Королевский аркан - Елена Ивановна Михалкова
«Может, сироту взять из детдома? – задумалась Полина. – Или купить шпица… Шпицы хорошенькие, не то что гриффоны дурацкие».
Хлопнула дверь: вернулся с работы муж.
Полина очень обрадовалась. Но не мужу, а тому, что теперь можно с полным правом уйти.
– Гена, я убежала! – Она подкрасила губы и ватной палочкой собрала с нижних век осыпавшуюся тушь.
– Куда? А ужин где? – изумился Гена.
– У тебя руки есть, сообразишь что-нибудь сам.
– Ты далёко собралась-то?
– По делам, – уклончиво ответила Полина.
– К подруге? – туповато настаивал Гена, вернее, Генин голос из прихожей.
– Можно и так сказать.
За ее спиной в дверном проеме ванной комнаты выросла мужская фигура. Гена, который до этого был представлен гнусавым голосом и шуршанием одежды, явился во плоти. Полина замерла с ватной палочкой под глазом.
– Ты к этой своей, что ли? – другим тоном спросил муж.
– Ты о чем?
– Ты к своей кидале собираешься?
– Ее зовут Алла, – оскорбленно напомнила Полина.
– Я так и сказал. Кидалла!
Полина даже не знала, что ее больше раздражает: его глупая острота или выражение самодовольства на лице.
– Извини, но тебе этого просто не понять, – сухо сказала она.
Муж потащился за ней в спальню. Там он прислонился к шкафу, сложил руки на груди и стал наблюдать, как она одевается.
– Поль, я как бы всё понимаю, – примирительно начал он (Полина подумала, что на миролюбивый лад его настроила ее полуголая попа, и смягчилась). – Но пять тысяч – это деньги, нет?
– Я вообще-то не на шее у тебя сижу.
– У нас с тобой типа общее ведение хозяйства. Всё в одну копилку.
– «Типа общее», – передразнила Полина. – Взрослый мужик, а от слов-паразитов не можешь избавиться.
– А по сути возражения будут?
Жена молчала, и он продолжил:
– Если бы я каждую неделю отстегивал пять тыщ, не знаю, на посидеть с мужиками – тебе бы норм было?
– Господи, да какие у тебя мужики! Задроты, что ли, эти твои, Ленечка и Ярик?
Муж выжидательно молчал, и это молчание на нее давило. Она собралась с мыслями.
– Во-первых, не раз в неделю, а раз в две.
– Ну, раз в две отстегивал бы, – упорствовал он. – Чо, нормально всё было бы?
– Ну нормально, – сухо сказала Полина.
– Ты бы весь плинтус сгрызла от злости. И мозги мне тоже заодно. Двойные стандарты, не?
Она обернулась к нему и проникновенно сказала:
– Гена, пойми: если бы ты бухал с Яриком, это была бы пустая трата денег. А для меня мои встречи с Аллой – это профилактика выгорания. Психотерапия! – Полина обрадовалась, что нашлось подходящее слово. – Лечение разума и души.
– После лечения какой-то результат должен быть, я слышал, – заметил Гена. – Ну там, знаешь, болячку извести. Из депрессии выйти. А ты просто вбухиваешь деньги месяц за месяцем. Зачем, Поль?
– Мне от этого легче! Что в этом плохого?
– Я мог бы тебе сказать, что минус десятка в месяц – это уже само по себе не очень радует. Но твоя Алла – это и без десятки плохо.
– Да почему?! Что такого-то, если она меня направит, укажет правильный путь? Даже не укажет, нет… Она просто предупреждает, что может случиться.
Муж смотрел на нее с выражением, очень похожим на жалость, и Полине стало не по себе.
– Считай, это у меня вместо маникюра, который я сама себе делаю, а не в салоне сижу. Или вместо новой сумки. Которых ты мне, между прочим, не даришь, я их сама себе покупаю.
Довольная тем, что уколола его напоследок, Полина вышла из квартиры.
Однако у победы был неприятный привкус. Она прошла пешком два квартала, надеясь, что это ощущение рассеется. Легче ей стало только тогда, когда Алла открыла дверь.
– Аллочка, спасибо, что нашла время!
– Поленька, ты же знаешь: для тебя – всегда!
Женщины звонко расцеловались.
В квартире пахло сандаловыми палочками и кошачьим туалетом. Навстречу Полине вышел, подметая белым брюхом пол, роскошный персидский кот с голубыми глазами.
– Проходи, проходи… Как у тебя дела, дорогая?
Полина уселась за стол. Быстрые руки Аллы тасовали колоду карт.
– Старую для тебя взяла, любимую, – между делом сказала она. – Выглядишь хорошо! А глаза печальные. Что ж у нас, у девочек, глаза-то всегда печальные, хоть есть счастье, хоть нету… Платочки белые, глаза печальные, не зря сам Таривердиев написал музыку к этим стихам. Они ведь только на первый взгляд безыскусные, а если присмотреться – про нас, про нашу жизнь, про поиски счастья…
В самом построении фраз Аллы было что-то успокаивающее. Ее хотелось слушать и соглашаться, не вдумываясь.
– Да как тебе сказать, Аллочка… Вроде всё так, но присмотришься – и всё неправильно.
– Ну что, например?
«Дети у меня дураки и муж – слоняра жадная», – чуть не ляпнула Полина. Но спохватилась, что это звучит как-то… по-мещански, что ли.
– Ну вот столовую в школе у детей отменили. Вроде всё так правильно объяснили: и что финансирование теперь не на школу, а на комплекс, и что самоокупаемости никакой… Но в результате все детки – без еды. А в комплексе – три тысячи человек, между прочим. Ходят слухи, нашли какого-то поставщика горячих обедов… Вроде качество нормальное, но дорого будет – жуть. И пока ничего с места не сдвинулось, конкурс какой-то придумали, не знаю…
– Ничего, всё постепенно наладится, – успокоила таролог. – Случается, что какие-то события выбивают почву у нас из-под ног. Но если приглядеться, это землетрясение сдвигает тектонические пласты, которые выстраиваются заново. И позволяют, например, возвести дом в таком месте, где прежде это было невозможно.
«Какая глубокая мысль», – подумала Полина. А вслух у нее вырвалось:
– Дом-то сейчас не укупишь. Столько денег хотят… Ужас. Только ждать наследства.
– Есть ли у тебя ситуация, в которой ты хочешь разобраться глубже? – задушевно спросила Алла. – Или вопрос, на который ты не можешь найти ответа? Два варианта решения, перед которыми ты колеблешься?
Всё это она говорила каждый раз перед тем, как разложить карты. Но почему-то именно сегодня Полина мучительно задумалась.
«Гена – жлоб. А его мамаша отказывается нормально сделать котлеты собственным внукам». Этот всхлип души надо было перевести на
