Чешская сатира и юмор - Франтишек Ладислав Челаковский
Баронский титул спрячем под скамью,
А на скамью преступника положим».
Перевод Я. Кейхгауза.
ЛЕГЕНДА О СЕЛЬСКОЙ ПРАКТИЧНОСТИ
— С понедельника и до субботы
Шесть обеден отошло как раз.
Такса прежняя у нас — шесть злотых,
Такса прежняя у нас!
Мужичок стоит перед деканом
И в сомненье шарит по карманам.
— А помогут ли, отец, обедни?
— Как же не помогут, что за бредни?
Бог — опора есть всему земному…
А скажи, по случаю какому.
Ты-то их заказывал намедни?
— Да вот, видите ль, какая штука,
Вол есть у меня — не вол, а мука!
Мы его и холим, и лелеем,
Отрубей с бардою не жалеем,
Он же — кости лишь одни да кожа.
Думаю, на что ж это похоже?
Дай-ка у жены спрошу совета,
Говорю ей, стало быть, жене-то:
«Ты гляди, что этот дьявол деет —
С каждым днем худеет и худеет.
Не продать ли нам его?»
А баба
Говорит мне преспокойно: «Я бы
Не лечила и не продавала,
Я бы у декана побывала.
Он, гляди-ка, нарастил жирочка,
С тех обеден сделался как бочка!
Так давай закажем их волу-то,
Может, дело повернется круто:
И по-христиански мы поступим,
И свои расходы все окупим!»
Перевод Е. Благининой.
СУЖДЕНИЕ О «БРАНДЕНБУРЖЦАХ»{23}
Нет, этой музыке никто из нас не рад!
Она, во-первых, к танцам непригодна,
А во-вторых, она народна,
А в-третьих — Сметана ужасный демократ.
Тут в каждой флейте, в каждой скрипке
Демократические грезятся улыбки!..
Перевод А. Арго.
«Лягушки в луже собрались…»{24}
Лягушки в луже собрались,
На небо пуча очи,
И вздумал просветить тупиц
Квакун, ученый очень.
Обрисовал им небосвод,
Подробно разработав
Вопрос о личности господ,
Премудрых звездочетов:
«Кроты Вселенной» — их зовут —
Столь высоко витают,
Что двадцать миллионов миль
За локоть почитают!
Таков уж звездный их масштаб,
Ведь он особой меры:
Мол, до Нептуна — пять локтей,
Пол-локтя до Венеры!
А солнце? Можем из него —
Дивись иль не дивись ты —
Земных шаров мы настругать,
Пожалуй, тысяч триста!
Ну, а пока его никто
Не стружит и не делит,
Оно исправно служит нам —
На годы вечность мелет.
Кометы? Это, так сказать,
Вот именно кометы;
Нельзя о них судить легко,
Подчеркиваю это.
Но не всегда они грозят
Бедою неминучей,
И рыцарь Любенецкий{25} вам
Такой расскажет случай:
«Едва кометного хвоста
Зажглись лучи шальные —
Подрались в глинковской корчме
Бесстыдные портные!»
Затем квакун коснулся звезд:
«В небесных-де пустынях
Они сияют вроде солнц —
Зеленых, красных, синих,
Но доказует спектроскоп
Наличье в свете звездном
Металлов тех же, из каких
И шар земной наш создан».
Замолк. Лягушки, умилясь,
Захлюпали носами.
«Ну, что еще хотите знать?
Вопрос поставьте сами!»
И, устремивши очи ввысь,
Заквакали лягушки:
«Скажите нам — живут ли там
Болотные квакушки?»
Перевод Л. Мартынова.
1886 ГОД
Явившись в наши чешские края,
Был иностранец некий удивлен:
«В счастливый день приехал, видно, я!
Здесь песни слышатся со всех сторон,
Везде бушует буйное веселье,
Как будто тут справляют новоселье.
Здесь «слава, слава» все вопят кругом,
Здесь флаги гуще зарослей лесных,
Грохочет всюду ликованья гром,
Вой скрипок, смех волынок озорных,
Свистит кларнет, визжит шарманка дико,
Стучит в висках от радостного крика!
Какой здесь праздник, объясни-ка, друг!
Везде цветы, куда ни глянет глаз.
Иль вы воздвигли новый храм наук?
Иль игры олимпийские у вас?
Иль разгромили вы врагов отряды,
Что радости клокочут водопады?»
«Вы на поминки, пане, к нам зашли.
Обычай издавна у нас такой:
Едва на гроб уроним горсть земли,
Едва помолимся за упокой,
Тотчас в трактир отправимся поспешно,
Пируем там и водку пьем, конечно»,
«На чьи ж поминки нынче я попал?»
«Народа, пане, чешского, увы!
Прими его, господь, — он так страдал!»
«Народа чешского? Так кто же вы?!»
«Мы сыновья — юх-юх! — скажу по праву:
Поминки мы устроили на славу!»
Перевод И. Гуровой.
ОБ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫХ ЛЮДЯХ
Мы — соль земли! Мы — высший класс!
Живем мы свято и безгрешно,
А наш народ весьма успешно
Все время кается за нас!
О да, народ за нас без страха
Идет на пытку и на плаху.
Мы дарим прах его сполна
Тебе, любимая страна!
Мы — племя истинных господ,
Не жнем, не пашем и не сеем,
И с божьей помощью толстеем,
А кается за нас народ.
Толстеем мы во славу божью.
А то, что мы несем к подножью —
Молитву, песню, тост и оду, —
Все это можно дать народу!
Перевод А. Арго.
ПРАОТЕЦ ЮМОРИСТОВ[64]
История Адамова стара,
Ему двойную сделали услугу:
Его лишили одного ребра
И сверх того подсунули супругу!
А он молчал! Представьте —
каково!
Был золотой характер у него!
Перевод А. Арго.
РИМСКИЕ ЭЛЕГИИ{26}
I
Много дал бы я за то, чтоб увидеть непогрешимого папу, —
