Тропой забытых душ - Лиза Уингейт
Дальше день, начавшись с проливного дождя и летучки для всего персонала по поводу планов на случай плохой погоды на церемонии официального открытия парка, назначенной на конец недели, идет своим чередом. Мою машину тоже мельком упоминают. Я отвечаю, что работаю над делом. Никому это не интересно.
Под конец утра у меня появляется время отыскать дом миссис Уомблс. Некрашеное серое здание полностью соответствует жалостливым рассказам Чарли. Передние окна полностью закрыты разросшимися кустами падуба. Части ставен нет, а остальные висят неровно, напоминая кривые зубы. На заросшей площадке возле гравийной дорожки – баскетбольное кольцо без сетки, а за сетчатым забором в заднем дворе разбросаны выцветшие уличные игрушки, словно тут недавно случилось наводнение. По мере приближения к дому я начинаю чувствовать удушливый запах кошачьей мочи и сигаретного дыма.
Не дожидаясь, пока я дойду до дома, на пороге появляется худая женщина чуть за тридцать в обрезанных шортах и майке.
– Миссис Уомблс нет. Повезла детей в город, – скривив губы, она всматривается в мою форму. – Ой, вы из парка! Простите. Я думала, из службы шерифа. Чего вам? – Где‑то внутри плачет ребенок, и она нервно оборачивается. – Мне нужно вернуться. Девочка болеет. Ее привезли только вчера вечером, и ей уже нездоровилось.
Я извиняюсь, что отрываю ее от дел, и быстро уточняю, где искать миссис Уомблс. К счастью, работница торопится избавиться от меня не меньше, чем я уехать, и показывает на ближайшую церковь.
Звук захлопнувшейся двери и лязг задвижки раздаются еще до того, как я оказываюсь у машины. По коже бегут мурашки. Я подъезжаю к церкви, где атмосфера оказывается настолько же светлой и радостной, насколько мрачным выглядел дом. Здесь происходит что‑то вроде детского праздника. Тротуар перед домом украшен вьющимися растениями, вырезками тропических животных и табличкой «Записываться здесь», но мое внимание больше привлекает суета на игровой площадке во дворе.
Я даже не успеваю спросить о миссис Уомблс, как привлекаю внимание детей, которые решают, что я – часть этого праздника. Со всех сторон летят вопросы.
– Вы из полиции?
– Она – егерь!
– Вы рейнджер?
– А у вас есть лошадь?
– А где ваш грузовик?
– Мама видела во дворе медведя!
– А вы можете прогнать змею из-под нашего дома?
– А что едят броненосцы?
– Дети! Дети! Тише! – отчитывает помощница стайку подопечных.
Она бросается ко мне, словно спасатель на помощь пострадавшему, но путь ей преграждает яркое пятно из голубых джинсов, оранжевой футболки и растрепанных волос.
– Ура! – Сидни врезается в меня на полной скорости и заключает не то в объятия, не то в борцовский захват.
Мгновение я беспомощно стою с прижатыми к бокам руками, потом она отпускает меня и бросает грозный взгляд на других детей.
– Это моя подруга! – говорит Сидни и берет меня за руку. Другая ее ладонь ложится на мое запястье, и девочка чуть откидывается назад, прижавшись к моей руке. – А я все думала, когда ты зайдешь, – бормочет она, словно мы строили какие‑то планы.
– Э… – Матери во мне становится тепло… и очень грустно.
Мне хочется стать особым гостем для этой девочки, к которой, несомненно, никто больше не заедет, но я здесь не за этим.
– Ты использовала тот цвет, который я выбрала? – уточняет она. – Для бумаги?
– Вообще‑то… да, я так и сделала.
Если она сейчас и тревожится за брата, то не показывает виду, и драма на «Эмералд-Виста» начинает казаться наигранной.
– Это был лучший, – одобряет она выбор бумаги. – Классный. Разрешишь еще с чем‑нибудь помочь?
– Хм… Дай-ка подумать…
«Что‑то такое должно быть…» В некоторых парках трудные подростки работают волонтерами. Наблюдают за тропами, подсказывают направления, предупреждают людей о тепловых ударах, медведях и плохой погоде. Но Сидни еще слишком мала для этого.
Рука, лежащая на моем запястье, вдруг срывается, чтобы отогнать маленького мальчика, пытающегося дотронуться до фонарика у меня на поясе.
– Отвали! Это моя подруга, я сказала!
– Сидни! – к нам подбегает воспитательница, строгая, но сама, наверное, не так давно вышедшая из подросткового возраста; схватив Сидни за руку, она оттаскивает девочку от меня и тычет пальцем ей в лицо: – Не распускай руки, или я расскажу Бабушке Уомблс и завтра ты будешь сидеть дома. Поняла?
– Да. Но она – моя подруга. Мы знакомы, – Сидни оборачивается ко мне за подтверждением. – Правда ведь?
Во мне тут же берут верх профессиональные привычки. Разрядка. Всегда. Начать с разведения сторон, потом собрать информацию.
– Да, мы уже встречались. И спасибо за помощь, Сидни. А сейчас мне нужно переговорить с…
– Джоуни, – представляется воспитательница.
Я точно видела ее где‑то в городе.
– Джоуни. Возможно, если будет время, я сумею ответить на вопросы других ребят. Ты ведь, наверное, знаешь побольше, чем они, верно, Сидни?
– Ага, – девочка приободряется, но воспитательница снова ее отгоняет.
– Прошу прощения, – говорит Джоуни. – Нас не предупредили, что вы придете.
Мы становимся рядом и наблюдаем за столпотворением на игровой площадке. Неподалеку на крытой дорожке околачивается Сидни. Взявшись одной рукой за стойку, она лениво вращается, словно мячик для тетербола, поглядывая на нас на каждом обороте.
– Кто не предупредил?
– Дорожный патруль или… откуда вы? Вчера у нас на параде были пожарные. Но что сегодня тоже кто‑то будет, речь не шла.
– Служба национальных парков. Но я здесь не для…
– Логично, – она кивает на картонные изображения животных и вьющиеся растения, украшающие церковную дверь. – Джунгли, природа и все такое. Но я думала, рейнджер из парка должен выступить в пятницу, – нахмурившись, она достает из заднего кармана отпечатанное расписание. – Да, здесь сказано «пятница».
– Я приехала не перед детьми выступать. Я ищу миссис Уомблс.
– Ох… – заговорщицки взглянув на меня, Джоуни наклонилась ко мне поближе, явно ожидая услышать что‑нибудь интересное. – Что стряслось на этот раз?
– Вполне возможно, и ничего, но мне нужно задать несколько вопросов ей и нашей подруге Сидни.
Джоуни прикусывает губу.
– Она склонна к… фантазиям.
Сидни перестает кружиться вокруг стойки и, наморщив нос, фыркает в нашу сторону.
– Это простые вопросы, – я пытаюсь сменить тему.
– Мирна Уомблс привозит детей сюда и исчезает. И не возвращается, пока не приходит время их забрать.
– По поводу Сидни…
На той стороне игровой площадки разгорается ссора из-за качелей.
– Эй, там, у качелей, хватит! – кричит Джоуни. – Коди и Коул, прекратите немедленно, или я сдам вас этой женщине из полиции!
Я напрягаюсь. Меня бесит, когда полицией пугают детей.
– Прошу прощения, – виновато морщится Джоуни. – Эта парочка тоже от миссис Уомблс. У нее всегда самые трудные дети. Тот, что
