Девушка из спасательной шлюпки - Эйлин Энрайт Ходжеттс

Гарри остался стоять.

– Вы сделали из меня дурака.

– Вы не дурак, – сказал Бигем. – Мне нужна была ваша помощь, Хейзелтон, но я не мог попросить вас прямо. Мне нужно было вас проверить. Юристы «Уайт стар» опередили меня в Плимуте. Я знал, что они скрывают улики и фальсифицируют показания. Тогда я сказал правду: мне нужно было, чтобы вы нашли то, о чем все умалчивают, и вы это сделали. И благодаря этому мне удалось предотвратить львиную долю ущерба. Теперь пришло время поговорить о кое-чем другом. Пока бульварная пресса и Интеррогантум развлекают публику…

– Развлекают?! – перебил его Гарри. – Не нахожу ничего развлекательного в этой трагедии!

– Вы правы, – согласился Бигем. – Это трагедия, и мне не следует называть ее развлечением. Позвольте назвать это отвлечением. Широкая общественность отвлечена историями, всплывающими в ходе расследований по обе стороны Атлантики. Но Земля не перестала вращаться, и наше ремесло не перестало пользоваться спросом.

– Наше ремесло?

– Шепотки в темных закоулках, подслушанные разговоры, клочок бумаги, найденный в кармане, прогулка по парку, чтобы как бы невзначай повидать старого знакомого. Вы прекрасно понимаете, о чем я толкую.

Выражение лица Бигема стало примирительным. Он вытянул ногу, подцепил ею стул и пододвинул его к Гарри.

– Сядьте, Гарри, прошу вас.

Гарри сел, сдержав облегченный вздох, когда нога перестала испытывать нагрузку. Бигем явно хотел продолжить разговор, и Гарри не было никакого смысла терзать себя, стоя с видом оскорбленного достоинства.

– Уверен, до вас доходили слухи, – сказал Бигем. – Война в Европе неизбежна.

– Неизбежна? – спросил Гарри. – Почему вы так уверены?

– Я уже говорил вам, – ответил Бигем. – Шепотки в темных закоулках. На «Титанике» был специальный посланник Тафта, американского президента. Мы полагаем, что он возвращался из Европы с личным посланием германского кайзера к американцам. Мы никогда не узнаем, что это было за послание, но присутствие майора Батта предполагает, что в предстоящей войне примет участие и Америка.

– На чьей стороне? – спросил Гарри.

– В этом-то и вопрос, верно? – протянул Бигем. – Возможно, нам также следует спросить, на чьей стороне выступит Британия. Кайзер и наш король – кузены. Более того, половина коронованных особ в Европе – внуки королевы Виктории. Это будет семейная склока за прекращение всех семейных склок, в которой погибнут тысячи людей. Уверяю вас, что катастрофа «Титаника» забудется на фоне предстоящего кровопролития.

– Можно ли его избежать?

– Выяснить ответ на этот вопрос – дело людей вроде нас, – ответил Бигем.

– Людей вроде нас?

– Агентов империи.

– Шпионов.

– Да, шпионов, – кивнул Бигем. – Я хочу попросить вас вернуться к работе.

– Меня списали по инвалидности, – ответил Гарри. – Я не годен к службе и не могу вернуться в полк.

– Вы не можете вернуться в Индию, – согласился Бигем. – И вы не можете быть военным. Но вы еще можете послужить стране.

Гарри почувствовал, как мурашки побежали по коже, когда он осознал всю важность слов Бигема. Он уже почти смирился с жалкой участью раненого отставника, пытающего свести концы с концами работой частного сыщика. Представлял себе, какими мелкими и скучными делами ему придется заниматься – вроде слежки за неверными мужьями или вороватыми приказчиками. Он даже думал о том, может ли в такой его жизни найтись место для леди Пенелопы Мелвилл. Разумеется, нет. Она была для него недосягаема.

Бигем тем временем продолжал.

– Сначала вас ждет Берлин. Должность в посольстве – военный атташе или что-нибудь в этом роде. Когда вы сможете выехать? Сколько времени понадобится, чтобы привести в порядок дела?

– Вы уже так уверены, что я соглашусь…

– А вы не согласитесь?

Гарри не дал ответить стук в дверь и хриплый старческий голос:

– Капитан Хейзелтон, вам срочный телефонный звонок.

– Скажите ему, что это может подождать, – нахмурился Бигем.

Гарри встал и направился к двери.

– Мне нужен ваш ответ, – настаивал Бигем.

– Я отвечу, когда буду готов, – ответил Гарри и вышел.

Дувр

Поппи Мелвилл

Поппи открыла глаза. Номер был залит тусклым утренним светом. Стук дождя в окно напомнил ей, что вчерашняя буря еще не улеглась, их путь домой будет тяжелым и долгим. Дейзи ненавидела дождь. Даже маленькой она отказывалась выходить на прогулку, если не светило солнце. Несомненно, жалобы начнутся еще прямо с порога и будут продолжаться до самого Риддлсдауна.

Поппи решила потратить часть денег на непредвиденные расходы и купить зонт. Покупать сразу два, конечно же, расточительно, но один зонт можно оправдать тем, что Дейзи «особенная» и не должна промокнуть. Несколько шиллингов, потраченных на хорошее настроение Дейзи, стали бы хорошим вложением средств.

Она повернулась на бок и посмотрела на кровать Дейзи. Утреннее приветствие застряло в горле. Кровать сестры оказалась пуста. Было заметно, что Дейзи даже не ложилась.

Окинув взглядом комнату, Поппи поняла, что Дейзи забрала чемодан, оставив Поппи лишь немного одежды. Сердце Поппи вдруг тревожно забилось. Она выскочила из постели и схватила сумочку, лежавшую на туалетном столике. Дрожащими пальцами девушка открыла ее и высыпала содержимое. Она не был склонна к самолюбованию, поэтому личных вещей там почти не было: гребень, два носовых платка – один для использования, другой на всякий случай, небольшое зеркальце, записная книжка с карандашом, перчатки и кошелек. Поппи взяла кошелек, чтобы прикинуть его вес, и сразу же почувствовала, что тот пуст. Дейзи забрала все монеты.

С ужасом Поппи сунула руку в глубину сумочки, и ее пальцы нащупали место, где в шве была скрыта прорезь в подкладке. Она отчаянно пыталась нащупать хрустящую бумагу двух пятифунтовых банкнот. Их не было! Дейзи забрала всё. Как она могла так поступить? Это какая-то ошибка! Не могла же сестра намеренно оставить Поппи в чужом городе без денег. Даже Дейзи не могла быть настолько эгоистичной.

Поппи снова ощупала дно сумки. Она надеялась найти хоть пару монет, выпавших из кошелька. Такое запросто могло случиться, а за несколько монет можно было отправить телеграмму.

Ничего! Сумочка была пуста. Поппи обернулась к окну. Ветер стих, но дождь лил по-прежнему, поливая пешеходов на улицах. Из окна открывался вид на море, свинцово-серое с мелкими мрачными волнами. Она увидела вдалеке паром, что уверенно двигался мимо Дуврского замка, выходя в пролив. Поппи отошла от окна. У нее не было ни тени сомнения, что Дейзи с украденными деньгами и без крупицы совести плывет сейчас на этом пароме, направляясь во Францию и далее, куда ей только взбредет в голову.

Поппи вернулась к туалетному столику, взяв гребень, изучила свое отражение в мутном зеркале. Ее волосы выбились из заплетенной на ночь косы и падали всклокоченными локонами на плечи. Лицо еще было сонное, но глаза