Вы не поверите! - Питер Чейни
– Ты права, это вполне нам по зубам.
– Только действовать надо осторожно. Сначала узнать, где находится Бадди. В одном я уверена: держат его где-то неподалеку.
Улыбка Ардены – лукавая и чуть насмешливая.
– Завтра я иду с Глойдасом на ланч, – говорит она. – Попробую его немного охмурить. Он настолько уверен в успехе авантюры, что может выболтать нечто важное для нас. Ты где остановился?
Я называю свое пристанище – гостевой дом «Фальконер».
– Тогда сделаем так. Ты возвращаешься к себе и сидишь там, пока не дам знать. Не вздумай светиться на улицах. Если завтра мне повезет с Глойдасом и я узнаю, где Бадди, то во второй половине дня отправлю тебе письмо, поскольку нам придется сильно шустрить. Парня надо похищать как можно быстрее.
– Целиком с тобой согласен.
– Значит, договорились. Ты ждешь у себя и носа не высовываешь, пока не получишь мой сигнал.
– Тогда будем прощаться до завтра, – говорю я и поднимаюсь со стула. – Потрясающая ты дамочка, однако. Вилли Лодс знал, кого выбирать.
Ардена смотрит на меня, и я вдруг замечаю, что глаза у нее не синие, а фиолетовые.
– Чарли, к чему нам беспокоиться о Лодсе? – тихо, с придыханием, спрашивает она. – В моей жизни он – прошлая глава. А вот ты, насколько вижу, не лишен обаяния, – добавляет с наигранной застенчивостью.
Я улыбаюсь:
– Успехов тебе в завтрашнем охмурении. Я тоже могу сказать о некоторых дамочках, что они – перевернутые страницы в книге жизни. А вот с тобой мы могли бы начать новую главу.
Ардена улыбается. Я говорил вам, что у нее потрясающие зубы?
– Давай отложим эти любовные штучки до более благоприятных времен. Сначала провернем дельце.
Она наливает нам по порции:
– За нас. Пусть все получится. Надеюсь, ты усвоил: надо либо сразу распроститься с перспективой что-то получить, либо идти напролом. Если кто-то из нас ошибется, плохо будет обоим.
Она быстро выпивает виски и ставит пустой бокал на стол.
– Чарли, расклад такой. Пока действия Глойдаса и его шайки никаких подозрений у голландских властей не вызывают. Страна держит нейтралитет, и если американская фирма хочет поставить Германии военную продукцию – пожалуйста. Если мы что-то начнем и поскользнемся, дальше будет очень кисло. Кто мы для властей? Парочка американских мошенников, решивших вытрясти деньги у достопочтенных деловых людей. Если Глойдас узнает про нашу игру, мы окажемся в голландской кутузке и будем экстрадированы в Штаты.
– Я все понял, сестренка.
Ардена протягивает мне руку, которую я крепко пожимаю.
– На этом пока простимся, – говорит она. – Я на тебя рассчитываю. Удачи, и постарайся не промочить ноги!
– Уж постараюсь, – улыбаюсь ей и, подмигнув, ухожу.
Возвращаюсь в отель и заваливаюсь спать. Вечер был на редкость плодотворным!
Просыпаюсь в полдень. Подхожу к окну и выглядываю на улицу. День холодный и облачный, но сквозь облака пробивается неяркое солнце. Закуриваю сигарету и возвращаюсь в кровать. Смотрю в потолок и думаю об Ардене.
Полежав еще немного, принимаю ванну, съедаю ланч и коротаю время, куря сигарету за сигаретой и попивая знаменитый голландский ликер «Адвокат». Ардена права: днем мне показываться на улице никак нельзя.
Пытаюсь представить эту малышку сидящей с Глойдасом. Интересно, как далеко она сумеет продвинуться по части охмурения? Интуиция подсказывает: ей это дается легко. Глойдас не боится трепать языком: он считает, что у шайки все лихо закручено и никакая сила их не остановит. К тому же Глойдас всерьез запал на дамочку. Тоже ничего удивительного – кто же не западет на такую куколку? Ему захочется произвести на нее впечатление, показать, какие они крутые и успешные ребята. Если Ардена не подвигнет его на демонстрацию полного набора фокусов, то я голландский поставщик тюльпанов с художественными наклонностями.
