Девушка из спасательной шлюпки - Эйлин Энрайт Ходжеттс
Дейзи добралась до самого дна чемодана и обнаружила, что Поппи не взяла для нее ночную рубашку. Она собиралась пожаловаться, но, подняв голову, увидела, что Поппи уже спит. Похоже, путешествие на поезде из Риддлсдауна в Дувр утомило ее. Поппи всегда была такой. Она принимала жизнь слишком серьезно и изматывала себя тревогами.
Дейзи сняла одежду, которую носила уже три дня, и переоделась в нижнее белье, которое привезла Поппи: чистое, удобное, но совершенно лишенное лент и кружев. Как же это было похоже на Поппи! Иногда Дейзи диву давалась, что у них была общая мать. Конечно, она совсем не помнила маму, но считала, что пошла в нее, потому что была совершенно не похожа на отца. С другой стороны, возможно, Поппи была немного схожа с отцом. В ней не было его злобы, но она тоже предпочитала предсказуемость.
Дейзи села на другую кровать и посмотрела на спящую сестру. Она понимала, что ей следует извиниться. Не только за кражу камня, повлекшую столько бед, но и почти за все, что она натворила за свою жизнь. Дейзи столько раз попадала в переделки, была близка к катастрофе, но Поппи всегда оказывалась рядом, чтобы выручить. Дейзи знала, что Поппи не хотела ехать в Америку, но не могла отпустить сестру туда одну. Зато, если бы не катастрофа «Титаника», Поппи никогда не встретила бы капитана Хейзелтона, а Дейзи не познакомилась бы с Эрни Салливаном. Она встряхнула головой. С чего это ей в голову вдруг пришел этот изувеченный австралийский остолоп?
Она посмотрела на ожидавшую ее узкую кровать. Спать ей не хотелось. Лечь сейчас значило бы признать поражение. Если сегодня она мирно уснет, то завтра ее ожидает унылый завтрак в гостинице, а потом она должна будет поехать с Поппи домой, словно послушная девочка.
А что потом? Ей была невыносима мысль о возвращении в Риддлсдаун. Сколько она себя помнила, поместье напоминало ей тюрьму. Дело было не только в постоянном присутствии тирана-отца или скучной жизни в крошечной деревне, где не происходит ничего интересного. Проблема была в деревьях! Да, вот в чем дело. Риддлсдаун стоял в окружении древних дубов, совершенно закрывавших горизонт. Даже не думая, что делает, Дейзи начала надевать одежду, которую привезла для нее Поппи. Почему ей раньше не приходило это в голову? Конечно же – ей просто хотелось видеть горизонт. Точнее, хотелось заглянуть за него и увидеть, что скрывается за следующим горизонтом.
Она ощутила странный и неприятный жар и скованность. Ее было тесно. Не в одежде, которую привезла Поппи, и не в стенах номера, а в той жизни, которая ее ожидала. Поппи заворочалась во сне и высунула руку из-под одеяла. Дейзи подумала, что как раз Поппи, наверное, именно это и нужно. Сестре достаточно было лишь немного свободы и пространства, но Дейзи нуждалась в просторе, в неизведанных путях, ведущих к приключениям.
Приняв решение, Дейзи закончила одеваться. Она сложила оставленную одежду в чемодан и, не обращая внимания на укоры совести, открыла сумочку Поппи. Сестра что-то упоминала о деньгах, взятых «на всякий случай».
Поппи снова пошевелилась и в полусне прикрыла глаза.
– Погаси свет.
Дейзи убавила огонь в газовой лампе и подождала, пока Поппи снова не уснет. Когда сестра тихонько засопела, Дейзи решила, что пора действовать. Она подхватила чемодан и сумочку Поппи и выскользнула за дверь. Она тихо дошла до конца коридора и зашла в женский туалет, где на полке горела маленькая свечка. Присев, она принялась рыться в сумочке, пока не обнаружила две пятифунтовые купюры под подкладкой. Хватит ли десяти фунтов? Она знала, что некоторым приходится трудиться целый год, чтобы скопить такую сумму, но хватит ли этих денег ей? Могут ли десять фунтов унести ее за горизонт?
Даличский клуб
Гарри Хейзелтон
– Можно на пару слов наедине, старина? – тихо спросил Бигем.
– Я не думаю…
– А я думаю, – перебил его Бигем. – Мы можем найти тихое местечко?
Гарри неохотно допил бренди.
– Идем.
Бигем проследовал за ним через бар в небольшую комнату, обшитую дубовыми панелями, которая долгие годы служила членам клуба местом, где они обменивались секретами, заключали сделки, выплачивали долги, а изредка и меняли судьбы целых стран. Тон Бигема давал Гарри основания подозревать, что им предстоит нечто последнего рода. Бигем хотел сказать что-то такое, чего не мог сказать при открыто враждебном Салливане или Шеклтоне, которого интересовала только Антарктика.
Пока они шли к комнате, один из официантов, удивительно подвижный для своего возраста, бросился вперед, открыл дверь и зажег газовую лампу.
– Принести что-нибудь из напитков, капитан Хейзелтон?
– Нет, думаю, не надо, – ответил Гарри.
– Оставьте нас одних, – распорядился Бигем.
Когда официант даже не шелохнулся, Гарри повторил распоряжение, и официант вышел, закрыв за собой дверь.
Хотя в комнате были стол и несколько стульев, Гарри подавил искушение сесть и снять вес с больной ноги.
– Прошу прощения за обман, – сказал Бигем.
– Передо мной можете не извиняться. Извиняйтесь перед семьями погибших. В чем дело, Бигем? Зачем вы наняли меня, если не хотели, чтобы я что-то выяснил? Из благотворительности? Решили, что мне нужна работа?
Выражение лица Бигема было трудно разобрать, и Гарри напомнил себе, что Бигем поднаторел в искусстве обмана. Он тоже был разведчиком.
– Я действительно решил, что вам не помешают деньги, – произнес Бигем. – Но дело не только в этом. Я обратился к вам, потому что знал: если там есть какой-то секрет, то вы его найдете.
– Тогда почему не воспользоваться найденным? – спросил Гарри.
– Помните, что я сказал вам в самом начале? – ответил Бигем. – О принципе моего отца?
– В суде никогда не задавай вопросов, на которые заранее не знаешь ответа, – вспомнил Гарри.
– Вот именно. И поэтому мне были нужны вы. У меня были вопросы, но не было ответов. Значит, я не мог их задать. Вы сумели застать нас врасплох, когда убедили Скэнлана спросить Хендриксона о пожаре. Мы не были готовы к такому откровению, но, думаю, мне удалось ограничить ущерб.
– Вы знали, что корабль горел, – сказал Гарри.
– Я знал о пожаре, но не знал о повреждении переборки, – вздохнул Бигем и резко опустился на стул. – Не стойте там как деревянный солдатик, Хейзелтон. Ради бога, сядьте. Я вам не враг и вас не обманывал. Можете мне не верить, но вы все
