Зверь - Кармен Мола
— Девочка приходила, но перстень мне не отдала, его унесла дама, сеньора де Вильяфранка.
Следующая оплеуха сбросила Исидоро со стула.
— Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю, иначе тебе будет очень плохо.
Ростовщик был так перепуган, что даже не пытался встать с пола — так и сидел, прикрывая голову руками.
— Дня два назад ко мне заходил Марсиаль Гарригес. Потом я прочел в газете, что его убили, и говорят, это он был Зверем. Сюда он приходил, только чтобы спросить, где можно купить золото на вес…
Брат Браулио наступил сапогом на лицо ростовщика и надавил:
— С кем он водил дружбу?
— Клянусь, я не знаю! Он приходил сюда всего два раза. В последний раз просил сообщить ему, если я увижу этот перстень.
— Куда сообщить?
— В Собор Святого Франциска Великого. Записку надо было отдать приору Бернардо, а он бы кого-нибудь прислал ко мне.
— Отлично. Продолжай. История начинает казаться увлекательной.
Ростовщик рассказал, что послал следить за девочкой, которая приносила перстень.
— Я сказал Гарригесу, что она живет на спичечной фабрике. Больше я ничего не знаю. Он расплатился со мной и ушел.
Услышав это, Лусия бросилась на ростовщика и пнула его в живот:
— Моя сестра пришла, чтобы продать тебе перстень, а ты продал ее Зверю.
— Чтобы причинять настоящую боль, нужно учиться. Вот как это делается, — пояснил брат Браулио и с такой силой ударил ростовщика под дых, что у того перехватило дыхание. Монах встал на колено, схватил ростовщика за галстук, дернул вверх и заглянул ему в глаза: — Что-нибудь еще? Расскажи еще, и тогда я, может быть, тебя не убью. Хотя девочке этого очень хочется.
— Сюртук! — в отчаянии крикнул ростовщик, увидев, что монах занес кулак для удара. — Он еще спрашивал про сюртук! Спрашивал, не приносила ли девочка вместе с перстнем коричневый сюртук.
Брат Браулио замер с занесенным в воздухе кулаком. Бросил взгляд на Лусию — она тоже насторожилась. Сюртук падре Игнасио Гарсиа… Чем он мог быть интересен?
52
____
Симон остановился на выезде из Толедских ворот у сторожевой будки. Брат Браулио перекинулся парой слов с караульным, и их пропустили. Впервые за долгое время Лусия пересекала городскую черту законным способом. Накануне вечером, перед тем как отправиться в квартиру Диего, они сходили в собор, где брат Браулио забрал свое монашеское облачение, а Лусия во всех подробностях пересказала ему события того дня, когда на Клару напали в пещере и обокрали их. Тогда же пропал и сюртук. И вот теперь они отправились на его поиски.
После очередной невыносимо душной ночи, когда казалось, что этот богом забытый город раскалил землю своей порочностью, небо затянули низкие облака. Кучер хлестал лошадь кнутом, объезжая ухабы и колеи, полные грязи, где то и дело увязали колеса. Покосившиеся лачуги, изможденные дети и тощие собаки мелькали перед глазами Лусии, заставляя вспоминать недавнее прошлое. Только времени под силу стереть тяжелые воспоминания… Мимо проплывали обугленные руины Пеньюэласа.
Однако их путь лежал дальше, в сторону пещер.
Брат Браулио подал знак, и экипаж остановился. Монах велел извозчику подождать. В такой глухомани невозможно будет найти другой транспорт, чтобы вернуться в город. Лусия повела брата Браулио в гору, к пещере, где умерла Кандида. Монах поднимался по склону с легкостью военного, привыкшего к жизни в горах. Они обходили пещеры одну за другой — почти в каждой кто-то жил. Монах бесцеремонно обыскивал чужие жилища, рылся в мешках, откидывал одеяла, перетряхивал узлы с одеждой, не тратя ни секунды на объяснения. Женщины роптали, мужчины возмущались, собаки обнюхивали сутану монаха, пока тот рылся в чужих вещах. Но его ничто не останавливало; он с легкостью подавлял слабые попытки сопротивления с помощью крепких затрещин и грозных взглядов.
