Солнечный ожог - Сабин Дюран
Внезапно испугавшись, я повернула обратно к дому.
Потом остановилась как вкопанная.
Это что, машина? Я услышала вдалеке какой-то звук – он доносился снизу, из долины, но постепенно приближался. Казалось, машина едет чересчур медленно. Ощупывая деревья лучами фар, она ползла по грунтовке и мало-помалу приближалась ко мне: урчание двигателя становилось громче. Если бы она продолжила взбираться на холм, то уже через несколько секунд вырулила бы из-за поворота и залила бы меня светом фар.
Но двигатель машины затих. Фары потухли, и вскоре хлопнула дверца.
Я стояла, не шевелясь и прислушиваясь. Теперь, в наступившей тишине, ночь наполнилась негромкими звуками. Что-то коротко скрипнуло, хрустнула ветка, издалека – предположительно, из дома – донеслись громкие возгласы. А потом – уже намного ближе, прямо надо моей головой, – раздался громкий треск. Я инстинктивно ахнула и рухнула на четвереньки. Из кроны дерева вылетела сова и, необычайно громко хлопая крыльями, зигзагами направилась к темному силуэту разрушенного амбара.
В это мгновение мне хотелось лишь одного – снова оказаться в безопасности в своей комнате. Но я не хотела возвращаться в дом тем же путем – по темной и узкой аллее, мимо припаркованной у обочины непонятной машины. Лучше уж сойти с дороги, полями добраться до территории поместья и пройти к дому через сад. По крайней мере, на открытой местности никто не подберется ко мне тайком, и при необходимости я смогу убежать.
Я пересекла участок земли напротив сельскохозяйственной техники. Мои шлепанцы тихо шуршали по жесткой траве, а подол платья Лулу подрагивал при движении. Обходя стороной разрушенный амбар, я спустилась в глубокую, но, к счастью, сухую канаву и выкарабкалась из нее с противоположной стороны, цепляясь за траву. Потом пролезла через невысокую, тонкую живую изгородь и оказалась в широком поле. Было очень темно, под ногами, разделенные кучами земли, спутались ряды низкорослых растений, по правую руку от меня, на дальнем краю поля, начинался склон, а за частоколом высоких деревьев виднелись огни поместья.
Я устремилась на их оранжевый теплый свет. Идти приходилось по вспаханной, комковатой земле с большими скоплениями сорняков. Пробираясь по краю глубокой борозды, я смотрела себе под ноги, чтобы не поскользнуться и не упасть. На дальнем краю поля была глубокая канава, на земле валялись большие белые камни и сосновые шишки. Я спустилась на дно и начала карабкаться наверх – шлепанцы скользили, полы платья цеплялись за колючую траву, и мне пришлось подтянуться на руках, чтобы вылезти. За канавой был небольшой сосновый бор, его густой подлесок утопал в многослойной черноте. Но в сотне ярдов впереди виднелась плотная садовая изгородь, а за ней маячил нечеткий серый силуэт «голубятни». Я протиснулась сквозь изгородь, чувствуя, как ветки царапают мои руки и ноги через ткань юбки. Теперь у меня под ногами была мягкая лужайка. Звуки, долетавшие из дома, становились все четче по мере моего приближения. Я слышала звон посуды, бормотание, эпизодические взрывы хохота, визг – похоже, Клер. Ну конечно! По всей видимости, оживление вызвано прибытием нового гостя, Роба Керрена, писателя Фила. Это объясняет появление машины на аллее. На меня нахлынуло облегчение, и мне тут же стало неловко за то, что я здесь, в темноте, вся исцарапанная и запыхавшаяся, с землей под ногтями. Миновав последний участок лужайки, поросший черной травой, я подошла к низкой оградке, за которой начиналась зона бассейна. Сделав несколько вдохов, я отругала себя. Эта вылазка была глупой вдвойне: было глупо выходить из дома ночью и глупо пугаться, поддавшись чистой панике. Я проявила слабость.
Но теперь все позади, и я по-прежнему в безопасности. Можно расслабиться.
По другую сторону оградки виднелся чернильный прямоугольник бассейна, вокруг которого в хаотичном порядке стояла брошенная мебель. Красные плавки все еще висели на спицах зонта.
Я направилась к своей комнате. Стрекот цикад стих, превратившись в мерный треск, но ароматы стали ярче. Пахло нагретым на солнце камнем, чабрецом и смолой. Я с вожделением думала о постели.
Сначала по воде пошла небольшая рябь, но очень скоро она взорвалась фонтаном брызг, а затем совсем рядом со мной, над бортиком бассейна, показалась тень – темная, лоснящаяся и нечеткая.
– Мамочки! – воскликнула я, пятясь назад, когда тень выросла и удлинилась, превратившись в мужчину, стоящего передо мной. Мой взгляд уперся в широкую грудь с полоской темных волос.
– Вот черт!
– Простите! – Выпрямившись в полный рост, мужчина вытянул руки ладонями вперед. С него капала вода. – Простите, пожалуйста!
– Вы меня до смерти напугали. – Тяжело дыша, я прижала ладони к груди.
– Простите! Простите! Я думал, вы меня видели.
Он провел рукой по волосам – снова полетели капли воды.
– Черт, – снова сказала я.
Протянув руку, я коснулась стены – камень был теплым. Поднялось небольшое облачко пыли.
– Я просто решил по-быстрому искупаться. Я только что приехал, и Ребекка мне разрешила.
– Конечно. – Я натужно рассмеялась, пытаясь разрядить обстановку. Черт.
У него был едва заметный северный выговор – как у человека, долгое время прожившего в Манчестере. Такой выговор люди используют, чтобы втереться к тебе в доверие и начать тобой манипулировать. Я сама так делала. Не сказать, что меня это успокаивает.
– Я – Роб. – Он протянул мне мокрую руку, и, отлепившись от стены, я пожала его большую холодную ладонь, чувствуя, как влага сочится у меня между пальцами. На нем были мешковатые черные плавки с завязкой на талии. Рядом с ним я растеряла весь свой пыл. – А ты, должно быть… Лулу? Я наслышан о твоих кулинарных шедеврах.
Мое дыхание более-менее успокоилось.
– Да, это я.
Он странно смотрел на меня. У него на щеках были ямочки, а уголки губ были загнуты вверх, даже когда он переставал улыбаться.
– Мы ведь уже встречались?
– Нет. Не думаю.
Мы раньше не встречались. Если его лицо и не казалось мне незнакомым, то это лишь потому, что я искала о нем информацию в интернете. Я нашла несколько фото, но все они были сделаны в одном ключе – темный, мрачный образ, черты лица едва различимы. Если же я казалась ему знакомой, то это потому, что я часто произвожу на людей такое впечатление. Я напоминаю им кого-то другого. Шон считает это даром.
– У меня просто такое лицо, – сказала я.
Он прищурился.
– Уверен, мы встречались. – Он смотрел на меня пристально, без улыбки. И на этот раз я ощутила холодное прикосновение опасности.
– Я вспомню, – сказал он. – У меня очень хорошая
