Клуб любителей искусства и расследований - Марк Экклстон

– Послушай, Рен, у меня есть твой номер. – Астрид надела рюкзак. – Я напишу тебе о квартире, когда разберусь с документами. – Она сделала паузу. – Я не умею прощаться. Так что просто пойду. Прежде повидаюсь с остальными. Но мы скоро свяжемся, хорошо?

Рен показала ей пальцами букву «V», знак победы или мира. Затем Астрид оставила их с отцом наедине.

По дороге она думала о Синтии Лич. О том, что она сочла смерть мужа «будоражащей». Астрид начала ее понимать. После смерти Виктора миссис Лич оказалась в центре всеобщего внимания. Цветы. Звонки. Открытки с соболезнованиями. К ней приходили даже незнакомцы вроде Астрид. Синтия Лич снова почувствовала себя живой. Однажды она вернется к прежнему состоянию. Когда-нибудь после похорон. Однако теперь она наслаждалась. Говорила со всеми, кто готов был слушать. В кои-то веки слушали ее, а не Виктора.

Фрэнк сидел на обычном месте, растянувшись в кресле, с кофейной кружкой на подлокотнике. Аннабель сидела за мольбертом и вставляла свою последнюю акварель – выдры на закате – в простую картонную рамку. Астрид вошла и стала готовить всем чай и кофе, чтобы вытеснить выпитое в пабе пиво.

Вдруг вошел Кабир, на его лице читалось искреннее удивление. Он поднял указательный палец. На кончике был маленький ярко-оранжевый кружок – наклейка.

– Свершилось, – сказал он.

– Что свершилось? – спросила Аннабель.

– Я ходил узнать насчет картин, выставленных на продажу. Кто-то купил одну из моих работ, акварельные домики. Кому-то они так понравились, что за картину заплатили… – Он замолчал и повернулся к Астрид. – Надеюсь, это не твоих рук дело?

Астрид замотала головой.

– Клянусь, нет. Теперь ты настоящий художник.

– Не верится! Моя мечта сбылась.

Он пошел к стулу, все еще с оранжевой наклейкой на пальце.

Астрид пришла в голову мысль. Все они получили то, что хотели. Кабир продал свою картину. Аннабель провела день в яхт-клубе. Фрэнк нашел себе джакузи. Рен едет в колледж. Было приятно видеть их счастливые лица. Трантеру никогда не испытать таких эмоций.

– Мне вдруг пришло в голову, – сказала она. – Насчет Трантера. Думаю, все закончилось хорошо.

– Ну не знаю, – протянул Фрэнк. – Я бы предпочел увидеть его за решеткой.

– Это было бы справедливо, – сказала Астрид. – Однако он получил наказание гораздо суровее. Трантер больше всего в мире хотел лишь одного. Вступить в БОЯ. Тогда он бы действительно выиграл. Увы, иногда тот, кто считает себя победителем, даже не видит финишной ленточки.

– Мне нравится, – сказал Кабир.

– И мне, – согласилась Астрид. – Не помню, кто мне это сказал. Но это правда. Трантера теперь никогда не примут в клуб. Он лишился мечты из-за своей жадности и подлости. И винить он может только себя.

– Неважно, куда его занесет, – сказал Кабир. – Все вокруг будут знать, что он замешан в темных делишках. Он станет парией.

– Пираньей? – переспросил Фрэнк.

– Парией, Фрэнк, – сказала Астрид. – То есть изгоем. Его выгонят из каждого клуба и ресторана в Монако. Таким, как он, нигде не рады.

Все с ней согласились. У Трантера был шанс. Доказать, что он лучший. Исправить несправедливость, с которой столкнулся его отец. И он все испортил.

– Да уж, почувствовать вкус победы, исполнив мечту, – Кабир поднял палец с наклейкой, – и тут же все потерять. Он будет жалеть до конца своих дней.

Астрид кивнула.

– Каждый день.

– Ой, – сказала Аннабель, – извините, что меняю тему. Ты не заметил, что-то из моих картин купили, Кабир? Простите, я не хотела испортить момент.

– Я не посмотрел, – ответил Кабир. – Давайте вместе сходим и проверим.

Все встали и направились к двери. Кроме Астрид. Остальные думали, что она последует за ними, поэтому не оглядывались.

Она нашла в рюкзаке блокнот для рисования и осторожно вырвала листы с портретами. На оборотах написала дату и слова «Первое раскрытое дело Клуба любителей искусств и расследований». Затем она оставила рисунки на мольберте Аннабель, где их обязательно заметят. Ожидая, пока члены Клуба отойдут от флигеля, Астрид смотрела в открытое окно на крыше. Небо было бледно-голубым.

Жизнь людей не похожа на мозаику. Так однажды сказал ей Саймон – мол, все кусочки никогда не сложатся в единую картину. Впрочем, он никогда не посвящал себя чему-либо без остатка. Она верила, что сейчас в ее жизни чего-то не хватает. Маленького синего кусочка неба, который нужно вставить на место. Подойдет ли он идеально? Возможно, нет. Однако пришло время выяснить. Ей нужно было навестить отца. Чтобы наладить отношения.

На лодке ее ждали запасы еды и питья. Баки с водой наполнены, аккумуляторы заряжены. Она вполне могла пройти долгий путь вдоль западного побережья Франции, ни разу не бросив якорь. Астрид обшарила книжные полки. Дядя оставил морские карты всей Европы. Все они были изрядно потрепаны. Довелось ли ему обогнуть Европу? Или побывать в Испании?

Астрид составила маршрут. Шестьдесят пять морских миль до мыса Гаага, выпирающего в пролив Ла-Манш. Потом на юго-запад, через Нормандские острова, вокруг скалистого побережья Бретани и вниз, в сторону Испании. Лучше всего плыть ночью, когда вокруг меньше паромов, пересекающих Ла-Манш. Она приготовила кофе и отнесла его в рубку вместе с картами и красным фонарем. Затем подошла к лодке Харлоу.

В открытую дверь каюты было видно Харлоу, слушающую радио. Астрид постучала по дверному косяку, и Харлоу поднялась на палубу.

– Уходишь? – спросила она.

Астрид рассказала ей о своем плане. Харлоу одобрила:

– Нет ничего лучше ночного плавания.

Астрид развязала конец на корме, а Харлоу на носу. Они стояли в центре шлюпа, течение реки все еще мягко сталкивало борта лодок.

– Ты слышала о Трантере? – спросила Астрид.

– Да, слушала радио. Он снялся с гонки. Больше его ни в одну регату не пустят. – Харлоу смотала трос и бросила его на палубу. – Похоже, в конце концов ты победила.

– Похоже на то. – Астрид подняла трос. – А ты готова сообщить миру, что жива?

– Через пару дней. Обещаю. – Харлоу передернула плечами. – Как же не хочется привлекать внимание прессы!

– Думаю, не стоит преувеличивать. Многие люди все еще горюют по тебе. Даже совершенно незнакомые. Остров будто так и не пережил общую утрату.

– Правда? – Харлоу выглядела изумленной.

– Да. Все будут рады, что ты цела. Они поймут.

– Ты так думаешь?

– Определенно. И первым делом ты навестишь сестру, верно?

Харлоу скрестила руки на груди и смущенно улыбнулась.

– Хорошо, Астрид. Я найду общий язык с Селестой. Обещаю.

Астрид перешла на «Приют кроншнепа», и Харлоу завела двигатель. Ее лодка двинулась вперед. Вдруг Астрид кое-что вспомнила.