Но, пожалуйста, не перекладывайте на меня вину и ответственность за этот… эпизод. Я не буду докладывать ректору. Решите сами, как поступить. Всего доброго.

Глава 15,

В которой наступает последний день ультиматума

Утро для Мити началось не совсем привычно. Направляясь спросонья в туалетную комнату, он заметил у двери комок белого меха и не сразу вспомнил, что это. Матильда лежала, уткнувшись носом в щель у порога, и тихо вздыхала.

«Идиот», – отругал себя Самарин. Оделся, вынес собаку во двор и поставил на газон.

Она присела, понюхала землю, отошла в сторонку и улеглась на траву, не предпринимая никаких попыток не то чтобы убежать, но даже прогуляться.

Миска на кухне, в которую Даша со вчера накрошила вареного мяса и яиц, осталась нетронутой.

«И эту проблему тоже надо решать», – думал сыщик, глядя на собаку, снова уткнувшуюся носом в порог. Оставить здесь – не вариант. Ей и так