Дневник Кристины - Алексей Владимирович Сабуров
Александр Рокотов родился в Невьянске. Учился на первом курсе Екатеринбургского театрального института, жил в общежитии. В школе участвовал в самодеятельных постановках и концертах, был любимчиком учителей и звездой городской юношеской волейбольной команды. С фотографий на Марию смотрел высокий, статный, уверенный в себе молодой человек. Немудрено, что девушки без труда попадали под его обаяние.
Убийца знакомился с жертвами на сайте интернет-знакомств и мог общаться месяцами, пока девушка не привыкала к нему и не начинала доверять. Он вел сразу до двадцати переписок, поэтому кандидаток на встречу хватало. Затем он приглашал жертву в кофейню, но сам туда не приходил, а звонил ей, уже пришедшей на свидание, и выманивал под самыми разными предлогами в парк по соседству, где и убивал. Следствие не могло только сказать, что Рокотов делал с телами дальше. Парень молчал и все обвинения отрицал.
Из-за большого количества жертв суд принял решение проводить дело в закрытом режиме. Поэтому подробности следствия и представленные суду доказательства были для Марии недоступны. В итоге Рокотова приговорили к пожизненному сроку за семь доказанных убийств. Родители жертв, как установленных, так и неподтвержденных, посчитали приговор справедливым. Но раздавались голоса скорбящих родителей вернуть смертную казнь.
Сразу после приговора новости о деле маньяка из Невьянска обрывались. С тех пор как он был арестован в марте две тысячи пятого года, прекратились и таинственные исчезновения девушек. Правосудие восторжествовало.
Трагедия оглушила Марию. Почти все герои дневника или были мертвы, или нещадно пострадали, как в произведениях Шекспира.
Нетронутый чай стоял холодным. Со второго этажа спустился Иван и попытался что-то сообщить. Но она огрызнулась на работника с таким ожесточением, что тот побыстрее скрылся на втором этаже. Ее сознание включило режим самозащиты. Оно начало шептать, что не нужно грузиться, это история других, совсем незнакомых людей. Это было так давно, что уцелевшие ее участники уже пережили боль потерь. Но сострадание к чужим судьбам не отпускало.
Мария встала, чтобы действием стряхнуть непонятное ощущение, которое никогда не чувствовала ранее. Она прошлась от стола к кухонному гарнитуру и обратно, посмотрела на кружку с недопитым чаем и почувствовала жажду. Надо было себя чем-то занять. Почему бы не сходить в ближайший магазин и не купить чистой воды? Она резко развернулась и направилась к входной двери. Быстро обулась, накинула куртку и вылетела в еще прохладное начало апрельского дня.
Свежий холодный воздух как будто тушил пламя ее возбуждения. Она вдыхала чистый аромат деревни, которая только готовилась к весеннему пробуждению, и морок с трупами и преступниками стал рассеиваться. Хотя, когда она шла по Красной Горке, с содроганием пыталась представить, в каком из этих дворов было найдено мертвое тело Кристины. Но это уже были всполохи удалявшегося кошмара.
Наверняка следователи знали побольше, чем она. И просто так, без улик, человека ведь не осудят, тем более на всю жизнь. Она поволнуется какое-то время из-за того, что живет в доме с жутким прошлым, да и забудет. Если взять город, наверное, каждая квартира старше двадцати лет – а их большинство – имеет свой скелет в кладовке.
Так она и дошагала до магазина продуктов «Натали». Обычно они с мужем ездили закупаться в «Ашан», запасаясь на неделю, а то и на две, ведь, если Никита уезжал в командировку, съестные припасы почти не расходовались. За три месяца жизни на новом месте она заглядывала в этот магазинчик всего пару раз: слишком уж он был из той неустроенной эпохи девяностых – небольшим, темным, со скудным выбором и высокими ценами. Его спасало только то, что «Магниты» и «Пятерочки» еще не успели воткнуть рядом свои жестяные коробки.
Мария прошлась вдоль стеллажей с консервами и макаронными изделиями, увидела полки с водой и, подняв две пятилитровые канистры, устремилась к кассе. Вдруг ее внимание привлек запах свежей выпечки. Она поняла, что хочет не только пить, но и есть. Она ведь так увлеклась, что и не позавтракала. Зависнуть бы на полчасика в какой-нибудь кофейне с миндальным круассаном! Маша повернула к прилавку, от которого так невообразимо маняще пахло корицей. Это оказался новый, хорошо освещенный лоток. Видимо, в заведении уже понимали, что единственный шанс остаться в бизнесе – это заниматься чем-то свежим и актуальным, и начали неспешно обновлять оборудование и ассортимент.
У прилавка сотрудница магазина выкладывала горячую еще выпечку на полку.
– Добрый день, – поздоровалась Мария. – Это вы сами печете?
Продавщица повернулась к Марии и улыбнулась. Это была женщина примерно ее возраста с большими глазами пронзительно голубого цвета.
– Да, пару недель назад поставила печку. Не нарадуюсь: подчистую сметают, приходится несколько раз в день выпекать. А сейчас еще совсем весна начнется, подтянутся любители погулять в нашем парке.
– А вы еще кофейный аппарат поставьте, – предложила Мария, мечтая о чашке капучино.
– Да уж заказала, не вы первая спрашиваете. Так, глядишь, в кофейню превращусь из магазина.
– Так, может, и лучше?
– Постоянные клиенты могут не оценить. Все-таки в округе в пешей доступности не так много точек. Вон, есть одна через дорогу, но, чтобы ее перейти, нужно полкилометра до светофора идти. А вы здесь, на Уктусе, живете? Не припомню вас.
– Да. Вот уже четвертый месяц. Дом в прошлом году купили да еще полгода ремонт делали.
– Это не на Белогорской? Там продавался прошлым летом.
– Да, именно там.
Женщина изменилась в лице.
– Вы уже знаете, какая там трагедия случилась?
Мария заинтересованно отвлеклась от изучения «улиток» со шпинатом и слоек с вишней.
– Вы об убийстве девушки, которая там жила?
– Да, представьте, мы с ней в одном классе учились, подружками даже были.
Маша впервые посмотрела на бейдж собеседницы и прочитала: «Наталья». Дневник все еще лежал в тумбочке, рядом с кроватью. Он был реален. Похоже, Кристина описывала именно этот магазин. Неужели перед ней та самая Ната?
– Вы Кристину хорошо знали?
Наталья удивилась.
– Вы и имя знаете? Да, мы были лучшими подругами, пока она в свой Театральный институт не поступила. Мне же на работу пришлось идти: мама заболела раком, и все мечты об институтах нужно было забросить… – Наталья огляделась вокруг, точно ее держали в этих стенах взаперти. – А потом Кристина стала совсем гордая, и мы почти уже не встречались.
Мария судорожно вспоминала эпизоды дневника, связанные с Натой. Если бы она решила начать свое расследование, то, конечно, постаралась бы найти школьную подругу Кристины, но шансов, что виноват не Рокотов, а кто-то другой, скорее всего, нет. Поэтому, может быть, не стоило ворошить прошлое. Но тут наконец на память пришел отрывок из дневника о
