Посредник - Женя Гравис
– Я лишь делюсь своим скромным мнением.
«Как же», – подумал Митя.
Слуга-азиат возник возле них неслышно, поклонился и произнес:
– Господин Дэмитори Самарин-сан, мадам Сима проситу васу.
– Предупрежден – значит вооружен! – отсалютовал стаканом на прощание Зубатов.
Перед неприметной дверью в конце коридора Митя с сопровождающим остановились.
– Что значит ваше имя? – спросил сыщик. – Нобуо, так?
– Нобуо. Вэруный, – ответил слуга, низко поклонился и открыл дверь.
Аделаида Сима сидела в полумраке возле окна и размешивала в чашке чай. Увидев Митю, слабо махнула рукой, приглашая сесть. Он опустился в соседнее кресло.
Чертова вуаль. Все-таки гораздо приятнее видеть лицо собеседника, когда с ним говоришь.
Что там, за тонким шифоном? Сыщика интересовали не столько черты лица, сколько эмоции. О чем она там думает? Чего хочет? Нервничает ли? Опасается? Ликует? Сдернуть бы эту проклятую вуалетку и заглянуть прямо в глаза.
– Я не просил личной сессии, – начал первым Митя. – Но раз подвернулась удобная возможность… У меня есть кое-что для вас. Вы, кажется, обронили.
Он вытащил из кармана черный платок и протянул магессе.
– Спасибо, – прошелестел тихий голос из-под вуали, а Митиной руки коснулись пальцы в тончайших шелковых перчатках.
Легко, невесомо, скользя и слегка поглаживая.
Пульс у сыщика слегка подскочил, а в воздухе расплылся аромат восточных пряностей.
Ведьма. Нет – магесса. Хотя, черт побери, какая разница?
Митя встряхнул головой, прогоняя наваждение.
– Со мной не надо играть, мадам Сима. Это может сработать не в вашу пользу.
– Вся наша жизнь – игра, как говорил Шекспир. А женщина по природе своей вынуждена всю жизнь играть роли. Послушной дочери, хорошей жены, заботливой матери…
– Давайте сыграем в сыщика и подозреваемую. Как вам такой сюжет пьесы?
– О, меня нечасто принимают за злодейку. Сложная роль. Драматическая. Дайте угадаю: кузен Лазарь вам тонко намекнул на мою коварную сущность?
Митя неопределенно пожал плечами.
– Мальчишка, – тихо и грустно рассмеялась мадам Сима. – Не может простить, что мой дар оказался сильнее. Я известна и успешна, а он ковыряет свои песчаные могильники. Никем не понятый, никому не нужный.
– О, так у вас, как бы это сказать… магическое соперничество?
– Для него невыносим чужой успех. Тем более от близкого человека. Мы ведь с ним в детстве были лучшими друзьями. А после стали беспощадными противниками. Бабушка всегда больше выделяла меня. Как более одаренную.
– Забавно. Мне показалось, что он как раз себя считал ее любимчиком.
– Делает хорошую мину при плохой ставке. Он неплохо этому выучился.
– Так кто из вас двоих убил бабушку в стремлении овладеть семейным артефактом?
Мадам Сима выпрямилась, и теперь в манере ее читался образ умудренной опытом и ироничной женщины.
– Велико искушение указать на Лазаря как на душегуба. Но я не поддамся этой слабости. Мой кузен отнюдь не трус, нет. Но не окажу ему этой чести.
– Значит, остаетесь вы?
– Могла бы. – Мадам Сима откинулась в кресле и смяла в руках платок. – Я ведь прибыла в Москву еще до смерти бабушки. Инкогнито.
– Вот как?
– Именно. Вы первый из посторонних, кому я рассказала об этом. Но поверьте, меня привели к этому приезду совсем иные обстоятельства.
– Которые, разумеется, вы хотели бы сохранить в тайне, так?
