Дневник Кристины - Алексей Владимирович Сабуров
В третьем или уже в четвертом классе Никита уговорил отца принять участие в школьном мероприятии «Мама, папа, я – спортивная семья». Он сам был не то чтобы бойким и ловким парнем, но ему так хотелось похвастаться своим атлетичным батей, который точно порвет на спортплощадке родителей одноклассников. Папа два раза в неделю, никогда не пропуская, хоть в дождь, хоть в снег, маниакально играл с друзьями в футбол, да еще всегда вспоминал, что всю юность провел в спортзале, а не в библиотеке, поэтому у каждого из детей своя комната, а семья питается не только вареной картошкой и соленой капустой, как все вокруг. И это было правдой для их маленького городка на границе с Казахстаном. Никите тогда было все равно на распад Советского Союза, он слышал об этом только в обрывках разговоров взрослых, но даже он понимал, что яркое богатство упаковок, вдруг появившихся на некогда пустых полках магазинов и в невесть откуда возникших полосатых торговых палатках, доступно далеко не всем.
Отец был занятой человек. Он несколько лет отнекивался от участия в играх, и Никита тоскливо наблюдал веселые семьи одноклассников, которые обнимались после очередной победы в испытании. Он мечтал так же выиграть и прижаться к отцу, который будет улыбаться и, может, даже хвалить его.
В тот раз участвовало шесть семей. И сначала все было почти как представлял себе Никита. Неудачные попытки воспринимались со смехом (ну не Олимпийские же это игры), а выигранное в драматичной борьбе соревнование по броскам в баскетбольное кольцо они праздновали, точно Новый год. Папа даже обнял сына и прошептал ему: «Так держать!» Никита перестал дышать от счастья. Но ближе к концу определились две команды, которые претендовали на победу: Крамаренко и их, Шубиных.
В Шубине-старшем начал просыпаться соревновательный азарт. Он уже не улыбался, часто обменивался мрачным взглядом с главой конкурентной семьи и нервно реагировал на промахи жены и сына. Когда они проиграли перетягивание каната, в его взгляде читалось бешенство, но он удержался от крика: все-таки вокруг были дети, родители, учителя, посчитал Никита. Дома отец всегда говорил что думал. К финишной эстафете Шубины и Крамаренко подошли практически с равным количеством баллов. Когда те были переведены в секунды гандикапа на старте, остальные соперники оказались далеко от борьбы за главный приз.
– Все сфокусировались на своих движениях. – Отец обхватил его и маму своими ручищами. – Делаем все правильно, не торопясь, иначе придется переделывать. А вот когда задание сделано, бежим так, чтобы я не видел, как вы пола касаетесь!
Никита собрался. Наверное, он никогда еще не был таким собранным, сжатым как пружина. И все начало получаться, а у соперника – разваливаться. Уже на первом этапе, самом, казалось бы, простом, когда нужно было без рук провести воздушный шарик через площадку и опустить в корзину, мама Коли Крамаренко упустила невесомый снаряд на пол и долго провозилась, пытаясь как-то его приподнять. В следующем туре сам Коля не смог с первой попытки попасть в корзину мячом, а Никита к этому времени уже давно кинул без промаха и передал эстафету маме. Коля не попал и следующим броском. А после каждой попытки нужно было бежать за мячиком, снова занимать позицию, теряя драгоценные секунды и наблюдая, как тебя обходит уже третий член семьи конкурента. В итоге у Коли от волнения броски стали получаться все хуже, и он встал как вкопанный, боясь кидать. К нему подбежал его папа, и только после короткого разговора у соперников получилось сдвинуться с мертвой точки. А Шубины уже начали триумфально выполнять следующее упражнение с двумя листами картона, по котором нужно было перемещаться, подкладывая их себе под ноги. Волнения не было, и даже штраф мамы, которая случайно наступила мимо листа и вынужденно вернулась на пять шагов назад, не поменял ситуацию – они безоговорочно выигрывали.
Оставалось последнее задание – сорвать победный флажок, который был прикреплен к потолку спортзала. Залезть к нему по канату должен был младший участник команды. Никита уже не волновался. Зачет по канату они сдавали в прошлой четверти. Да, Никита был не самым быстрым, но в норматив на тройку уложился.
Никита подбежал к снаряду, уже смакуя, как отец будет ждать его с победным флагом внизу.
Руки впились в грубую веревку и потащили наверх. Никита ощутил себя могучим Гераклом, который борется с Лернейской гидрой, сжимая толстый канат всеми частями тела, не давая ему вырваться и укусить. Первую треть пути он преодолел кометой, точно взлетел. Здесь он почувствовал усталость рук, но ничуть не забеспокоился – на уроке физкультуры было так же, но сил хватило. Он сбавил темп и медленно прополз выше еще на треть. Заветный флажок уже маячил всего в полутора метрах, а внизу подбадривала мама, и в ее интонации слышался восторг.
Никита подтянулся еще, приближая себя к финишу. Еще на десять сантиметров к победе. Выдохнул. Еще раз посмотрел наверх. Попробовал подтянуться еще. На этот раз мышцы болезненно отказались сжимать пальцы. Что ж, он немного передохнет. Никита повис в четырех метрах от пола, как гусеница на ветке. Крик мамы усилился, словно она думала, что это передаст заряд энергии. Стук сердца усилился, заглушая все, будто кровь поменяла обычные маршруты и пустила весь свой поток в голову.
Нужно было сосредоточиться или, как наставлял папа, собраться. Конкуренты все еще были далеко, Никита мог видеть, как отец Коли перекладывает картонки, медленно продвигаясь к команде. Никита отпустил правую руку и поболтал ею, затем попытался просто сжать в кулак, но не смог. Пальцы безвольно замерли. Он снова ухватился за канат. С усилием дернул свое тело, но подтянуть его уже не получилось.
– Отдохни! – услышал он снизу мамин голос.
– Давай же! Включай ноги! – Это был уже нервный голос отца.
Руки тяжелели, он сам тяжелел каждую секунду. Только что казавшиеся пустяком полтора метра каната вытягивались, словно жевательная резинка, от понимания, сколько на них потребуется сил. А их становилось все меньше с каждой секундой болтания между потолком спортзала и матом на полу. Никита судорожно задергался, пытаясь упереться ногами. Не помогло совсем. Он только почувствовал слабый ожог натертых голых икр, точно крапивный. А в это время Коля уже начал подниматься по соседнему канату.
– Слабак! – сквозь нарастающую панику услышал знакомый голос Никита, но даже не смог попробовать еще раз подтянуться.
Он ощутил, как абсолютно, полностью опустошен, и вцепился в канат, лишь бы только удержаться на нем.
Он провисел на канате, наблюдая, как красный флажок победителя срывает его одноклассник. Только почувствовав жидкость на щеке, он понял, что плачет.
– Слезай,
