Плюшевые мишки не умирают - Чо Йеын
– Я знаю, что это за слово. Nevertheless.
Это был правильный ответ.
Хваён подошла к мишке. Разорвала скотч, который приклеивала с тяжестью на душе, и крепко-крепко обняла его. Девушка сделала глубокий вдох, и ее дыхание впиталось в грязную шерсть плюшевой игрушки. Настоящий Тоха все понял без слов. Хваён была безумно счастлива. И настолько же испугана. Чувство переполненности сердца передалось и Тоха. Мишка вытянул свои разодранные лапы и обнял Хваён в ответ. Он решил, что больше не сбежит, и со всей искренностью признался:
– Я не думал, что ты помнишь это слово.
И еще:
– Спасибо, что помнишь меня.
– С языка сорвал, – тихо ответила девушка.
И, оторвав Тоха от себя, опустила его на кровать. Сейчас не время для сантиментов. Раз настоящего Тоха определили, пора узнать, кто же им притворялся. Подавив бушующее в ней чувство душераздирающей тоски, Хваён подошла к самозванцу:
– Кто ты?
– Действительно, кто же?
На его лице, что все это время абсолютно ничего не выражало, повисла похожая на маску улыбка. Самозванец скосил глаза на сидящего на кровати настоящего Тоха:
– Может, он знает?
Хваён тоже бросила взгляд на плюшевого медведя. Тоха же с непроницаемым видом упрямо уставился на самозванца. Вышедшая из себя Хваён подняла сковородку повыше и пригрозила:
– Ты не время тяни, а быстро отвечай. Как тебя зовут?
– Хан Тохён.
«Хан Тохён»? Хваён опешила от столь неожиданного ответа и тихо повторила про себя это имя. Она определенно где-то его слышала. Только где? В голове тут же вспыхнул старый образ роскошного колумбария из новостей. Глаза девушки расширились, а плюшевый мишка наконец заговорил:
– Погибший сын Хан Чонхёка и мой двоюродный старший брат.
И следом обратился к Хваён:
– Я вспомнил все, что произошло в тот день.
* * *
Долго ли, коротко ли, но признание в итоге подошло к концу. И Тоха спросил:
– Тебя это не беспокоит?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, в нас с Хан Чонхёком все-таки течет одна кровь, мы же с ним родственники.
Затем, выдержав паузу, добавил:
– Ты же сама говорила, что кровные узы – это связь, которую невозможно увидеть, но и невозможно разорвать. Получается, я племянник твоего заклятого врага. Фактически он и Чон Хёнмина убил.
Между ними повисла странная тишина. Тоха ждал ответа Хваён, склонив голову к земле словно грешник. Он подумал, что задавать подобные вопросы после и так запоздалого разговора было не очень правильно с его стороны. Что он слишком поспешил, ведь ей, чтобы просто осознать правду, требовалось время. Тоха испытывал угрызения совести за то, что каждый раз делал что-то не так, а потом жалел об этом. «Может, притвориться спокойным и сказать, что она может дать ответ позже? Но когда наступит это “позже”? Если я сделаю вид, что для меня это не так важно, она ведь поймет», – размышлял парень. Хотя уже сейчас его покрытые шерстью коротенькие ножки тряслись от волнения.
Не было ни единого признака, что эта тишина когда-нибудь закончится. Тоха хотелось, чтобы Хваён сказала хоть что-нибудь. Вот как, оказывается, чувствуют себя преступники в ожидании приговора. Окончательно потеряв терпение, Тоха медленно поднял голову и взглянул на девушку. Лицо ее абсолютно ничего выражало – она только разомкнула пересохшие губы, но дикий хохот так и не дал ей заговорить.
Этот внезапный смех вырвался у Тохёна. Он смеялся громко, на весь дом, будто в припадке – на лице то ли радость, то ли отчаяние. Казалось, он либо издевается, либо рыдает. Не заботясь о том, что Тоха отчаянно ждал ее ответа, Хваён встала с кровати и начала рыться в сумке. Едва скрытый намек на смену темы.
«Да, – подумал Тоха, – ей будет трудно ответить сразу». Сейчас голова Хваён должна быть забита лишь стремлением узнать правду и совершить месть. Тоха подавил беспокойство и подошел к ней. Лучше воспринимать это так, будто ему дали испытательный срок.
– Что ты ищешь?
Хваён ответила, даже не взглянув на него:
– Хочу кое-что проверить. Чон Хёнмин. Фабрика мягких игрушек. Заброшенная фабрика…
Хваён достала из рюкзака гроссбух и раскрыла его. Под фотографией Чон Хёнмина, которого видел Тоха, значилась подпись – «фабрика». К Тоха вернулись воспоминания, и если он рассказал правду, то получается, что «фабрика» – это та самая фабрика игрушек, где Хан Чонхёк укладывал в чемодан труп. Фабрика игрушек. В Вольпхёндоне изначально было много промышленных предприятий. Однако после того, как его исключили из программы по реновации, территория оказалась на долгое время заброшена, и множество зданий теперь имели опасность обрушения. Поэтому даже бандиты из квартиры 303 туда так просто не совались. Хваён пробежалась по учетной книге и проверила надписи под каждой фотографией. Слово «фабрика» встретилось пять раз. Чон Хёнмин, Пак Чунхо, Ли Тачжун, Сон Хёнчжин, Им Хёнчжун. Все как один – худощавые парнишки. И если упорядочить вновь обретенные Тоха воспоминания…
1. Он увидел Чон Хёнмина в комнате Тохёна. 2. Появился плюшевый медведь, который привел Тоха на фабрику игрушек. 3. Там он увидел, как Хан Чонхёк укладывает мертвое тело Хёнмина в чемодан. И заметил минивэн У Ёнчжина.
Наконец удалось найти связь между Чонхёком и Ёнчжином. Судя по данным из гроссбуха и шумихе в новостях, Ёнчжин был торговцем живым товаром, который продавал подростков без опекунов. С Чонхёком же он сотрудничал пять раз. Вполне возможно, что в рамках этих сделок бандит поставлял ему живых или мертвых юношей, а затем уже избавлялся от трупов. Тоха как раз стал свидетелем этой сцены, но попал в аварию, когда попытался сбежать. Таким образом, остается пара важных вопросов.
Зачем Хан Чонхёк все это делает?
Действительно ли в теле Тоха сейчас погибший Хан Тохён?
Мертвое тело Тохёна сожгли, и его прах сейчас находится в личном колумбарии семьи Хан. Получается, он – лишь душа без собственного тела – украл тело Тоха. Но что, если… Вдруг перед ней действительно Тохён, который умер в тот же день и в том же месте, что и ее мама? Хваён прижала руку к своему быстро бьющемуся сердцу. Может, она даже сможет подобраться к правде еще до личной встречи с Чонхёком. «В тот день ты же все