Магесса кротко кивнула. А Митю начало утомлять это представление.
– Так на кого бы вы обратили свой прозорливый взгляд, мадам? Кто, по-вашему, потенциальный душегуб?
– Вы… вы ставите меня в неловкое положение.
– Служба такая. Вы, кстати, делали то же самое с гостями полчаса назад,
– Ах, ну это же совсем другое!
В позе и голосе мадам Симы опять что-то неуловимо изменилось. Как будто в нее вселился новый дух – уже не бедняги Гоголя и не насмешливой львицы, а глуповатой придворной дамы времен императрицы Екатерины.
– Кто? Имя?
– Диос всемогущий! То есть не он, конечно, но пусть будет… Петр Хауд.
– Петр Алексеевич? Этот безобидный тайный пьяница?
– В тихом омуте, Дмитрий Александрович… – Мадам наклонилась и перешла на вкрадчивый шепот: – Алкоголь туманит мозг и призывает в разум демонов. Я и вокруг вас их вижу. У них иная природа, но и она весьма зловеща.
– О, узнаю фирменную зубатовскую родовую черту. Помнится, покойная Дарья Васильевна тоже пророчила мне страшные кары. Но не волнуйтесь. – Митя тоже наклонился и прошептал в складки шифона: – Я с этими демонами уже разобрался.
И подмигнул. Для пущего эффекта.
– Вам все это кажется смешным? – Голос у магессы внезапно стал жестким, а вокруг нее сгустился холод. Черная вуаль на лице, кажется, даже покрылась инеем по краям.
Митю, как ни странно, это совсем не напугало. Наоборот. Казалось, мадам беспорядочно примеряет на себя разные маски в надежде произвести нужный эффект. Хватает то одну, то другую. Но никак не находит правильной.
– Что вы, мадам, я абсолютно серьезен, – ответил Митя. – И в доказательство серьезности моих намерений… Вот.
Он достал из кармана и положил перед ней на стол лист бумаги.
– Повестка, – севшим голосом прочитала вслух мадам Сима.
– Повестка, – подтвердил Митя. – Официальный вызов в Сыскную полицию для дачи показаний по делу об убийстве Дарьи Зубатовой.
– Вот, значит, вы как решили действовать, – выдохнула магесса.
– Я же советовал не играть со мной.
Тонкие пальцы придвинули бумагу, погладили буквы, медленно обводя их по изгибам и угловатостям.
– Могу я… попросить вас?
– О чем же?
– О сохранении моей репутации. – Голос мадам был слегка взволнованным, но без трагичных придыханий.
Митя слушал внимательно. Раз уж нельзя увидеть лицо – надо слушать. И ловить фальшивые интонации. Сейчас наконец сыщик смог различить оттенки искренности в тоне.
– Я имею некоторую известность в Москве, – продолжила магесса. – Если я прибуду в здание полиции посреди бела дня… Это конец, понимаете? Прошу вас…
– Здесь мы точно не сможем обстоятельно поговорить. За дверью очередь страждущих. А ваши показания мне нужны.
– Завтра. В полдень. В Нескучном саду есть японская беседка. Это уединенное место, и у нас будет столько времени для разговора, сколько вам необходимо. Пожалуйста…
– Приемлемо. – Митя поднялся и склонил голову. – Буду ждать вас там завтра в двенадцать. Но если вы попытаетесь меня одурачить – доставлю в Сыскную полицию в наручниках. Среди бела дня. И репортеров приглашу. Всего доброго, мадам.
Глава 20,
В которой летают не утки, но кое-что другое
Сыщик никогда не был в Японии, но если именно так выглядели в этой стране садовые павильоны, следовало отдать должное вкусу и мастерству японцев.
Беседка вызывающе краснела среди начинающего зеленеть Нескучного сада и в то же время удивительным образом гармонировала с окружающей природой. Углы четырехскатной крыши игриво загибались вверх,
