Убийство у алтаря - Вероника Хэли
– Элли, дорогая моя!
Элли отступила на шаг.
– Вижу, вы заняты! Зайду в другой раз.
Он высвободил руку, подхватил Элли под локоть и повел через дорогу.
– Вы-то нам и нужны. Мы поем рождественские гимны. Репетируем. Не хватает «сопрано», представляете? Вы ведь можете уделить нам пару часов? Понедельник, вечер, полседьмого.
– Нет, нет! – Элли рассмеялась. – Я же говорила, что не вытяну мелодию…
– Для рождественских гимнов это совершенно неважно. И вам пойдет на пользу. Подержите. – Сунув ноты в руки Элли, он начал что-то искать в карманах. Затем остановился. – Хотел спросить. Вы не видели миссис Ханну? Я только что вернулся с собрания, и кто-то что-то говорил о ней, но, боюсь, я прослушал.
– Она пропала. Подозревают, что убита, но…
– Убита! – Его взгляд переместился на боковую дверь церкви, а затем – через переулок к дому, в котором Кейт пряталась за задернутыми шторами.
– Нет, это не она, я уверена в этом, – сказала Элли.
Брови священника скептически изогнулись.
– Тогда… кто? – Он снова задвигал руками и наконец достал из жилетного кармана ключ от ризницы. Отперев дверь, священник провел Элли в холодную, пропахшую пылью комнату, стены которой были увешаны облачениями священнослужителей и хористов.
Элли последовала за ним: он ожидал этого, а еще она по-прежнему держала в руках стопку нот.
– Да, настоящая загадка. Ходят всякие слухи…
– Не стоит верить слухам.
Священник провел Элли в главный зал церкви, взял у нее ноты и положил их на церковную скамью. Взгляд Элли упал на алтарь. Красная ковровая дорожка, покрывавшая пространство перед ним, исчезла, обнажив черно-белую плитку. Элли показалось, что там, где, по ее предположению, лежало тело, было темное пятно.
Священник перехватил ее взгляд.
– Да, бедняга. Он лежал именно там. Я испугался. Миссис Доуз – тоже. Но миссис Доуз, кажется, сейчас в порядке. По воскресеньям, как обычно, задирает всех. А как насчет вас?
Он уселся на скамью, похлопав по мягкой подушке рядом с собой. Казалось, преподобный совершенно никуда не торопился. Готовность выслушать была одной из его самых сильных сторон. Его наверняка ждали на очередном собрании, подумала Элли. Он мог опоздать, но, возможно, правильно расставил приоритеты. Разве люди не важнее встреч?
Во всяком случае, те, кто пережил утрату, так думают.
Элли села рядом с ним. Ей захотелось рассказать, как ее смутили пункты завещания Фрэнка и поведение Дианы. Преподобный наверняка посочувствует, посоветует ей быть пожестче с Дианой, потребовать возместить стоимость машины. Но хотела ли Элли этого на самом деле? Нет, конечно, нет.
Она должна поговорить с Дианой, узнать, сколько денег ей нужно, и договориться, чтобы дочери их выдали.
– Я только что была у своего поверенного, – произнесла Элли вслух. – Он сказал, что мне хватит денег, чтобы сохранить нынешний дом. Если я буду экономить.
Зачем она добавила последнюю фразу? Священник ведь не собирался просить у нее денег? Как ужасно с ее стороны обманывать его.
– Послушайте, Элли, я тут размышлял об этом, и мне не нравится, что вы будете экономить, чтобы сводить концы с концами. Я рад, что вы сохраните дом, потому что знаю, как он вам нравится, но когда поступают счета, а их некому оплачивать… что ж, вот тут-то и приходят на помощь друзья.
Он имел в виду, что одолжит ей денег? О, какой позор!
– О нет! – ответила она, краснея. – Я не хочу, не могу… В этом действительно нет необходимости! Похоже, я буду вполне обеспечена.
– Да благословит вас Господь, моя дорогая! Надеюсь, что так. Но, на всякий случай, подумайте о том, чтобы взять квартиранта. В данный момент у меня нет никого особенного на примете, но…
– Это любезно с вашей стороны, очень любезно. Однако сейчас…
– …никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
– Это точно. И знаете, мне действительно пора идти. Я хочу позвонить Диане.
Элли встала, показывая, что завершает разговор. Священник поднялся на ноги – неуклюже, должно быть, у него снова разыгрался артрит – и расцеловал ее в обе щеки.
– Вы справитесь, – сказал он.
* * *
Поднимаясь по дорожке к своему дому, Элли глянула на заднюю спальню Кейт. Шторы по-прежнему были задернуты. Наступили сумерки, дождь в кои-то веки не шел. Пронизывающий холодный ветер задирал юбку Элли и забирался за шиворот. Она вошла в дом.
Холодный. Темный. Ни Тода. Ни Фрэнка.
«Не поддавайся жалости к себе. Раскладывай покупки».
Элли выложила салат для ужина. Она не отказалась бы от чего-нибудь горячего, несмотря на то что так вкусно пообедала в «Подсолнухах». Кто-то подсунул под входную дверь записку. Миссис Доуз напоминала Элли о том, что ждет ее по четвергам на занятиях по составлению букетов. Мило с ее стороны, хотя Элли, конечно, не сможет ходить туда, потому что в это время работает в благотворительном магазине.
Ей показалось, что дом окутал ее холодным саваном.
Она включила центральное отопление, приготовила себе чашку горячего бульона.
Включила радио.
Села за стол Фрэнка в его кресло, чтобы поговорить с Дианой.
Диана очень редко звонила домой, предпочитая, чтобы родители платили за телефонные звонки. Как говорила Диана, они могли себе это позволить, не так ли?
Элли обнаружила, что сжимает телефонную трубку так крепко, что ее начинает трясти. Конечно, она любила Диану. Это же ее единственная дочь. Но как она посмела взять машину, зная, что отец оставил ей достаточно денег, чтобы купить другую? Неужели у нее столько долгов, что она не могла дождаться получения наследства? Неужели она не могла объяснить это Элли?
А ведь Фрэнк всегда души в ней не чаял… никогда не ругал ее, даже когда Диана была груба с ним…
…и всегда критиковал Элли, даже в присутствии Дианы…
Она снова повесила трубку. Гнев никому не поможет.
Она должна сохранять спокойствие. Быть благоразумной.
Диана попросила разрешения взять машину, и Элли его дала. В тот момент она не очень хорошо соображала. Да. Но это не меняло фактов.
Высморкавшись, Элли решила не звонить дочери в этот вечер. Но в конце концов сделала это. Она с большим спокойствием и пониманием отнесется к денежной ситуации Дианы, и они вместе что-нибудь придумают. Диана была такой милой, так заботилась о ней после похорон, что Элли не сомневалась: у нее с дочерью начались новые, лучшие отношения.
К сожалению, со времени их последнего разговора Диана, похоже, утратила всю свою нежность. Подняв трубку,
