Хрустальная сказка - Макс Рейн
Выехав из гаража на улицу, он оказался в совершенно другом мире. На замерзших улицах Стокгольма пушистый снег превратился в серую слякоть. Её месили сотни спешащих ног. Толпы прохожих, кутаясь в шарфы и пряча лица от колючего ветра, торопились к теплым вестибюлям метро. В городе полным ходом шла уборка снега.
Выйдя из машины, Антуан сразу понял, что оделся неправильно. Ледяной ветер словно острым лезвием пронизывал тонкое пальто, заставляя ежиться и втягивать голову в плечи. Антуан укрывался от ветра, перебегая от одной припаркованной машины к другой, но мороз всё равно пробирал до костей. «Как же хочется спрятаться, закутаться, исчезнуть». Облако теплого дыхания мгновенно застывало в воздухе, рассыпаясь крошечными льдинками. До входа в институт оставалось не меньше пятидесяти метров открытого пространства – настоящее испытание в такую погоду.
Наконец оказавшись под защитой стен родного института, Антуан прокрутил в голове планы на предстоящий день и запланировал несколько интересных опытов с мышами. Но едва он успел разложить на лабораторном столе необходимые материалы, как его вызвали в кабинет профессора ван Херша. Пришлось отложить дела и быстро собираться на встречу.
Антуан торопливо задвигал ящик стола, когда к нему подошел Томас. «Вот, держи», – сказал он, протягивая тонкую бежевую папку, подписанную печатными буквами: «Медицинская карта Фрекен Юзефсон». Антуан молча кивнул и, вновь открыв ящик стола, аккуратно положил в него папку. Затем методично собрал бумаги в стопку, убрал канцелярские принадлежности и, оставив рабочее место в идеальном порядке, направился к профессору.
Просторный и величественный кабинет ван Херша символизировал ум и достижения профессора. Почти всю комнату занимали высокие стеллажи, заставленные книгами и научными трудами. Тома стояли ровными рядами, разложенные строго по тематикам: нейробиология, психиатрия, анатомия и многое другое. Многие из этих книг написал сам профессор.
– Я смотрю, ты совсем не появляешься в лаборатории. – Профессор остановил строгий взгляд на небрежно застегнутом халате Антуана. – В научке, что ли, сидишь?
– Везде понемногу, – уклончиво ответил Антуан.
– Ты это видел? – ван Херш взял со стола свежий номер «New Scientist». Профессор иногда любил просматривать научно-популярные журналы, отслеживая, как мир воспринимает последние открытия в нейронауках.
На обложке красовался человек в белом халате, в руках он держал подопытного зверька. Подзаголовок гласил: «Крыса, которая умнее большинства людей: российский стартап представляет новую технологию нейроинтерфейса».
– Нет, – помотал головой Антуан.
– Так посмотри, – профессор толкнул журнал, и тот заскользил по столу. – Страница восемь. И не стой уже, – ван Херш сделал приглашающий жест, указав на стул.
Антуан бегло прочитал статью и вернул журнал.
– Ну, и что скажешь? – прищурился профессор.
– Интересный маркетинговый ход. – Антуан обратил внимание, как едва заметно приподнялись брови профессора. – По сути – это модифицированная технология биофидбека, но представленная как революционный прорыв для привлечения инвесторов. Однако сама идея синтеза ИИ и нейростимуляции… – он сделал паузу, собираясь с мыслями.
– Продолжай, – поторопил ван Херш.
– Если искусственный интеллект может подсказывать правильные ответы через стимуляцию мозга, то теоретически в нашем случае эту технологию можно адаптировать для терапии психических патологий. Например, для лечения фобий или тревожных расстройств.
– То есть, – прищурился профессор, – перепрограммировать восприятие?
– Именно. Можно создавать нейронные ассоциации, подавляя негативные реакции и усиливая положительные. Мозг учится заново, словно идёт по натянутому канату, но на этот раз с поддержкой нейросети.
Профессор медленно улыбнулся:
– Вот именно, Антуан. Стартапы часто забегают вперед со своими обещаниями, но их настойчивость заставляет нас задуматься о новых подходах. Нейростимуляция в сочетании с машинным обучением… – Профессор постучал пальцем по журналу. – Здесь есть над чем работать.
– А еще… – Антуан от возбуждения заерзал. – ИИ поможет подобрать или создать уникальную музыкальную композицию, которая воздействует на конкретные нейронные сети мозга. Определённые ритмы, частоты и тембры могут стимулировать нужные нам мозговые зоны.
Профессор пошевелил белесыми бровями, и глубокие морщины на лбу пришли в движение.
– Живет мысль. – У ван Херша это считалось высшей оценкой. Антуан просиял. – Герр Берг, заканчивай свою диссертацию поскорее. Нас ждет новый совместный проект. И еще на конференцию в Париж поедешь со мной.
В лабораторию Антуан возвращался, не чувствуя под собой ног. Общий проект со всемирно известным светилом! Разве он мог об этом мечтать? Нобелевская премия сама прокладывала путь к Антуану.
Подойдя к своему рабочему столу, Антуан внезапно ощутил тревогу. Стопка бумаг чуть перекосилась. Один лист слегка выбивался из пачки. Ящик письменного стола оказался не полностью задвинут, хотя Антуан был уверен, что закрыл его, когда полчаса назад покидал лабораторию… Минуту Антуан стоял неподвижно, прикидывая, можно ли доверять собственной памяти. Но лишь всё яснее понимал, что кто-то порылся в его бумагах.
Антуан посмотрел вокруг. В лаборатории никого – все ушли на обед. В ящике все как будто лежало на месте. Но это зыбкое «как будто» и беспокоило. Факт оставался фактом – кто-то из коллег копался у него на рабочем месте. Возникало два вопроса: кто это был и что он искал? Антуан снова обвел взглядом лабораторию, представляя лица аспирантов, одним из которых был этот кто-то.
«Кто он? Чьи пальцы осмелились прикоснуться к моим мыслям?»
Лексус
Мобильник трезвонил настойчиво, без умолку. Лексус выскочил из душа и машинально посмотрел на часы. «Без четверти девять. Интересно, кому я понадобился в такую рань?» Он потянулся за сотовым, поскользнулся на кафеле и грохнулся на пол.
– Твою мать! – вырвалось у него.
Лексус заранее возненавидел звонившего, и, поднимаясь, грубо рявкнул в трубку:
– Алло!
– Могу я услышать господина Лексуса? – вежливо поинтересовались на другом конце.
– Господин слушает, – съехидничал Лексус, которого покоробило дурацкое обращение.
– Доброе утро, прошу прощения, если я вас разбудил. Я предположил, что вы еще и не ложились спать. Молодые музыканты в это время только возвращаются домой.
Лексус насторожился.
– Кто вы?
– Петер Саундборг. Вы заходили ко мне в офис и оставляли запись вашей песни. Ведь так?
– Да, – неуверенно ответил Лексус, – но ваша секретарша сказала, что вы и слушать не будете!
– А я взял и послушал, и приглашаю вас ко мне. Хотелось бы обсудить ваше творчество подробнее.
– Обсудить что? – Лексуса охватило невероятное волнение. Слишком сильно втянув воздух, он зашелся в удушающем кашле.
– Ваше творчество, вашу музыку, – терпеливо повторил Саундборг, позволив Лексусу откашляться.
В трубке повисла тишина. Лексус судорожно переваривал услышанное. Самый известный музыкальный продюсер Швеции зовет его к себе обсудить песни. Фантастика! Лексуса била мелкая дрожь.
– Это что, прикол такой?
