Хрустальная сказка - Макс Рейн

Пегги словно подменили. Улыбка ее стала застенчивой, и девушка произнесла непривычно мягким, хотя и хриплым голосом:

– Ох, Ник, было бы круто! Бабка моя говорила: «На словах как на дрожжах – главное, чтоб не перекисло!»

– Потанцуем? – Ник протянул ей руку.

– Сейчас, только переобуюсь. Лол, пойдёшь со мной? – Лола встала и направилась с подругой в дамскую комнату.

По дороге Пегги не могла сдержать эмоций.

– Ты видела? Пьер глаз с меня не сводит. Придурок! Похоже, уже и забыл, что пришёл с этой курицей, – в её голосе смешались злость и удовлетворение.

– Единственное, что мне было нужно – это любовь, – с неожиданной горечью призналась она. – А он что наделал?.. Я вообще поняла – он меня никогда не любил. Мы просто совпали травмами.

– Какими травмами? – Лола остановилась перед зеркалом.

– У него крыша поехала от бабла, а у меня – от его отсутствия. Короче, мы поняли друг друга.

– Совместимость по психическим проблемам гораздо интереснее, чем по гороскопу, – философски заключила Лола, доставая из сумки пудреницу.

– А вообще, нужно научиться любить себя и только себя, – задумчиво продолжала Пегги.

– Мне Алекс как-то сказал, что любовь к себе приходит через усталость от того, что пытаешься понравиться кому-то. Когда наконец-то доходит, что надо и свои чувства учитывать, понимаешь? Как будто собираешь все свои поломанные кусочки как пазл. И вместо того чтобы швырять их в кого-то, склеиваешь, холишь и лелеешь. Если не получается любить себя, значит, недостаточно устал.

– Умный он у тебя… Даже слишком, – буркнула Пегги.

– Ага, – с гордостью подтвердила Лола.

– Кстати, его видео «Как не нужно преображаться», сделало меня знаменитой. Я уже со счёту сбилась, сколько у меня подписчиков. Удивительно, как у него получается создавать такой вирусный контент.

Пегги с явным облегчением переобулась в разношенные балетки.

– Ты их с собой принесла? – удивилась Лола, глядя на подругу в зеркало.

– А ты думала, я совсем сдурела – весь вечер на этих ходулях стоять? Щас! – довольно усмехнулась Пегги. В её глазах заплясали озорные искорки.

***

Антуан схватил стоящую в углу швабру и осторожно приоткрыл дверь в гардеробную. Сердце ушло в пятки. Было невыносимо страшно сделать шаг. Он прислонился к двери, борясь с тошнотой. С большим трудом заставил себя осторожно заглянуть внутрь. В просторной гардеробной никого не было. Зеркала, установленные дизайнерами на шкафах, отражали его собственное безумное лицо. В руках дрожала швабра – жалкое оружие, на которое смешно было надеяться.

Едва уловимый шорох прошёлся по нервам, как скрип ногтей по стеклу. Антуан медленно открыл дверцу шкафа. Пусто. Открыл следующую. Тоже никого. Одну за другой он отворял створки, ощупывая взглядом каждый угол, водил шваброй по тёмным местам. В гардеробной все выглядело обычным, но в этой обычности что-то было не так.

И тут Антуана как молнией ударило. Здесь должен быть тайный проход. Иначе как этот человек мог исчезнуть?

Антуан вновь принялся проверять шкафы и стучать по стенам. Смотрел в ящиках, заглядывал под полки. Чуть не сорвался вниз, забираясь на антресоль. Всё впустую. Он обессиленно опустился на пол и обхватил голову руками. Так легко эту загадку не разгадать. Кто-то чрезвычайно хитрый шел против него. Этот кто-то решил его уничтожить, и теперь Антуан у него в руках.

С трудом заставив себя подняться, Антуан зацепился взглядом за край коврика, заметив едва различимую складку на персидской дорожке. Он подошёл ближе, разглядывая каждую нить, каждый стежок – что-то было не так в плавном узоре. Красные линии сплетались с синими, золотые нити мерцали в ворсе, этой складки там точно не было. Антуан тяжело сглотнул и опустился на колени. Тело не слушалось. Пальцы скользнули по ворсу. Антуан начал скручивать ковёр в рулон. Тёмная древесина паркета открывалась медленно, доска за доской. В тусклом свете проступали царапины, потёртости. Внезапно он увидел в полу ровный квадратный вырез с маленькой металлической скобой на петлях. Люк. Волосы на затылки зашевелились.

Пальцы сами потянулись к скобе. Крышка поддалась слишком легко. В нос ударил резкий запах моющих средств. Внизу зияла чернота, и в ней угадывались очертания узкой лестницы.

Руки тряслись, но Антуан включил фонарик на телефоне и направил его вниз. Лестница уходила в тёмный подвал. Дрожащий свет выхватил старую стену, на ней висел бойлер, а под ним стояла стиральная машинка. Антуан боялся пошевелиться. Мысли путались. Нужно вызвать полицию. Он стоял, сжав телефон так, что пальцы побелели. Хотелось бежать и кричать. Но он шагнул вперёд. Сначала одна ступенька, затем другая, третья…

Алекс

Алекс стоял возле белоснежной мраморной колонны и беседовал с отцом Нолана, импозантным пожилым мужчиной, оказавшимся на удивление приятным собеседником.

– Это отец Нолана, – шепнула Лола, не скрывая удивления. – Странно, я и не знала, что они знакомы.

– А вот и сам Нолан, – Пегги кивнула на идущего им навстречу парня.

Заиграла медленная мелодия. Пары на мраморном полу плавно перестроились, и среди них Алекс увидел Лолу с Ноланом. Тот слишком интимно прижимал к себе ее, придерживая за талию. Они кружились в танце естественно и непринуждённо, словно делали это уже сотни раз.

Алекс вернулся к опустевшему столу. Гости рассеялись по залу – одни танцевали, другие прогуливались, разглядывая друг друга. Официант бесшумно поставил перед ним бокал мартини. Музыка отвоёвывала пространство, сдвигая гул оживленных разговоров все дальше в углы просторного зала.

Рассеянно поправляя безупречно завязанную бабочку, Алекс думал, что всё вокруг напоминает страницу глянцевого журнала: сверкающие хрустальные люстры, официанты с шампанским на подносах, светские беседы. Он достиг всего, к чему стремился. Результатом выверенного пути стали нужные знакомства, членство в престижных закрытых клубах, квартира в историческом центре и солидный банковский счет. Каждое решение становилось очередным кирпичиком в фундаменте его новой жизни.

Взгляд машинально отмечал идеально уложенные волосы, приклеенные улыбки, отточенные жесты. Мужчины в смокингах от одного и того же портного, женщины в платьях от именитых дизайнеров. Алекса поразило осознание – все они походили друг на друга, словно манекены в витрине элитного бутика. Даже их смех звучал одинаково – приглушённый, сдержанный, будто отрепетированный перед зеркалом.

В глубине зала раздался хриплый заразительный хохот, совершенно неуместный в этом храме благопристойности. Алекс скользнул взглядом к барной стойке. Точно, Пегги! Она стояла в своем небрежно-элегантном костюме и, запрокинув голову, безудержно смеялась. Её смех разрезал зал как луч солнца – живой, настоящий.

Алекс почувствовал, как его собственная улыбка, отточенная месяцами, соскальзывает с лица. Он поймал своё отражение в зеркальной стене – та же