Читать книгу Мельмот Скиталец - Чарлз Роберт Метьюрин, Жанр: Зарубежная классика / Разное / Ужасы и Мистика. Читайте книги онлайн, полностью, бесплатно, без регистрации на ТОП-сайте Vse-Knigi.com
не вследствие договора с дьяволом, а потому, что он открыл некий «жизненный эликсир» и может жить сколько хочет, химическим путем переливая себе жизненную силу длинного ряда юных жертв, погибающих вместо него. Благодаря этому Берингельд-старший достигает неограниченного могущества и власти над людьми и самой природой: он без затруднения преодолевает огромные пространства, видит сквозь стены. Несмотря на явное сходство Берингельда с Мельмотом, между ними есть и существенное различие: долголетие и всемогущество Берингельда не основано на вмешательстве в его судьбу сверхъестественных сил и, напротив, всецело проникнуто его убежденностью в могуществе науки, верой в беспредельность человеческих знаний. Из «Мельмота Скитальца» Бальзак заимствовал для своего романа ряд отдельных мотивов и подробностей. Так, на портрете Берингельда, как и на портрете Мельмота, сделана надпись, удостоверяющая, кого изображает картина, и поставлена дата: «Берингельд, 1500». Бальзак сумел также оценить по достоинству реалистическое правдоподобие тех начальных глав «Мельмота Скитальца», в которых дано описание слуг и сельских кумушек, собравшихся на кухне в доме старого скряги, среди которых Джон замечает старую Сивиллу, или Пифию, – знахарку местного околотка. Очень близкую к этому сцену сельской ассамблеи в таверне для челяди и конюхов при замке Берингельда приводит и Бальзак в своем «Вековечном»: среди собравшихся в комнате также выделяется фигура старой кликуши, выкрикивающей свои предсказания собравшимся. Из портрета ее, даваемого автором, видно, как близко следовал он своему оригиналу – Бидди Браннинген – у Метьюрина. «Это была, – пишет Бальзак, – деревенская повивальная бабка, совмещавшая свои акушерские функции с правом гадать, предсказывать судьбу, лечить заговорами и заветными целебными травами. Ей было лет девяносто; у нее была высохшая фигура, хриплый голос, маленькие зеленые глаза, седые волосы, выбивавшиеся из-под плохого старого чепца»[299]. Напомним также, что в романе «Вековечный» была обнаружена целая страница, выписанная Бальзаком почти дословно из XXI главы третьей книги «Мельмота Скитальца», а именно то место, где Мельмот в тайной беседе с Исидорой в ответ на ее вопросы пытается объяснить ей, что такое любовь, прибегая к метафорам и поэтическим сравнениям: «Любить, прелестная Исидора, означает жить в мире, который создает себе твое сердце и чьи формы и краски столь же ярки, сколь и иллюзорны и далеки от жизни. Для тех, кто любит, не существует ни дня, ни ночи, ни лета, ни зимы, ни общества, ни одиночества. В их упоительной, но призрачной жизни есть только два периода, которые в сердечном календаре обозначаются двумя словами:
свидание и
разлука» и т. д. Любопытно, что эта же цитата с незначительными стилистическими изменениями воспроизведена Бальзаком (и также без указания на источник заимствования) в его частном письме к г-же Берни, что свидетельствует, как хорошо вчитался он в текст столь любимого им произведения Метьюрина и как долго удерживал его в своей памяти[300]. Недаром в предисловии к роману 1830 г. «Шагреневая кожа» (отнесенному к циклу «Философских этюдов» в уже создававшейся им в это время «Человеческой комедии»), в котором многое восходит к тому же «Мельмоту Скитальцу», Метьюрин назван «самым оригинальным современным автором, которым Великобритания может гордиться»[301]. Высокую оценку любимого писателя Бальзак повторял не один раз, постоянно называя его имя или цитируя различные его произведения. Рядом с Э. Т. А. Гофманом Метьюрин поставлен Бальзаком в его «Музее древностей»; в повести «Блеск и нищета куртизанок» Бальзак сравнивает Метьюрина с Байроном и Т. Муром, в «Эликсире долголетия» – с Гёте. Любопытно, что в 1828 г. Бальзак собирался переиздать «Мельмота Скитальца» в принадлежавшей ему в ту пору типографии в переводе Ж. Коэна. Незадолго перед тем в этой же типографии напечатаны были два романа Метьюрина во французском переводе графини Моле, скрывшей свое имя под тремя звездочками (издателями этих романов являлись Mame и Delaunay-Vallée). Вскоре Бальзак обратился к издателю Ж. Юберу (который в свое время выпустил в свет несколько его юношеских романов и остался ему должен некоторую сумму) с предложением продать ему право на переиздание «Мельмота Скитальца»: в 1821 г. Юбер издал этот роман (в переводе Ж. Коэна) в первый раз. Сделка между Бальзаком и Юбером была заключена 7 апреля 1828 г.[302], но задуманное второе издание «Мельмота Скитальца» не состоялось, так как неделю спустя Бальзак принужден был отказаться от типографии и приступить к ее ликвидации.