В пятой пещере они наткнулись на старуху, которая что-то помешивала в котелке. На ней был коричневый сюртук — тот самый, который они искали, тот, что согревал мать Лусии в последние минуты жизни. Брат Браулио приказал старухе снять его, но столкнулся с упрямством, перешедшим в отчаянное сопротивление. Монах не делал скидки на то, что перед ним женщина преклонных лет, а она скулила и цеплялась за сюртук, как за ребенка, и уверяла его, что заплатила за эти обноски целый реал. Монах вывернул ей руку, прижал к стене и отобрал сюртук. Проклятия старухи неслись им вслед, становясь все тише, но не умолкая. Извозчик ждал их, покуривая трубку.
На пути в город брат Браулио тщательно осмотрел сюртук, но не нашел ничего интересного.
— Должно же в нем быть что-то особенное! Марсиаль ведь не просто так искал эту тряпку…
Он начал снова обыскивать сюртук и вдруг что-то нащупал.
— Кажется, я нашел...
Разорвав подкладку, он вытащил сложенный вдвое лист бумаги. Под словом «Наставники» были перечислены чьи-то имена. Рядом с каждым из них стояли заглавные буквы: MGR, RDLV…
— Что там написано? — нетерпеливо спросила Лусия.
— Наставники… Так обычно называют основателей тайных обществ. Ниже — имена — Отдохновение, Золотое Сияние, Вечная Молитва. Это секретный код карбонариев.
— Там не написано, как их на самом деле зовут?
— Буквы рядом с именем могут быть инициалами, но могут иметь и другое значение. Может быть, это обязанности в тайном обществе или еще что-нибудь. Всего здесь двенадцать имен.
— А что эти двенадцать человек делают?
— Понятия не имею.
Брат Браулио был не до конца честен с Лусией. Он знал о карбонариях гораздо больше, чем говорил. Ему было известно, что члены общества — убежденные противники абсолютизма. Во время ритуала посвящения они клянутся беспрекословно повиноваться и хранить тайну общества. Нарушение клятвы карается смертью. Общество состоит из множества ячеек, а каждая ячейка — из председателя, его заместителя, секретаря и двадцати братьев. Но кто же эти двенадцать человек из списка?.. Почему листок с их именами теолог Игнасио Гарсиа прятал за подкладкой своего сюртука? И кто из этих двенадцати главный?
— У них обязательно должен быть Великий магистр. Тот, кто руководит обществом…
— Это Зверь? Марсиаль Гарригес? — спросила Лусия.
— Нет, он был всего лишь исполнителем, — покачал головой брат Браулио.
Он читал в газетах биографию Гарригеса, чье военное прошлое мало отличалось от его собственного — то есть от прошлого Томаса Агирре, агента карлистов. Гарригес, как и он, был солдатом, а не генералом.
— Зверем его называли на улицах и в газетах. В тайном обществе он носил другое имя. И в этом списке был бы пешкой, не больше… Простым воякой.
— Как и вы.
Брат Браулио с изумлением уставился на девочку, но кивнул. Возможно, скоро придет время рассказать ей, кто он на самом деле.
Лусия взяла у него из рук листок, попыталась прочитать список:
— От… до… х…
— Отдохновение, — подсказал монах. — Ты не умеешь читать?
— Умею, но совсем чуть-чуть. Прочтите мне эти имена!
— Тебе они ни к чему, это мое дело. — Он забрал у нее листок.
— Очень даже к чему. Моя сестра в плену у карбонариев!
— Газетчик говорил тебе, кто, по его мнению, мог состоять в этом обществе?
— Никаких имен он не называл. Но, может быть, Доносо… Хотя расспрашивать этого одноглазого — все равно что разговаривать с камнем.
— Возвращайся в квартиру Диего и жди меня там.
— А вы что будете делать?
— Слишком много вопросов. Делай, что тебе говорят. Эй, возница!
Экипаж остановился. Брат Браулио вышел, расплатился и приказал отвезти девочку на улицу Фукарес. Лусия обернулась и некоторое время смотрела, как монах быстро идет вниз по улице, потом уселась поудобнее и стала наслаждаться тем, что едет в экипаже, как настоящая сеньорита.
Сидеть дома Лусия не собиралась. Она доверяла
