Бессмертная степь - Иса Капаев
В эту группу приглашали также Хади Такташа и Хасана Туффана, но оба поэта с отвращением отказались участвовать в этом грязном деле. За это Такташа подвергли дикой травле и тихо прикончили, а Туфан — этот удивительно светлый человек — почти всю свою жизнь провёл в страшных лагерях». [Указ. книга, 25—27].
К сожалению, среди перечня сокращенных инициалов, кроме Н.И., фамилии татарских деятелей мне неизвестны. Н.И. — это поэт Наки Исанбет, творческая интеллигенция современного Татарстана возвела его чуть ли не в национальные герои. Мне кажется, что этот эпизод является настоящей протокольной записью. Не знаю, как она попала к писателю, историку Ф. Нурутдинову. Автор ссылается на запись разговора с узником сталинских лагерей, ветераном Великой Отечественной войны Мидхадом Сардаровичем Ваисовым. Но навряд ли Ваисов мог так подробно изложить разговор Ибрагимова с вождём. Галимзян Ибрагимов пересказать его тоже не мог. Третьего человека не было. Не мог этот разговор выдумать и сам Ф. Нурутдинов. Но в разговоре есть подлинные тонкости.
Сатрап режима Галимзян Ибрагимов хорошо знал ситуацию с ногайцами. В то время среди ногайского народа действительно не нашлось бы людей, которые могли бы поднять голос в защиту ногайского фольклора. Например, более-менее состоявшуюся ногайскую интеллигенцию в Астраханской области, в связи с татаризацией юртовских ногайцев,
начали планомерно уничтожать в 1926 году. Фольклорист А.-Х Джанибеков и писатель Басир Абдуллин спаслись благодаря бегству из Астрахани на Северный Кавказ. В остальных регионах проживания ногайцев люди (как и во всей стране, независимо от национальности) просто-напросто дрожали за свою жизнь. За одно неосторожное слово или по чьему-либо клеветническому навету люди пропадали в застенках НКВД. Все об этом хорошо знали. Какая там защита эпической песни! Тем более что ногайскую интеллигенцию можно было сосчитать на пальцах. В 1937 году она почти вся была уничтожена, причём даже людей, преданных партии, не пожалели.
То, что лично Сталин предложил произвести историко-культурную фальсификацию, действительно ошеломляет. Хотя, подумав, можно согласиться, что это — в духе бывшего экспроприатора. В криминальном мире всегда были и есть очень неординарные и талантливые люди по части выдумок, подлогов и провокаций.
Поражает и то, что затем, во время Великой Отечественной войны, новоприобретённые татарские духовные ценности были пересмотрены. Эпос «Эдигей», как ханско-феодальное произведение, был запрещён решением ЦК ВКП(б) от 9 августа 1944 года. Почему?! Может быть, потому, что слишком высок был боевой дух поволжских тюрков в Великую Отечественную войну и надо было срочно принимать превентивные меры. В это же время депортировали тюрков о Северного Кавказа и Крыма, а чтобы не думали, что такое делается только с тюрками, к выселяемым прибавили чеченцев и калмыков. Потом взялись за турок-месхетинцев, греков и других. До сих пор непонятна суть этих депортаций.
Освоение огромных пустующих пространств Средней Азии, Казахстана и Сибири? Или же наказание за неблагонадёжность? Или это делалось просто из-за чьих-то симпатий или антипатий к данным народам? Совсем непонятно. Татар было шесть миллионов, их было трудно выселить, т. к. они были расселены по всей территории СССР.
Странно и нелогично строилась национальная политика в той нашей стране. Говорилось одно: братство, равенство, развитие народов. На практике проводилось другое: ассимиляция инородцев, скрытое уменьшение их народонаселения, духовное обезличивание всех народов, включая и русских. Последний пункт для власти был очень важен. Им нужна была толпа, чтобы ею управлять, как скотом. Настоящие мародёры стояли у власти!
Я теперь отчетливо понимаю, что это происходило от бессилия власти. Сначала власть была украдена большевиками, а потом делалось всё для её незаконного удержания. Сильная власть радуется росту народонаселения, вовремя искореняет всевозможные источники сепаратизма. Ей не надо «сбрасывать население» — путём ли организации голода, как это уже было, или же созданием невыносимых условий существования, как это происходит сейчас для пенсионеров и многих других социальных групп. Если новая Россия не пойдёт по дороге, проторённой коммунистами, то ей просто необходимо выработать новую и убедительную национальную политику. Всем народам надо предоставить одинаковые возможности и права. Например, ногайцам надо возместить весь нанесённый ущерб, оказать государственную поддержку в духовном и культурном возрождении.
Запрещение эпоса «Эдиге» особенно тяжко сказалось на судьбе ногайского народа. Об этом я не раз публично заявлял на съездах народа, на страницах печати и в этой книге.
Надо заметить, что духовное насилие пострашнее физического, но оно никогда не приносило наносящим насилие ожидаемых результатов. Напротив, исторический опыт показывает, что подобное насилие оставляет гнойную рану на теле государства, и зараза рано или поздно поражает всю страну. По большому счёту Великая Октябрьская революция — это возмездие за государственные преступления нравственного и духовного характера, совершённые царским режимом...
Средневековый ногайский поэт ХV века Шал-Кийиз оставил нам знаменитое обращение к верховному князю Ногайской Орды:
Бий Темир, эй, слышишь, Бий Темир!
Право дал тебе Аллах землёй владеть, Право дал Аллах мне песнь слагать. У меня ты песню отобрал, У народа песню oтобрал, Чуть хребет у песни не сломал.
Я теперь, как белый лебедь без воды,
Словно лань без леса — вот что сделал ты!
Хочешь, чтоб кобуз мой онемел? Чтоб он больше никогда не пел? Но давно известно: не живёт Тот народ, который не поёт 1 .
Эти строки, конечно, обращены к «отцу всех народов», попытавшемуся отобрать у ногайского народа песню.
Я считаю, что тот писатель, поэт, кто обладает даром фольклорного познания мира, особо отмечен судьбой. Наше время не для них. Такой дар приходит в определённую эпоху, сама языковая стихия выдвигает таких людей. В коротких стихах Шал-Кийиза мы найдём столько исторической информации, народной мудрости, сколько на мизерную долю нет в толстых исторических романах, многотомных собраниях сочинений современных авторов.
Аскар, Аскар, Аскар-гора,
Выше Аскар-горы нет нигде вершины, Птенец никогда не достигнет её высоты. Сильнее беркута нет ловчей птицы, Но не обретя мужества, он на волка не нападёт, Дрофа не станет ловчей птицей,
Если не предопределено — и птаху не собьет.
Красивее полёта орла никто не видел, Но не оперившись, орел никогда не взлетит. У твоего отца,
Если будет один храбрец джигит,
То возненавидит его всё окружение,
Однако когда придется туго окружению,
Тогда они, оседлав хоть два аргамака,
Не найдут для защиты того храбреца джигита 2 .
Данное стихотворение выражает дух XVI века, народный характер средневековых номадов. В этих строках мы видим подтверждение и тому, что современники Шал-Кийиза не были признаны в своём народе, их доблесть проявлялась за его пределами, славу они обретали далеко от отчего дома. Так было с
