Двенадцать рождественских убийств - Сара Даннаки
– А затем… – наконец резко произнесла стройная блондинка. – Что случилось потом, Гэвин? Ты планируешь нам рассказать?
Я поменяла свой вердикт насчет ее личности, решив, что она приходится гиду старшей сестрой, настолько ее тон напомнил мне о собственном опыте внутрисемейных поддразниваний.
Экскурсовод поднял голову. Все вокруг пораженно ахнули. За прошедшие пять минут он, казалось, постарел: зрачки расширились, под глазами залегли темные круги. Кожа блестела и выглядела обвисшей. Полные губы приобрели синеватый оттенок.
– Прошло чуть больше часа, – замогильным голосом вещал гид. Знаю, звучит чересчур драматично, но он именно что вещал тоном, напоминавшим звон похоронного колокола. – Мой прадедушка Оливер промерз до самых костей, стоя на холоде, который последовал за метелью. Он не осмеливался покидать свой пост или отходить далеко от двери, а потому услышал резкий крик, донесшийся изнутри, после чего кто-то заколотил кулаком по деревянной створке с той стороны. Ключи едва не выпали из замерзших пальцев секретаря. Как только он отпер замок, наружу вывалился подручный Грубияна, Скользкий Пит, и прижал Оливера к стене еще до того, как тот успел произнести хоть слово, сомкнув пальцы на горле беспомощного противника. Их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.
– О-о, так держать! – подбодрила Джина. – Ты наконец поймал историю за хвост! Продолжай в том же духе.
Гэвин заморгал, точно ее слова выдернули его обратно в реальность. Он глубоко вдохнул и принялся вещать дальше:
– Скользкий Пит кричал что-то про потайные тоннели, секретные выходы, скрытые люки. Требовал, чтобы мой прадед рассказал, как Уильяму удалось выбраться наружу. Оливер ничего не понимал и попытался объяснить, что наружу ведет лишь один путь. Лабиринт представлял собой замкнутую систему. Войти или выйти можно было только через ту дверь, перед которой они тогда стояли.
– По нынешним временам это бы объявили незаконным, верно? – спросила Джина. – В Британии очень суровые нормы по технике безопасности. Нет пожарного выхода, Малкольм, можешь себе представить?
Ее муж забрел к стенной нише и внимательно изучал ее. Он кивнул, но, кажется, в подтверждение совсем не словам жены, а собственным мыслям.
Стройная блондинка наклонилась к Джине и громко прошептала:
– Боюсь, положения до сих пор не исправили. Согласна, ситуация не идеальная. В случае пожара или наводнения экскурсанты в панике могут создать давку, торопясь к единственному выходу. Могу поспорить, в Канзасе подобного бы не допустили.
– Слышал, Малкольм? – округлив глаза, спросила Джина. – Если придется срочно эвакуироваться, бежим прямиком к главным дверям.
Я гадала, уж не глухой ли ее муж. У него за ухом действительно виднелся какой-то слуховой аппарат, наполовину спрятанный за отворотом клетчатой кепки. Не исключено, что старик просто выключил его.
Тем временем Гэвин показал себя настоящим профессионалом. Как только Джина замолчала, он продолжил повествование:
– Скользкий Пит не хотел верить Оливеру и принялся изучать покрытую снегом землю перед тоннелями. Однако, видимо, нетронутая поверхность выглядела убедительно, так как головорез пробормотал:
– Значит, он вышел не этим путем.
После чего схватил Оливера, заставил запереть наружную дверь и потащил за собой по коридорам в лабиринт. Следует добавить, что в то время еще не существовало электрического освещения. Вдоль стен горели масляные лампы, зажженные Уильямом. Но топливо в них уже заканчивалось.
Отбрасывая в слабом мерцании неверные тени, Скользкий Пит с моим прадедом торопливо шагали по тоннелям, то и дело спотыкаясь на неровном полу. Подручный Грубияна явно не слишком хорошо помнил путь и не сумел бы вновь добраться до кабинета без подсказок секретаря. Тот опасался за свою жизнь и не представлял, что обнаружит внутри. Когда они очутились на месте, Пит втолкнул Оливера в зал. Стол по-прежнему находился рядом с дальней стеной. На нем стояли оловянная кружка, большой керамический кувшин и масляная лампа. Два стула валялись перевернутыми на полу вместе со второй кружкой. Однако мой прадед едва ли заметил беспорядок, потому что пораженно уставился на ужасную картину в центре: Альфред «Грубиян» Гетерсби распростерся на животе, его лысину окружала лужа крови, а горло было перерезано.
– Наверное, именно поэтому избавились от плиты посреди помещения, – задумчиво прокомментировала Джина. – Оставить ее означало бы продемонстрировать дурной вкус. Как считаешь, Малкольм? – И она сама кивнула, не дожидаясь ответа мужа.
– Пит сообщил Оливеру, что сторожил в коридоре перед закрытой дверью в зал по приказу босса, пока тот «беседовал» с Уильямом внутри. Но спустя минут сорок решил убедиться, что все в порядке, постучал и, не услышав ответа, вошел туда, застав уже описанную ранее сцену: Грубиян лежал на полу, а поблизости не наблюдалось ни следа присутствия купца. Головорез обыскал помещение, простукивая стены, а также влез на стол и посветил угасавшей лампой наверх, рассматривая арочный проем, и даже заглянул через него в пустой зал по ту сторону. Затем проверил коридоры и соседние комнаты, прежде чем отправиться за Оливером.
Тот, шокированный произошедшим, заявил, что нужно обратиться в полицию. «Скорую помощь», очевидно, вызывать было уже поздно. Скользкий Пит лишь расхохотался и сказал, что они не покинут этот адский лабиринт, пока не найдут убийцу Грубияна. Остаток вечера они провели, методично обшаривая все тоннели и помещения, даже взломали несколько запертых дверей, а также проверили сложенные внутри корзины и упаковки, разрезали мешки, потыкали палкой и изучили все щели и ниши. Все это время мой прадед отрицал наличие потайного выхода, утверждая, что у него в кармане лежит ключ от единственной двери наружу.
Наконец они сдались и покинули тоннели. Оливер подозвал пару проходивших мимо констеблей, поскольку считал, что у него нет выбора, хотя и опасался последствий для своего работодателя, который наверняка окажется среди главных подозреваемых. Однако несмотря на то, что местные детективы провели тщательное расследование, Уильяма Хиггинботема так и не отыскали.
Судмедэксперт заключил, что жертву оглушили тяжелой оловянной кружкой, прежде чем перерезать горло. Снятие отпечатков, которое в двадцатых годах находилось на этапе становления, тоже не пригодилось бы, так как ручку тщательно протерли. Скользкого Пита допросили. Но и сам Оливер, и оба констебля, вызванные на место преступления, подтвердили, что на нем не было крови – ни на одежде, ни на руках. Ножа или другого оружия при нем также не обнаружили, поэтому никаких обвинений не выдвигали. Моего прадеда тоже долго расспрашивали, но все же в итоге отпустили. Убийство Грубияна так и не раскрыли, и по сей день никто не знает, что случилось с Молодым Уильямом.
Гэвин коротко улыбнулся и потер руки.
– Итак, идем дальше.
