Галерея на тихом холме. Роман-лауреат Международной литературной премии Сегье - Ки Сунг Чхэ

– О нет. Как вы меня узнали?

– Вы же всегда в таком головном уборе работали. Я сразу понял, что это вы. У меня, знаете ли, глаз наметан, – старик улыбался. Он выглядел еще бодрее, чем раньше.

– Но как вы узнали мое имя? – в недоумении спросила Ыльсон.

– Так у вас же был бейджик.

– И вы запомнили?

Она действительно носила бейджик, но это была чистая формальность. Никто раньше не звал ее по имени, и она была уверена, что ни один человек ни разу даже не прочитал его.

– Конечно! а как иначе? Мне нравилось встречаться с вами в галерее и разговаривать. Я расстроился, когда узнал, что вы ушли. Что-то случилось?

– Здоровье… Немного ухудшилось.

– Вы плохо себя чувствовали? Подождите-ка… Вы сильно похудели. Но сейчас вам уже лучше? – Ким Чхунхо обеспокоенно всматривался в ее лицо.

– Да, гораздо лучше.

– Вот и хорошо! Раз пришли сюда, значит, восстановились. Так когда вы возвращаетесь на работу?

Ыльсон замялась, а потом ответила.

– Я не собираюсь возвращаться. Пришла… потому что соскучилась по этому месту.

– А-а… – Ким Чхунхо почесал голову. – Видимо, я поспешил с выводами.

– А вы все такой же, – чтобы избежать неловкости, Ыльсон сменила тему.

– Все благодаря галерее.

– В смысле?

– Раньше я чувствовал, будто с каждым днем старею. Но, увидев картину, созданную по моей истории, понял: молодость никуда не исчезла, просто я изменился внешне. А настоящая старость – это страх перемен. Теперь жить стало куда интереснее и веселее.

Ким Чхунхо заливисто рассмеялся.

Ыльсон знала, насколько сварливым и сложным человеком он был, помнила его абсурдную просьбу – нарисовать утраченную молодость. Однако то ли из-за собственного упрямства, то ли потому, что в то время ее мучили схожие вопросы, она все же решилась создать произведение на основе истории Ким Чхунхо и попыталась отыскать молодость в его старом, морщинистом лице.

В процессе работы Ыльсон осознала, что люди не способны повернуть время вспять: они стареют, разрушаются, словно скалы на ветру. Но есть в каждом человеке нечто вечное – неугасимое пламя, горящее на протяжении всей жизни. В случае с Ким Чхунхо этим пламенем оказался его добрый, теплый взгляд.

– Думаю, мне пора, – сказала Ыльсон.

– Уже? Даже не зайдете поздороваться с сотрудниками?

– Нет, не хочу мешать им работать.

– Жаль, что вы так скоро уходите…

Кончики седых бровей Ким Чхунхо опустились.

– Мы еще увидимся, – мягко проговорила она.

– О, ну вот, это уже другое дело, – с преувеличенной бодростью ответил старик. – Вы ведь еще загляните сюда, правда? Разве не здорово вот так случайно встретиться?

Ыльсон кивнула.

– Конечно.

Спускаясь с холма, Ыльсон позвонила Дами.

– Бабушка, ты уже возвращаешься домой?

– Да, Дами. На самом деле я была в галерее. Очень хотелось туда заглянуть.

– Вот как. Но почему не зашла к нам? Могла бы со всеми как следует попрощаться. Хосу по тебе очень скучает.

Давно Ыльсон не слышала этого имени. Когда Хосу, не имея никакого опыта, устроился в галерею, она переживала, что он не сможет адаптироваться. Если бы он быстро сдался и уволился, это было бы потерей и для него самого, и для галереи. Поэтому Ыльсон присматривала за Хосу, старалась поддерживать его, когда он выглядел особенно уставшим или удрученным. Теперь Хосу стал незаменимым сотрудником. Ыльсон им гордилась.

– А еще он хочет узнать, кто был создателем выставок.

Слова Дами заставили Ыльсон улыбнуться.

– Теперь мне можно сказать ему правду? – спросила Дами.

– Да. Он же наш надежный сотрудник.

– Хорошо, бабушка.

– Да, Дами. Я так рада, что сегодня зашла в галерею. Не буду больше тебя отвлекать, созвонимся позже.

– Подожди, бабушка!

Ыльсон собиралась положить трубку, но Дами ее остановила.

– Что такое?

– Бабушка… Мне кажется, пришло время закрывать выставку.

Ыльсон понимала, как трудно было Дами поднять эту тему. Но, учитывая, что в последнее время художница лишь выбирала истории и едва участвовала в создании самих работ, решение было логичным и неизбежным. Однако сердце все равно сжалось от тоски.

– Ты права. Сейчас самое время.

Несмотря на доводы рассудка, Ыльсон было тяжело смириться с этим.

– Но, Дами, что, если.

– Да, бабушка?

Поколебавшись, Ыльсон наконец продолжила:

– Как насчет того, чтобы напоследок выставить еще одно произведение искусства?

Звездной ночью на холме

Дами сказала Хосу, что хочет обсудить с ним что-то важное после работы.

– Пройдемся немного?

– Давайте, – сразу согласился тот.

Они зашагали вместе, а над их головами светил яркий полумесяц.

– Дождь прошел, и небо прояснилось, – пробормотал Хосу, глядя вверх. – Наконец-то ясная ночь.

– Похоже на ами.

– Вы про фан-клуб BTS[7], ARMY»?[8]

– Нет, это слово означает красивые, изогнутые, тонкие брови. Раньше так называли молодой месяц.

– Правда? Теперь он мне кажется еще красивее. – Невозмутимость, с которой Хосу произнес эти поэтичные слова, заставила Дами улыбнуться.

– Итак, о чем вы хотели поговорить? – с любопытством спросил Хосу чуть погодя.

– Вам ведь хочется узнать, кто автор работ, которые мы выставляем в галерее?

– Да, верно.

– Я расскажу.

– Что? Подождите минутку, дайте мне прийти в себя! – Внезапное заявление Дами заставило Хосу замереть и глубоко вдохнуть. – У меня есть вопрос.

– Да, Хосу.

– Художник… я его знаю?

Дами кивнула.

– Вы с ним довольно близки.

– О боже!

Хосу показалось, что Дами вот-вот признается, что на самом деле это она создавала все работы. Возможно, он не оставил ей выбора. Хосу сделал еще один глубокий вдох.

– Все, я готов. Говорите.

– Почему у вас такое серьезное выражение лица?

Дами хихикнула, глядя на напряженного Хосу. А тот и сам не понимал, почему так нервничал. Не дождавшись ответа, женщина продолжила:

– Помните старушку, которая убиралась в художественной галерее?

– Ну да… Иногда вспоминаю о ней. Но сейчас меня больше интересует, кто художник…

– Она.

Хосу выглядел ошеломленным и растерянным.

– Повторите, пожалуйста.

– Пожилая женщина по имени Чу Ыльсон, которая работала в художественной галерее уборщицей, и есть художник.

– Она… автор работ? – снова спросил Хосу, словно не веря своим ушам. Голова шла кругом.

– Да. И я ее внучка.

– Что? – Хосу невольно вскрикнул. Тот факт, что уборщица оказалась художницей, шокировал его куда меньше, чем то, что Дами была ее внучкой.

– Значит, вы с ней родственники?

Дами кивнула и пошла дальше.

– На самом деле бабушка была художницей. В силу обстоятельств ей пришлось долгие годы работать в другой сфере. А потом она решила снова заняться искусством. Пока не стало слишком поздно… Так она говорила.

– Понятно. Но почему ее имя так