Роман Бальзака о «вековечном» Берингельде был не единственной его книгой, в которой отчетливо проявилось влияние Метьюрина. В других ранних романах Бальзака – то в сюжетных коллизиях, то в образах действующих лиц, то в одушевляющих их чувствах и мыслях – мы то и дело встречаемся с отзвуками, вероятно, не раз прочитанных им произведений Метьюрина. Таковы, например, два романа Бальзака 1824 г. – «Арденнский викарий» и служащий продолжением его «Аннета и преступник». В центре их находится отталкивающий образ пирата, присвоившего себе английское имя Аргоу, владевшего большим богатством и возвратившегося во Францию, где он называет себя банкиром или маркизом и ведет темную двойную жизнь; в его руках – острая рыбная кость, пропитанная ядом американской змеи, мгновенно и таинственно убивающая неугодных ему людей. Во втором из указанных романов Аргоу влюбляется в прелестную девушку Аннету, воплощение невинности и добродетели, и под ее влиянием раскаивается в своих преступлениях, но его убивают неотступно преследующие его жандармы. В образах пирата и его возлюбленной можно узнать, хотя и в видоизмененной форме, историю Мельмота Скитальца и Исидоры. Та же сюжетная схема лежит в основе еще более ранней повести Бальзака «Жан Луи» (1822), в которой маркиз-отравитель преследует невинную Франшетту; здесь выведен старец Маико-Монтезумин, потомок мексиканских императоров, отличающийся, подобно Мельмоту, своим «сатаническим» смехом. В повести «Две встречи» (включенной затем в виде отдельной главы в роман Бальзака «Тридцатилетняя женщина», 1835) мы снова встречаемся с героем, обладающим магнетической силой взгляда, который при таинственных обстоятельствах появляется в доме некоего маркиза, подчиняет своей воле его дочь и уводит ее на свой пиратский корабль[303]. Заимствованные Бальзаком у Метьюрина и повторяющиеся мотивы со временем проходят в его творчестве известную эволюцию; постепенно они перерождаются и переосмысляются; даже многочисленные эпиграфы, заимствованные им из разнообразных текстов автора «Мельмота Скитальца», теперь не столь часто появляются в сочинениях Бальзака и либо подвергаются им переделке в собственных творческих целях, либо сочиняются им самим от имени Метьюрина. Задуманный Бальзаком в начале 30-х гг. повествовательный цикл «История тринадцати» («Histoire des Treize») от первого эпизода («Феррагюс, вождь пожирающих») до последнего («Златоокая девушка», 1834) на разные лады ставит неотвязно преследовавшую его проблему искажения человеческой личности в буржуазном обществе; однако здесь она существенно видоизменена: в «Истории тринадцати» в различных вариантах и применениях речь идет о тайной власти над обществом не единичной личности, а ассоциации тринадцати