Моя новая сестра - Клэр Дуглас
Я наблюдаю, как Беатриса деловито откручивает краны над глубокой белфастской раковиной, чтобы наполнить вазу, а затем ставит в нее цветы.
– Они прекрасны, спасибо, Аби, – произносит она, равномерно распределяя стебли. Я замечаю, что некоторые маргаритки склонились над краем вазы. – Очень мило с твоей стороны похвалить этот дом. Я считаю его особенным, но, возможно, это из-за людей, которые живут в нем вместе со мной.
Она поворачивается ко мне и одаряет одной из своих удивительных улыбок, и у меня в горле встает ком, когда я вспоминаю о своей пустой квартире.
– Это огромный дом, – замечаю я. Как художница и айтишник могут позволить себе такое роскошное жилье?
– Да. Слишком большой для нас с Беном. Поэтому хорошо, что остальные тоже живут здесь, хотя Джоди собирается съехать.
Эмоция, которую я не могу определить, мимолетно пробегает по ее лицу, как луч прожектора. Я тереблю ожерелье на шее, ожидая продолжения. У Беатрисы такой вид, будто она собирается сказать что-то еще, но потом, похоже, передумывает.
– Давай я поставлю чайник, – говорит она вместо этого. – Сегодня такой ненастный день, а в выходной было так солнечно! Честное слово, эта погода меня доконает!
– Бен на работе? – спрашиваю я. Ее стройная спина слегка напрягается при упоминании его имени. Я наблюдаю за тем, как она наливает кипяток в две чашки, прижимая ложкой чайные пакетики к краю, светлые волосы падают ей на лицо, и мне хочется подойти к ней, убрать шелковистые пряди за ухо, чтобы они больше не лезли ей в глаза.
– Да. Он работает по контракту. – В голосе ее звучит фальшивое веселье, и мне приходит в голову, что они, возможно, поссорились. – Я не совсем понимаю, чем он занимается, но знаю, что это связано с компьютерами. – Она смеется, протягивая мне чашку с чаем, выдвигает стул напротив меня и садится. – А что насчет тебя, Аби? В субботу ты сказала, что ты журналистка, так?
Даже сидя, Беатриса полна кипучей энергии: она покачивает ступнями под столом, вертит в руках чашку из белого костяного фарфора, постукивает по ней изящными пальцами. Потом берет яблоко из вазы с фруктами, стоящей посреди стола, и жестом приглашает меня сделать то же самое. Я бормочу слова благодарности и выбираю темно-красную сочную сливу, но, когда откусываю, она оказывается твердой и кислой.
– Когда-то я занималась редакционной работой в одной из национальных газет в Лондоне, – говорю я сквозь мякоть сливы, которую мне с трудом удается проглотить. – Это было до того, как я получила работу своей мечты в глянцевом журнале. Но вдобавок я освещала новости. Работала в пресс-агентстве и проводила много времени, болтаясь по домам знаменитостей и общественных деятелей. Мы называем это «несогласованными интервью», хотя некоторые могут назвать это преследованием.
Я смеюсь, чтобы показать, что шучу, но Беатриса безмятежно улыбается, и мне становится интересно, о чем она думает. Она откусывает от яблока и медленно, задумчиво жует.
– Однако сейчас я работаю фрилансером, и дела идут немного туговато, – поспешно добавляю я, желая, чтобы она забыла комментарий насчет преследования.
– Сложности с деньгами? – Она смотрит на меня с беспокойством, и мои щеки вспыхивают. Судя по прекрасной дорогой одежде и красивому дому, деньги для Беатрисы не проблема. Я не хочу, чтобы она думала, будто я хочу стать ее подругой именно по этой причине.
– Нет, – лгу я. – Мои родители сказали, что помогут мне, если понадобится. И я всегда могу переехать жить к ним, если не смогу больше платить за квартиру.
– У меня есть отличная идея, – почти выкрикивает она, ее глаза сияют, а щеки розовеют. – Почему бы тебе не переехать сюда?
– Сюда? – Я так потрясена, что с трудом выговариваю это короткое слово и чуть не давлюсь кусочком твердой сливы. Конечно, больше всего на свете я хотела бы переехать к ней, быть с ней все время!
– Просто превосходно! – восклицает она, вскакивая и от восторга роняя яблоко.
Я смотрю, как оно катится по столу и падает с края на кафельный пол. Беатриса не обращает на это внимания и смотрит на меня, а в ее взгляде появляется напряженность, которой я раньше не замечала.
– Я так расстроилась, когда Джоди сказала, что хочет съехать. Но это судьба, это как будто нарочно подстроено для того, чтобы ты могла переехать к нам. Я должна была подумать об этом раньше. Вот черт! – Она шлепает себя по лбу ладонью и корчит глупую рожицу, заставляя меня захихикать.
Ее энтузиазм заразителен, и от одной мысли о том, что можно переехать в этот потрясающий дом, снова жить вместе с людьми, а не ютиться в пустой квартире, мне хочется радостно скакать по кухне.
– Может, прямо сейчас пойдешь и посмотришь комнату? Думаю, Джоди уже ушла. О, это будет так замечательно, если ты переедешь к нам!
– Но… – Все происходит слишком быстро, и мое сердце начинает бешено колотиться. Я не уверена, смогу ли я это сделать, смогу ли я снова начать жить нормальной жизнью, а не отшельничать, как сейчас.
– Никаких но, Аби! В субботу все было так чудесно. Я ужасно нервничала из-за показа, но благодаря тебе все прошло как надо. Ты непременно понравишься другим девочкам. Пэм необыкновенно жизнерадостная и ужасная хохотушка, а Кэсс – просто прелесть… Пойдем. – Она протягивает руку и улыбается. Ее глаза широко распахнуты от волнения, и от этого она выглядит еще красивее. Я думаю о том, как здорово было бы жить у Беатрисы и больше не быть одной; это было бы все равно что снова обрести сестру, и я не могу сдержать улыбку, расплывающуюся по моему лицу.
– Ты права, – говорю я, беря ее за протянутую руку и позволяя ей аккуратно увлечь меня за собой. – Это будет замечательно.
И я выхожу за ней из кухни, оставив кислую сливу на столе.
Босые ноги Беатрисы шлепают по каменным ступеням, когда мы поднимаемся по винтовой лестнице, я прикасаюсь к одному из цветных плафончиков-маргариток в гирлянде, обвившей перила, и предвкушаю, что скоро этот прекрасный дом может стать моим пристанищем. На меня снова обрушивается пьянящий аромат пармских фиалок, и я понимаю, что он исходит от Беатрисы. Должно быть, это аромат ее духов или порошка, которым она стирает одежду. Так или иначе, он упоителен.
Когда мы поднимаемся на второй этаж, я не могу удержаться от того, чтобы заглянуть в дверь огромной гостиной, которая тянется
