Хрустальная сказка - Макс Рейн

Телефонный звонок разорвал тишину.

– Да! – Алекс взял трубку.

– Почему ты не берёшь мобильный? – голос Лолы звенел раздражением.

– Честно говоря, даже не знаю, где он, – ответил Алекс равнодушно. – Наверное, в кармане пальто лежит, на беззвучном.

– Ты не хочешь извиниться за свой уход? – спросила она.

– Нет, – сухо ответил он.

– Значит, ты считаешь это нормальным – пригласить меня, и оставить в середине вечера?

– Мне показалось, ты прекрасно проводила время.

– Алекс, так и скажи, что ты приревновал.

– Сказал бы, если б это было так.

– Алекс! – в голосе Лолы звучало отчаяние. – Я пришла туда ради тебя! Ты же знаешь, как много для меня значишь?

– Конечно, – сказал он равнодушным тоном. – Но это еще не значит, что мы прикованы друг к другу. Ты мне не принадлежишь.

– Но Алекс! Я хочу принадлежать тебе… полностью. Я люблю тебя. Я хочу разделить с тобой всё. Алекс, пойми – я хочу быть только твоей!

– Моей и еще Нолана, – подчёркнуто уточнил Алекс.

– Причем тут он? – её голос прозвучал глухо.

– Знаешь, иногда лучше держать дистанцию. Такую, чтобы никто не пострадал.

Повисла тишина.

– Кто причинил тебе боль, Алекс?

– Не понимаю, о чём ты.

– Тот, кто никогда не страдал, не боится боли. Ты словно выстраиваешь между нами стену из-за того, что кто-то когда-то ранил тебя.

– Нет, Лола. Никто меня не ранил. Я мог бы придумать красивую историю о разбитом сердце, но это была бы ложь. У меня были отношения, но никем я не дорожил так, как тобой.

– Почему же тогда ты открываешься лишь наполовину? И заставляешь меня делать то же самое?

– Не знаю. Правда, не знаю. Возможно, интуиция подсказывает, что без этой защитной стены, как ты её называешь, я стану уязвимым. Знаешь, как в боксе, открылся – получил, – он усмехнулся. – Хотя, может быть, за ней ничего и нет.

– Ты пробовал когда-нибудь её убрать?

– Именно это я сейчас и делаю, – спокойно ответил он. – Потому что хочу, чтобы ты меня поняла. – Лола молчала, осмысливая его слова. – Лола, – продолжил он, – я действительно ценю тебя и восхищаюсь тобой, потому что вижу, что у тебя тоже есть своя защитная стена. Ты красивая, целеустремлённая, самодостаточная. Я бы не смог быть с девушкой, для которой являюсь единственным смыслом жизни.

– Знаешь, что, Алекс? Я устала от этих полумер. Либо ты решаешься на настоящие отношения, либо мы заканчиваем вот это всё. Я не собираюсь быть твой удобной девочкой. Либо ты прямо сейчас говоришь, что готов быть со мной по-настоящему, либо мы закончили. Навсегда. Решай. Я жду. – Её голос звучал твёрдо. – В трубке повисла тяжёлая тишина. – Что ж… – выдохнула она и нажала отбой.

***

Ночью Антуан не спал. Он вновь задумался о том, какую паутину сплел Лексус вокруг него за последние несколько месяцев. Мозг работал без остановки: «Кто такой Лексус? Сумасшедший музыкант? Почему он выбрал меня? А может, его кто-то нанял?»

Антуану остро захотелось обсудить эту версию с Алексом. Схватив с тумбочки телефон, он набрал номер брата. Алекс ответил мгновенно, будто ждал звонка. В трубке играла музыка, громкая и напряженная.

– Не спится? – посочувствовал Алекс.

– Судя по всему, и тебе тоже, – невесело отозвался Антуан.

– Что стряслось?

Антуан колебался. На языке вертелись сотни слов, но ни одно не казалось правильным.

– Этот Лексус… Помнишь, мой сосед снизу?

– Еще бы, – хохотнул Алекс. – Как его можно забыть?

Знакомый легкомысленный смешок брата вызвал раздражение.

– Он… – начал Антуан, но запнулся. «Может, это была ошибка – звонить», – думал он, нервно кусая губу.

– Он что? – Алекс ждал.

– Он украл мои вещи, – выдохнул Антуан, чувствуя, как его слова повисают в воздухе. – Все старое барахло… Толстовки, винилы, даже монитор, который ты выбросил.

Алекс хмыкнул.

– Пришли его ко мне. У меня тоже кое-что для него найдется. Отдам всё сразу.

– Алекс, как ты думаешь, зачем он это делает?

На том конце повисла пауза.

– Традиционная, добытая «тяжелым трудом» философская мудрость гласит, что у всего, что делает человек, нет иного смысла, кроме того, которым он сам свое действие наделяет.

– Что? – не понял Антуан.

– Спроси у него.

В трубке послышались голоса, потом связь оборвалась. Антуан недоуменно уставился на телефон. В комнате воцарилась мертвая тишина. А за окном выл ветер.

***

Она танцевала под дождём в парке, а я стоял под зонтом и считал минуты.

– Иди сюда, – позвала она, протягивая руку. И на миг я почти решился сделать этот шаг из безопасного укрытия навстречу дождю, навстречу ей. Почти.

Странно, как незаметно мы учимся быть разумными. День за днём прячемся за зонтами привычек, укрываемся в коконе комфорта, пока жизнь проходит мимо – юная, страстная, желанная. Я ведь тоже умел танцевать под дождём, не боясь промокнуть до нитки. Теперь, глядя на мокрый асфальт, я думаю: что если мой зонт отгораживает меня от жизни?

Алекс вздрогнул от стука дверей и поднял голову. Вокруг царила тьма – он заснул за столом в своей квартире, даже не заметив этого. В темноте тускло светился циферблат часов: «19:31». За окном плыл тяжелый зимний вечер, и стекло запотело изнутри, будто квартира дышала.

«Нужно встать и убраться отсюда», – пронеслось в голове, но тело, будто налитое свинцом, не слушалось. Он знал, что сейчас начнется.

В первый раз это случилось в ночь переезда. Он ходил по комнатам, рассматривал свое новое жилье и никак не мог отделаться от странного ощущения – будто уже был здесь раньше. Не просто был – жил. Ерунда, конечно. Обычное дежавю. Разбирая коробки, нашел среди вещей снимок своего школьного выпуска. Достал его, машинально протер стекло рамки, поставил на стол у лампы. А потом была гроза. Вспышка молнии залила комнату мертвенно-голубым светом, как на засвеченной фотографии, и в этот момент он увидел своё лицо на снимке. Оно исказилось, поплыло, будто кто-то наложил один снимок на другой. Голова закружилась, Алекс прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд. Но фотография не становилась чётче. А потом появились тени. С тех пор каждый вечер, ровно в девятнадцать тридцать две, всё повторялось, и каждый раз он чувствовал одно и то же —внутри разрастается пустота, пальцы немеют, подступает тошнота. Вот и сейчас желудок свело, вчерашняя бессонная ночь давила на веки, но о сне не могло быть и речи. Несмотря на прохладу в комнате, его бросило в жар.

Пошатываясь, Алекс встал и распахнул обе форточки. Порыв ледяного воздуха ворвался в комнату, всколыхнув