Помаячив немного в баре, поднимаюсь в номер и сажусь писать своему вашингтонскому начальству длинный отчет о проделанный работе. Листы с отчетом засовываю в плотный конверт. Туда же вкладываю и идентификационный жетон агента ФБР. Если наш с Арденой замысел рухнет и меня загребут, не хочется, чтобы голландские власти подняли международную шумиху по поводу федерала, который явился в Дельфзейл и начал совать нос куда не положено.
Заклеиваю конверт и сооружаю подобие восковой печати. Этот конверт вкладываю в другой, приложив записку местному американскому консулу. Извещаю его: если до конца недели я не дам о себе знать, конверт, заклеенный воском, нужно отослать директору ФБР. Думаю, вам понятно, что молчание в течение недели будет означать только одно: Лемми Коушен откинул копыта.
Спускаюсь вниз, подзываю носильщика, даю ему нехилые чаевые и прошу немедленно отнести это в американское консульство. Сам остаюсь в вестибюле. Сижу, курю и жду. Думаю, вам понятно, что свое послание Ардена адресует Чарли Хойту, а в отеле я зарегистрирован как Вилли Лодс. Мне лишние вопросы ни к чему.
В половине четвертого, когда меня сморила благодушная скука, вижу идущего по улице мальчишку. В руке он держит конверт. Неспешно выхожу на улицу и ярдах в десяти от двери окликаю гонца. Спрашиваю, не минхеру ли Чарльзу Хойту он несет письмо, поскольку я и есть тот самый Чарльз Хойт. К счастью для меня, мальчишка совсем наивный и даже не спорит. Он протягивает конверт и убегает.
Поднимаюсь к себе, вскрываю конверт и достаю довольно длинное письмо от Ардены.
Дорогой Чарли!
Пока наши дела обстоят как нельзя лучше. Выдержала ланч с этим чертовым Глойдасом. Он непрошибаемо уверен, что дело в шляпе и никто не сможет им помешать. Мне даже подначивать его не пришлось. Сам заговорил. Я потом уже не знала, как остановить этот фонтан красноречия!
Если что-то предпринимать, то сегодня вечером. Глойдас сообщил, что в половине второго ночи оба корабля должны сняться с якоря и плыть к устью Эмса, пока длится прилив. Для маневренности больших кораблей это важно.
Единственная забота Глойдаса – лоцманы. Чтобы обогнуть остров Боркум и достичь устья Эмса, на каждом судне должно быть по лоцману. В порту их хватает, да только они не хотят сопровождать грузовые суда в немецкие порты. Боятся налетов английской авиации. Глойдасу нужны не только опытные лоцманы, но еще и не страдающие излишним любопытством. Вечером я снова с ним встречаюсь в портовой таверне «Спрейтхейс». По его словам, он рассчитывает найти пару спецов, которые не станут заламывать непомерную цену и задавать слишком много вопросов.
При любом раскладе к половине второго эти люди уже должны быть на борту «Мейбери» и «Мэри Перринер». Через десять минут суда покинут гавань. Как понимаешь, времени у нас немного и действовать надо быстро.
Я узнала, где держат Бадди Перринера. Если идти по грунтовой дороге, что тянется мимо здания фирмы «Глойдас, Нароков и Хааль», попадешь на заболоченную низменность. Примерно через милю невдалеке от дороги увидишь отдельно стоящий дом. Перринер находится там. Естественно, ему до чертиков надоело томиться в плену, но со здоровьем и психикой у него все в порядке.
Ровно в час ночи оба капитана (как я тебе уже говорила, они итальянцы) явятся туда за распоряжениями от Бадди. Парня предупредили: следить за каждым словом, иначе с его сестрой… Красочно расписали, что ей грозит в случае его ошибки. Он сильно напуган.
Ему также сказали, что после отдачи распоряжений он останется в Дельфзейле и сможет самостоятельно ехать в Англию для встречи с сестрой. Ее точное местонахождение ему сообщат. Конечно же, это вранье, скормленное ему для успокоения. Бадди притащат на папашино судно, поскольку оставлять его одного опасно. Сам понимаешь, какой шум он может поднять.
У нас есть лишь единственный способ провернуть работенку. Вот он. Тебе нужно проникнуть в тот дом
