Последний Туарег - Альберто Васкес-Фигероа

Понимая это, в тот день, когда Омар эль-Кебир заметил на горизонте патруль, который преградил ему путь, ему даже не пришло в голову дать отпор. Он просто сообщил своему грязному лейтенанту, что готов заплатить сто тысяч долларов, если им позволят продолжить путь.

Выбор был прост: если их заставят отступить, они найдут другой участок границы или другую страну, где военные окажутся более сговорчивыми. А если те решат напасть, он распоряжался порезать мешки с деньгами, чтобы сильный ветер, дувший в тот момент, разнёс купюры по всей пустыне, где они станут добычей для коз.

Грязный лейтенант не раздумывал и минуты, во многом потому, что решение уже было принято его начальством: восемьдесят процентов собранных на границах средств за "право убежища" шло в государственную казну, а оставшиеся распределялись среди тех, кто их охранял, в зависимости от их звания, ведь именно они жарились под палящим солнцем.

Впрочем, военным это нисколько не мешало, поскольку в беднейших странах планеты как солдаты, так и офицеры были невероятно счастливы. Ведь за несколько месяцев они зарабатывали больше, чем могли мечтать заработать за всю жизнь. Можно сказать, что гадафисты-беглецы стали новым манной небесной для пустыни.

Согласно международным законам, у «политических беженцев» конфисковывали оружие перед пересечением границы. Однако, едва они ее пересекли, хитроумный лейтенант предложил продать им самые плохие из изъятых стволов, прекрасно понимая, что путешествовать без защиты по враждебным землям, кишащим бандитами, крайне опасно.

Несмотря на то, что тот лишил Омара аль-Кебира его любимого «Ремингтона» и ночного бинокля, он вспоминал этого бесстыжего человека с некоторой благодарностью, ведь если бы лейтенант отказал им в проходе, повстанцы, которые шли по их пятам, расправились бы с ними так же, как расправились с их ненавистным диктатором.

Ночами они двигались на юг, избегая дорог, колодцев, оазисов и населенных пунктов. Несколько месяцев они скрывались в горах у скалистого ущелья с крошечным озером, выживая благодаря редким походам за припасами, которые совершали двое из их группы.

Им нужно было выждать время и дать миру забыть о наемниках Каддафи, так как большинство из тех, кого поймали, были линчеваны. Умереть на поле боя – это одно, но позволить «орде оборванцев, вооруженных палками, облить себя бензином, который тогда был единственным изобилием в Ливии, и сжечь заживо» – совсем другое.

Двое из его людей, не выдержав лишений, адской жары и, особенно, отсутствия женщин, дезертировали. Однако далеко они не ушли. Один застрелился, чтобы избежать плена, а второго Омар переломал ноги и оставил на открытой равнине, чтобы шакалы и стервятники преподали ему урок верности данному слову.

Тот, кто клялся служить Омару аль-Кебиру, должен был служить до последнего дыхания.

Иншаллах!

Но, видимо, воля Аллаха на этот раз была иной. Шакалы не появились, возможно, из-за удаленности местности, а стервятники не осмеливались приблизиться, пока их будущая добыча яростно размахивала палкой. Они лишь кружили в воздухе, ожидая удобного момента, не рискуя сломать крыло.

В Сахаре стервятник, который не может летать, сам быстро становится жертвой.

Аллах, чьи пути, как известно, неисповедимы, направил к месту событий грузовик контрабандистов, которые, как также известно, предпочитают малоизвестные маршруты. Они заметили медленное кружение птиц издалека и подошли в надежде, что это труп какого-нибудь каддафиста, у которого могут быть ценные вещи.

Они были сильно удивлены, обнаружив живого, но истощенного мужчину. Долгие споры о том, спасать его или оставить умирать, завершились в пользу спасения, благодаря сострадательному духу бедуинов.

Как оказалось, контрабандисты занимались перевозкой медикаментов – опасный, но прибыльный и уважаемый бизнес. Из-за обилия поддельных лекарств, поступающих из Китая и Индии, люди больше доверяли таким контрабандистам, чем обычным аптекам.

Раненому повезло: обезболивающие и антибиотики оказались настоящими. В благодарность он указал точное местоположение своих бывших товарищей, за которых ливийские власти назначили солидное вознаграждение.

Через несколько дней верный Юсуф вернулся с припасами и сообщил, что нашел останки дезертира, покончившего с собой, но ни следа второго. Омар понял, что пора менять место.

Через несколько месяцев, получив загадочное послание, написанное на спине осла, он осознал: теперь одного переезда недостаточно. Нужно искать сильных союзников, чтобы противостоять проклятым имаджеганам с их дьявольскими барабанами.

Первое, что пришло ему в голову, – джихадисты.

Омар презирал фанатиков, особенно тех, кто кричал «Аллах велик!» перед самоподрывом. Аллах действительно велик, но не нуждается в таких жертвах. Однако сейчас он был вынужден примкнуть к этим «буйволам», чтобы защититься от «одинокого льва».

Он понимал, что имаджеганы не хотят открытого конфликта с другими туарегскими фракциями. Они предпочитали анонимных исполнителей, устраняющих каждого противника поодиночке.

3

Гасель Мугтар пытался понять, почему ему отказали в предоставлении людей, необходимых для того, чтобы раз и навсегда покончить с Омаром эль-Кебиром и его наёмниками.

Ему казалось несправедливым, что его оставили одного, несмотря на то что знали, где скрывается враг, и обладали достаточными средствами, чтобы стереть их с лица земли. Однако в итоге он смирился с тем, что те, кто управлял сложной сетью интриг, знали больше, чем он мог бы когда-либо узнать.

Он ощущал себя пешкой на огромной шахматной доске, передвигаясь клетка за клеткой и сосредотачиваясь на том, чтобы устранить со своего пути всех, кто становился ему помехой. Когда он устал созерцать звёзды, то снова отправился в путь, чтобы найти лощину, где спрятал верблюда со всеми припасами.

Из сумки он достал современную винтовку с высокой мощностью, дальнобойностью и глушителем, которую ему дал Хасан. Он собрал её в темноте, как был обучен, лёг на песок на холме, упёр локти и настроил ночной прицел, прикреплённый к оптическому.

Всё выглядело нереальным в зеленоватых лучах, словно он жил в кошмарном сне. Ничего не двигалось ни в деревне, ни вокруг, но он вооружился терпением, зная, что это его лучший союзник. Если он когда-нибудь потеряет терпение, это обернётся против него.

«Охотник, поджидающий жертву, не имеет более опасного врага, чем тот, кто прячется внутри него самого». Эта фраза, часть заповедей тех, кто охотится на газелей и антилоп в пустыне, в равной степени применима к тому, кто стремится убить человека, хорошо знающего эту пустыню. Гасель знал, что его враги прекрасно знают местность.

Поэтому он не удивился, когда спустя почти два часа из деревни в юго-западном направлении двинулась длинная вереница верблюдов без всадников. Никто не тянул за поводья, чтобы не выделяться на горизонте и не